Брачная ночь длиною в жизнь

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В течение осени Виктория несколько раз встречалась с Заком. Он не давал ей ни малейшего повода раскаяться в этом, был предельно корректен и предупредителен.

Но все же осенние дожди наводили на нее тоску.

Несмотря на то что природа не поскупилась на краски и деревья переливались охрой и багрянцем, а кое-где даже сохранились зеленые листочки, во всем чувствовалось увядание и приближение долгой и одинокой зимы, когда кажется, что вся жизнь вокруг замирает навсегда.

Дня не проходило, чтобы Виктория не сокрушалась, что краткие встречи никогда не перерастут в нечто большее.

Ее разнесло до невероятных размеров. Вдыхая горький аромат хризантем и дымный запах палых листьев, она тщетно убеждала себя, что пройдет еще немного времени – и от ее полноты не останется и следа. Но это мало помогало, лишь усугубляя неуверенность в себе.

Однажды они с Заком пошли в кино. Виктории казалось, что вокруг – сплошные фотомодели и лишь она одна – уродливая дурнушка в отталкивающе бесформенном платье для беременных. Зак же, как всегда одетый с иголочки и подтянутый, мог считаться образцом мужской привлекательности.

Со дня их речной прогулки он больше не делал попыток ее поцеловать, если не считать дружеских поцелуев в щечку. Он старался держаться на шаг позади нее. Должно быть, чтобы не видеть ее безобразно торчащего вперед живота, мрачно думала Виктория. Она по-прежнему работала. Однажды, придя в магазин, она застала миссис Бреттон в страшном беспокойстве.

– Ой, как хорошо, что ты пришла, – с порога загомонила старушка. – Старость не радость, совсем голова никудышная стала, ничего не соображаю и все забываю. Соседка просила меня приготовить свадебные букеты для дочери, а у меня из головы вылетело! Она вчера звонит и спрашивает, где цветы. Я чуть не умерла от стыда.

– И чем закончилось дело?

– Да ну, наплела с три короба какую-то дребедень. Мол, жду, что привезут свежие цветы и доставлю все до одиннадцати утра. – Миссис Бреттон сокрушенно покачала головой. – Примчалась сюда ни свет ни заря… Композиции для столов уже готовы, но ты ведь знаешь, что я плохо смыслю в цветочных аранжировках. Доделаешь, а? А я потом все отвезу… А магазин оставлю на тебя. Ты ведь справишься, да? Я туда и обратно.

– Конечно, я все сейчас сделаю. – Виктория с сомнением посмотрела на лежащую на столе бесформенную кучу цветов. – Вы пока собирайтесь, приводите себя в порядок, а я посмотрю, что с этим можно сделать.

К половине десятого груда цветов превратилась в роскошный букет, правда совершенно необъятный. Миссис Бреттон с трудом обхватила его и, бережно прижимая к груди, направилась к выходу. У дверей она вдруг спохватилась:

– Совсем забыла. Мне придется задержаться, поздравить жениха с невестой, выпить за их счастье. Но я постараюсь освободиться как можно быстрее. Обязательно дождись меня. Магазин оставлять нельзя. Мало ли что…

– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – кивнула Виктория. Ей было не впервой оставаться одной. – А я пока займусь заказом для серебряной свадьбы Бакстеров.

– Вот и чудно, ты хорошая девочка, – расплылась в благодарной улыбке миссис Бреттон.

Виктория так и не поняла, как все случилось. Только что она стояла на стремянке у шкафа с цветочными поддонами – и в следующий момент уже лежала на полу, среди кучи разбитых горшков, вся мокрая и перепачканная в земле. Стремянка угрожающе шаталась из стороны в сторону. Виктория испугалась, что она сейчас свалится и придавит ее, но, к счастью, этого не произошло. Не успела она перевести дыхание, как наконец осознала весь ужас своего положения. Она слетела с лестницы! Только бы с ребенком было все в порядке!

И как ее угораздило?

Она лежала неподвижно, плакала и молилась, когда вдруг раздалось звяканье дверного колокольчика: в магазин пришли посетители.

– Кто-нибудь, помогите! Помогите, пожалуйста! Я в задней комнате.

