Ключ любви

— Я пойду вперед, — почти шепотом сказал граф. — Следуйте за мной.

Сказав так, он сделал первый шаг. С его одежды капала вода.

Минерва пошла следом.

Когда они вышли на каменную лестницу башни, Минерва вспомнила, что выше того места, где они сейчас находились, была построенная еще в прошлом веке дверь, которая выходила на первый этаж дома.

Именно за этой дверью Минерва и Тони прятались, когда были детьми. Это казалось им особенно веселым, потому что ни один взрослый не помещался там в полный рост, поэтому ни гувернантки, ни учителя никогда не искали их там.

Граф мягко шагнул вперед, а Минерва дотянулась до двери, в которой было всего четыре фута, и проскользнула в нее.

Она была уверена, что, когда граф обернется и обнаружит, что его спутник исчез, он ни за что не поверит, что в этой части башни есть выход.

Минерва закрыла дверь и, согнувшись в три погибели, со всей скоростью, на какую была способна, побежала по проходу.

В коридоре встречались зарешеченные вентиляционные отверстия, сквозь которые проникал свет.

Девушка знала, что проход идет вокруг этой части дома и по обе стороны от него проложены различные трубы.

Минерва никак не могла провалиться в яму или ушибиться, потому что старалась держать голову пониже.

Когда графские рабочие приводили замок в порядок, они наверняка осматривали трубы и, конечно, вычистили проход. Он пустовал так давно, что грязи там почти не было, и ногам Минервы ничего не грозило.

Девушка знала, что в конце коридора есть выход, который выводит на подвальную лестницу. Когда она добралась туда, спина у нее начала побаливать.

Минерва чувствовала, что холодные мокрые брюки облепили ее ноги, однако это было не важно. Сейчас имело значение только то, что она осталась жива и смогла ускользнуть от графа.

Она достигла конца прохода и открыла дверь, на которой, по счастью, не оказалось замка.

Как Минерва и ожидала, она оказалась на лестнице, которая вела в погреба, где экстравагантный предок девушки хранил дорогие вина.

К счастью, Минерва хорошо знала дорогу, иначе ей было бы нелегко в темноте пройти по мощеному коридору, который шел мимо кухни, судомойни, кладовой и молочной, где хранили молоко.

Наконец Минерва оказалась у двери черного хода.

Разумеется, дверь была заложена засовом и заперта на ключ.

Вокруг никого не было, и девушка выскользнула во двор, куда торговцы привозили свой товар.

Оттуда она прокралась к кустарнику, сквозь который пробиралась к замку.

Луна стояла высоко, звезды светились бриллиантовой россыпью, и Минерва без труда находила путь. В спешке необходимости не было и девушке совсем не хотелось торопиться, потому что камни на тропинке больно ранили ноги.

Только выбравшись из кустов и увидев прекрасный парк, лунный свет на озерной глади и огромный дом, проглядывавший сквозь деревья позади, она поняла, как ей повезло.

Она осталась в живых, хотя казалось, что никаких шансов на спасение у нее уже не было.

Она осталась в живых, а посол уже не сможет завершить свое черное дело и убить графа.

— Благодарю тебя, Господи, — сказала Минерва, глядя на луну.

Все вокруг казалось слишком огромным, гнетущим, и девушка бросилась бежать к своему дому, словно только родные стены могли заставить ее почувствовать себя в безопасности.

Очутившись у себя в спальне, она сбросила мокрую одежду, надела ночную рубашку и юркнула в постель.

Только теперь она могла не сдерживать слез, которые катились по ее щекам.

Уткнувшись в подушку, Минерва плакала, громко всхлипывая, словно ребенок, который испугался темноты и вдруг увидел, что его обнимают руки матери.

— Я жива! Я жива! О папа, ты спас меня, когда я уже не верила в это!

Она плакала до изнеможения, в то же время чувствуя, что слезы приносят ей облегчение после всего произошедшего.

Каким бы ни было будущее, ей совсем не хотелось умирать.

— Я спасена… спасена!

Она повторяла это снова и снова до тех пор, пока наконец не уснула.

