Рыцарь моего сердца

— Я глубоко убеждена, что Дерека просто подставили. Подстроили ему ловушку, в которую он благополучно попался.

Фредерика презрительно фыркнула, явно не согласная с такой точкой зрения.

— Дерек Логан — беспринципный, испорченный тип, и все в городе знают это. Он был таким еще тогда, когда жил здесь, ну а популярность и деньги окончательно испортили его.

Оливия никак не отреагировала на это обвинение. Она знала о Дереке то, чего не знали другие. Это было слишком личным, чтобы обсуждать с кем бы то ни было. И что бы ни говорили, она точно знала, что Дерек не мог воспользоваться доверчивостью юной девушки, и знала почему. Но этим двум матронам, считающим себя вправе судить других, она не могла ничего сказать, да и не хотела, поэтому просто пожала плечами с безразличным видом и начала убирать пустые чашки в надежде, что женщины поймут намек и наконец уйдут.

— Не понимаю, почему его не посадили в тюрьму за совершенное преступление? — задумчиво проговорила Кэролайн, когда Оливия направилась на кухню.

— Что же тут непонятного? — презрительно скривилась Фредерика. — Подмазал кого надо, вот ему и смягчили наказание. Он же входит в двадцатку самых богатых людей Америки. Ему ничего не стоит подкупить правосудие. — Она выдержала паузу. — Поэтому-то он и получил условный срок с принудительной отработкой. На их месте я бы заперла его в каком-нибудь подземелье и выбросила ключ. А они отсылают его отрабатывать в Грейт-Сток.

— Это форменное безобразие, что ему разрешили приехать сюда, — возмутилась Кэролайн. — Нам совершенно ни к чему подобные проблемы. — Она надменно выпрямилась. — Подумаешь, знаменитость! Воображает о себе бог знает что! Когда несколько лет назад его пригласили принять участие в нашем музыкальном фестивале, так он счел это ниже своего достоинства, а как прижали хвост, так наш город сразу стал хорош!

Едва успела Кэролайн Финчли закончить свою гневную филиппику, как раздался грохот и звон разбитой посуды. Подпрыгнув от неожиданности, дамы оглянулись и увидели, что Оливия уронила поднос с чашками.

— Прошу п-прощения, — заикаясь проговорила она. — Вы хотите сказать, что Дерек приезжает в Грейт-Сток?

Фредерика фыркнула.

— Именно об этом мы и ведем речь, — заявила она. — И потому-то все в такой панике. Вполне возможно, что он уже здесь.

Джейн Кроуфорд, все это время хранившая молчание, впервые подала голос:

— Какое счастье, что у меня сыновья, а не дочери.

Все матроны согласно закивали.

Все еще пребывая в шоке от услышанной новости, Оливия, словно во сне, собрала осколки разбитых чашек и прошла на кухню. Высыпав их в мусорное ведро, она обессиленно плюхнулась на табурет, чувствуя слабость и головокружение, словно ее стукнули по голове чем-то тяжелым. После тринадцати лет отсутствия Дерек Логан возвращается в Грейт-Сток! Это невероятно! Этого просто не может быть! Сердце болезненно сжалось. И что, скажите на милость, ей теперь делать?

Хотелось бы ей, чтобы они с Синди стали невидимками до тех пор, пока он не вернется к себе домой, в Денвер. К сожалению, ни исчезнуть, ни спрятаться им негде. Грейт-Сток — городок небольшой, все здесь друг у друга на виду. Ладно, тяжело вздохнула она, даст бог, все как-нибудь обойдется.

Дерек Логан стоял на подъездной дорожке, ведущей к главному входу внушительного двухэтажного особняка канареечно-желтого цвета, окруженного высоким забором с остроконечными башенками, увитым хмелем и диким виноградом.

Сколько Дерек себя помнил, особняк всегда был выкрашен в ярко-желтый цвет, и его не переставало это удивлять. Впрочем, неизменным остался не только цвет. Дом по-прежнему производил впечатление солидности и достатка, а окружавшая его территория занимала довольно большую площадь, чуть ли не целый квартал.