В роли ангелов-спасителей выступили молодая мать с сыном. Пока женщина звонила Заку по номеру, который ей дала Виктория, трехлетний карапуз устроился на полу рядом с Викторией и, держа ее за руку, деловито успокаивал. Он гордо демонстрировал шрамы на своих розовых коленках и убеждал, что с ней все будет в порядке, все заживет, как и у него.

С трудом Виктория села. Дико болела спина. Но увещевания маленького мальчика подействовали на нее успокаивающе. Во всяком случае, она больше не плакала.

Как Зак умудрился добраться от своего офиса до магазина в разгар дня за десять минут, осталось непостижимым.

Бледный как мел, он буквально рухнул возле ее ног:

– Где у тебя болит, Тори? Не двигайся, просто скажи.

Она была в душе благодарна, что Зак не стал упрекать ее и напоминать, что был категорически против того, чтобы она продолжала работать. Он просто отвез ее в больницу, где работал один из его друзей. Когда они приехали, их уже ждали. Доктор лишь головой покачал, когда Зак сообщил, что его жена на последних месяцах беременности работает в цветочном магазине, вместо того чтобы спокойно сидеть себе дома.

– Растяжение связок, гематомы… Мадам, вам необходим постельный режим примерно на неделю. Нужно время, чтобы мышцы восстановились. А потом настоятельно советую вам оставить работу – пора потихоньку готовиться к родам.

– А что с ребенком? – еле слышно выдохнула Виктория.

– С ребенком все в порядке. – В противоположность Заку доктор Росс Гудвин был кругленьким коротышкой с обаятельной улыбкой. Пациенты таким обычно доверяют безоговорочно. – Дети вовсе не такие хрупкие, как принято считать. Они умеют бороться за жизнь. Но все же постарайтесь избегать всяческой акробатики!

– Не беспокойся, Росс, это я возьму на себя, – ответил Зак с вызовом.

И тут Виктория вдруг запоздало сообразила, что он перепугался ничуть не меньше, чем она, если не больше. Ведь это и его ребенок, с мимолетным раскаянием напомнила она себе.

Несмотря на заверения, что она способна идти сама, Зак подвез ее к машине на кресле, поднял на руки и с величайшей осторожностью, словно держал в руках хрустальный сосуд, который боялся расплескать, усадил на сиденье. Все равно было больно, но до чего же приятно!

– Так ты сам заработаешь растяжение, – попыталась пошутить Виктория. Зак бросил на нее угрюмый взгляд. – Прости. Мне нужно быть осторожней и думать о ребенке.

– Вот-вот, – ворчливо отозвался он. – Тебя ни на секунду нельзя оставить одну. Не надейся, что тебе удастся легко от меня отделаться. Больше я не попадусь на твою удочку. Мы едем домой.

По тону, которым было сделано это заявление, Виктория поняла, что он вовсе не имеет в виду ее квартирку в Ричмонде, но все же решила уточнить:

– Спасибо. В моей квартире, по крайней мере, меня не подстерегают никакие неожиданности.

– Когда я сказал, что отвезу тебя домой, Тори, – ответил он тоном, не терпящим возражений, – я имел в виду наш дом. Наш.

– Мой дом – это квартира, где я живу, – попыталась запротестовать она.

– К черту твою квартиру, – отрезал он. – К черту! – И он захлопнул дверцу машины.

Господи! Что же ей теперь делать? Бежать она не может. Высунуться из окна и кричать, что ее насилуют? Глядя на ее пузо, никто не поверит. Только людей смешить… Еще не хватало устраивать балаган! Что же делать, господи, вразуми! – билась в голове отчаянная мысль.

Зак сел за руль. Виктория повернула голову – единственную часть тела, которой она могла двигать, не испытывая при этом боли, – но не успела открыть рот, так как Зак заговорил сам:

– Послушай, Тори, не спорь со мной! Давай не будем спорить хотя бы по этому поводу. Ты вернешься домой и останешься там до родов. Я знаю, что ты мне не доверяешь, что ты до смерти боишься общаться со мной, но в течение нескольких дней ты будешь не в состоянии ухаживать за собой сама. Ты можешь снова упасть и повредить ребенку. А если ты не сможешь добраться до телефона? Или почувствуешь себя хуже?

– Но еще целых два месяца. Не хочешь же ты сказать, что мы все это время должны жить под одной крышей! – в ужасе воскликнула Виктория.