Минерва проснулась и поняла, что проспала гораздо дольше, чем обычно.

Она лежала в постели, глядела на проскользнувший между занавесок солнечный луч и вспоминала все события прошлой ночи.

Сейчас все казалось не более чем сном. Такие ужасные вещи просто не могли произойти в действительности.

И все же она каким-то чудом сумела пережить их.

Минерва увидела мокрые брюки и рубашку, брошенную на полу. Девушка лениво подумала, что надо бы встать и убрать их, чтобы дети не увидели странную одежду и не начали задавать вопросов.

Не успела она подумать об этом, как дверь приоткрылась и в комнату заглянула Люси.

— Ты проснулась, Минерва? — спросила она. — Ты так устала, что мы не стали тебя будить и позавтракали сами.

— Какие вы молодцы, — похвалила ее Минерва. — С моей стороны было очень нехорошо так долго спать.

— Дэвид сказал, что ты устала, потому что нервничала, — ответила Люси.

Минерва подумала, что девочка права.

Хотя ее жизнь чудом оказалась спасена, девушке не удалось выполнить свой план и спасти дом.

Она попыталась догадаться, стал ли граф искать ее после того, как добрался до двери и обнаружил, что остался один.

Возможно, посол затаился на случай, если графу все-таки удалось спастись, и напал на него.

Чтобы не думать о графе и о своей неудачной попытке шантажа, Минерва стала быстро одеваться.

Спустившись вниз, она увидела, что дети собираются отправиться на занятия.

— Вот бы я сегодня покатался, если бы у меня была хоть одна из графских лошадей! — сказал от дверей Дэвид.

— Будь мечты лошадями, мы все ездили бы верхом, — переиначила пословицу Минерва.

— У него столько лошадей! — возразил Дэвид. — Вот если бы он позволил мне прокатиться, я был бы так счастлив!

— Сомневаюсь, — ответила Минерва. — Чем больше человек имеет, тем больше он хочет. Тебе придется довольствоваться ходьбой пешком, как всем нам!

Дэвид промолчал, и Минерва поняла, что он с завистью думает о замковых конюшнях. Девушка вздохнула.

— Этот несносный человек перевернул нам всю жизнь! — сказала она себе.

Когда она увидела, что дети, взяв книжки, стали спускаться к деревне, она отправилась в гостиную и села поразмышлять о вчерашней ночи.

Ей пришлось признать, что граф вел себя очень храбро. Должно быть, он не меньше ее ужасался мысли о том, что они попали в ловушку, из которой нет выхода. Разумеется, он был испуган! Попав в подобное положение, ни один человек не смог бы сохранить спокойствие.

Однако граф явно не был трусом, и Минерва никак не могла отделаться от мысли, что ее отец тоже гордился бы своей дочерью, потому что она не стала рыдать и кричать, хотя ей этого и хотелось.

Внезапно она осознала, что не продвинулась вперед ни на шаг и теперь придется изобретать другой способ избавить Тони от уплаты проигранных двух тысяч.

Пока что Минерва видела один-единственный выход — продать дом.

Она стала вытирать пыль в гостиной и каждый раз, беря в руки какую-нибудь дорогую ей вещь, думала о том, что больше уже не увидит ее.

Примерно через час она услышала топот копыт на дорожке и выбежала в холл.

Как она и ожидала, это был Тони. Он спрыгнул с прекрасного скакуна и повел его в конюшню, бросив по пути сестре:

— Я надолго. Мне столько надо тебе рассказать! Минерва подождала брата в коридоре. Вскоре он

вошел, поцеловал ее в щеку и произнес:

— У меня появилась возможность приехать повидать тебя — а знаешь почему? Гости разъехались!

Минерва ошеломленно воззрилась на брата.

— Разъехались?

— Вообще-то это можно понять, — сказал Тони, — потому что вчера вечером вернулся испанский посол, а сегодня они с женой уехали еще до завтрака.

Минерва промолчала, изо всех сил изображая удивление. Тони продолжал рассказ:

— Когда его сиятельство так неожиданно появился, все были очень удивлены, а уж когда они с женой уехали еще до восьми утра, гости начали гадать, что же будет дальше.