Все это было хорошо знакомо Дереку. Он столько раз лазил через этот высокий забор и пробирался к окнам Оливии в западном крыле, что и не счесть. Они забирались на крышу, сидели там, целовались и любовались звездным небом. Тогда им, разумеется, и в голову не приходило, что они могут свалиться и покалечиться или вовсе сломать себе шею. Нет, их мысли были заняты куда более важным — друг другом. Единственное, чего они опасались, это как бы родители Оливии не застукали их. Джеймс и Линда Уэсли чересчур опекали свою дочь, ведь она была их единственным, к тому же поздним ребенком. У матери Оливии было несколько выкидышей, прежде чем ей удалось выносить и благополучно родить ребенка в возрасте сорока двух лет.

Дерек еще немного постоял, глядя на дом, затем решительным шагом направился по дорожке к крыльцу. Несколькими минутами ранее, проезжая мимо ворот, он увидел вывеску «Сдаются квартиры» и решил попытать счастья.

По правде сказать, то, что чета Уэсли стала сдавать часть своего особняка внаем, немало удивило его. Видно, семья переживает не лучшие времена. Нечто похожее на злорадство шевельнулось в его душе, но он поспешно подавил это недостойное чувство. Тринадцать лет — слишком большой срок, чтобы помнить обиды. К тому же он надеялся, что здесь ему повезет больше, чем в других местах. Добропорядочные горожане оказали ему, мягко говоря, не слишком теплый прием. Видимо, он представляется им кем-то вроде людоеда, пожирающего юных девиц на завтрак. Ну что ж, для дочери Уэсли Оливии он вряд ли представляет серьезную опасность. Она уже далеко не юна, подумал он с долей цинизма, к тому же наверняка обзавелась уже целым выводком детишек.

Что ж, попытка не пытка.

Со смиренным вздохом Дерек остановился перед входной дверью и положил руку на кнопку дверного звонка.

В элегантном темно-синем платье, которое она всегда надевала на большие приемы вроде сегодняшнего, с убранными в аккуратный узел волосами цвета опавших осенних листьев, Оливия пробовала греческий салат, который собиралась подавать на свадьбе. Она задумчиво прожевала, затем дала попробовать Синди.

— Как ты думаешь, они поймут, что это не брынза? — спросила она у дочери, вынужденная заменить брынзу более дешевым сортом в целях экономии.

Синди медленно прожевала, проглотила и покачала головой. Внешне она очень походила на мать: такие же рыжевато-золотистые волосы, только коротко постриженные, тот же овал лица, тот же аккуратный, слегка вздернутый носик. Только глаза у Оливии были голубые, а у Синди зеленовато-карие.

— По-моему, никто не догадается. По крайней мере, я никакой разницы не чувствую, — вынесла дочь свой вердикт.

— Будем надеяться, что ты права, — вздохнула Оливия. — А сейчас давай…

Ее прервал дверной звонок.

— А, это, наверное, прибыл посыльный из винного магазина. Я заказала джин с вермутом для приготовления мартини и немного шампанского. Разложи пока ветчину и сыр на блюда. Когда я вернусь, начнем накрывать столы.

Синди кивнула, но Оливия видела, с какой неохотой дочь все это делает. Оливия понимала, что девочка с куда большим удовольствием погуляла бы с подружками или поиграла в компьютерные игры, но одна она не могла справиться, а нанять помощницу пока была не в состоянии по финансовым причинам. И потом, не так уж сильно она нагружает дочь, а немного физического труда еще никому не повредило.

Синди была хорошей, послушной девочкой и не доставляла Оливии особых проблем, но иногда, как, вероятно, большинство подростков, начинала капризничать или бунтовать. Частенько она небрежно выполняла порученное ей дело, и Оливии приходилось доделывать за нее.

Оливия вышла из кухни и прошла через большую столовую, где уже были расставлены столы, украшенные свежесрезанными цветами для свадебного торжества. Выйдя в передний холл, отделяющий правое крыло дома, которое она сдавала внаем, от левого, остававшегося в ее личном пользовании, она подошла к входной двери и распахнула ее.

— Надеюсь, вы не забыли про шампанское, — с улыбкой проговорила она, но ее улыбка тут же растаяла, когда она увидела, кто стоит на пороге. Сердце Оливии подпрыгнуло к самому горлу, а потом ухнуло куда-то вниз. — О боже, — выдохнула она. — Это ты.