Монополия на верность

Взяв себя в руки, Карли сказала:

– Мистер Филипс…

– Хантер.

Хантер держался холодно и отстраненно. Потягивая шампанское, он смотрел на нее поверх бокала, явно удивленный тем, что она обратилась к нему по фамилии.

– Очень мило, – сказал он, кивая на дорого обставленную гостиную.

– Не обольщайся. – Ее взгляд скользнул по импортной плитке и стенам, облицованным деревом бразильской вишни, – дизайн, тщательно разработанный декоратором с благословения отца. – Все это было сделано для эффекта, – продолжала она сухо. – Чтобы создать иллюзию тепла и уюта.

Несколько напряженных секунд они смотрели друг другу в глаза, потом взгляд Хантера начал блуждать по ее телу, задержался на ногах, и от всплеска желания ее бросило в жар. По хладнокровному выражению его лица Карли знала, что это было намеренно.

Он чуть улыбнулся:

– В наши дни подделать можно все, что угодно.

Его тон взволновал Карли, и она вцепилась в бокал для шампанского.

– Например?

Хантер окинул взглядом толпу, и его глаза остановились на миссис Беннетт.

– Молодость.

Это развеселило Карли, но напряжение в воздухе не позволило ей улыбнуться.

– Любовь? – сказала она, не отводя взгляда. – Сострадание?

Его слова прозвучали обманчиво мягко:

– Или оргазм.

Это предположение стало для нее ударом в прямом смысле. Карли попыталась решить, что хуже: что он считает ее безрассудной сумасшедшей или что ее действия были разыгранным представлением.

Ошарашенная, она смотрела на Хантера. То, что началось как игра там, в переулке, превратилось в нечто очень серьезное – опасную угрозу ее вменяемости, душевному равновесию и сердечному спокойствию. Внутри у Карли все сжалось, и она боролась с желанием убежать и спрятаться в каком-нибудь безопасном месте.

Она откашлялась.

– Ты даже не представляешь, насколько я буду раздавлена, если ты признаешься, что притворялся в тот воскресный вечер.

– По этой части женщины значительно хитрее мужчин.

Пытаясь вернуть свою обычную самоуверенность, Карли прислонилась спиной к дверному косяку.

– Просто завидуешь, что у меня было визуальное подтверждение того, насколько ты был заведен. – Она послала ему свою самую очаровательную улыбку, на какую была способна, учитывая обстоятельства. – Чему, конечно, поспособствовал тот факт, что ты забываешь обо всем, когда начинаешь… палить из своей пушки.

Он улыбнулся:

– Надеюсь, ты мне не завидуешь?

– Я особо не интересуюсь оружием. – Она сделала шаг ближе и ощутила аромат его парфюма. Мгновенно всплыли чувственные воспоминания о раздевалке, и в голосе Карли появилась хрипотца. – Но ты должен научить меня, как обращаться с твоим.

Он застыл на месте, но в его глазах вспыхнул огонь.

– Это можно организовать. – Его голос понизился, и в нем были слышны мощное желание и недоверие. – А твой энтузиазм будет мнимый? Или настоящий?

Он явно не понимал мотивов ее поведения в раздевалке. Но правда была слишком мучительная. Что она должна была сказать? Что, кроме него, никто и никогда не приходил ей на помощь? Что она была принцессой, заточенной в замке, но ни один рыцарь в сияющих доспехах не пытался рискнуть хоть чем-то – не говоря уже о жизни, – чтобы вызволить ее оттуда? Ее восхищение жестом Хантера было настолько огромным, что выглядело жалким. Почти убогим.

– Ты сомневаешься в моей искренности?

– Возможно.

Она уперлась рукой в бедро.

– Мои стоны показались тебе недостаточно натуральными? Или, может, вздохи?

– Вздохи и стоны были настоящими. – Он колебался. – Я не уверен только в крике в самом конце.

Крик был самым что ни на есть реальным. Она не отвела взгляда.

– Я раздавлена тем, что ты сомневаешься в моей страсти.

Хантер пристально посмотрел ей в глаза. Когда он вновь заговорил, в его голосе было подозрение и разочарование.

– Я не сомневаюсь в твоей страсти к работе.

Шокированная этой инсинуацией, Карли почти слышала, как слова со скрипом деформируются и проседают под собственным весом.

– Прежде чем мы продолжим этот разговор, я думаю, не помешает небольшая пауза. Я принесу нам еще шампанского, – сказал он, взяв ее пустой бокал.

Карли проводила его глазами и тяжело выдохнула, сама не зная, что все это время задерживала дыхание. Но, не успев расслабиться, она услышала другой мужской голос у себя за спиной:

– Привет, котенок.

Когда она услышала свое детское прозвище, сердце ее оборвалось. Она на мгновение закрыла глаза, готовясь встретиться лицом к лицу с человеком, который сомневался в ней больше других.

Пока Карли собиралась с духом, чтобы повернуться к отцу, ей казалось, что ее желудок стянуло в тугой узел. Она боялась приговора, который отец вынесет ее карьере, решениям – и ее ошибке. Она привыкла к его неодобрительному тону в каждом комментарии. Не важно, как сильно она старалась, ее усилия никогда не были достаточно хороши. Но сейчас она взрослая. Она не нуждается в его похвалах. И уж точно не будет умолять его об одобрении.

Ее подростковые годы – с капризами, переменами настроения, страданиями, недопониманием – были тяжелыми, и она постоянно конфликтовала с отцом. К сожалению, в последнее время тот мятежный подросток все чаще проявлялся в ней, особенно в присутствии отца. Она не нравилась сама себе, когда тот был рядом, – именно по этой причине она избегала его в течение последних шести месяцев.

Развернувшись на каблуках, она заставила себя широко улыбнуться.

– Привет, папа.

С заметно поседевшими волосами, он все равно оставался эффектным мужчиной. Высокий. Подтянутый. Импозантный. С резкими чертами лица, впечатляющими бровями и тяжелым взглядом.

– Я думал, ты не придешь, – сказал он.

Карли поборола разочарование от такого негостеприимного приветствия. Так было всегда. Ей действительно следует перестать надеяться на большее.

– Это единственная причина, почему я была включена в список гостей? – спросила она.

Мышцы вокруг его глаз чуть напряглись.

– Если бы не хотел видеть тебя здесь, я бы не прислал приглашение.

– Ну, просто выглядело бы не очень, – она старалась говорить непосредственно, – если бы ты пригласил всех, кто работал на ток-шоу, кроме собственной дочери.

Он насторожился и нахмурился, посмотрев на ее слишком короткое платье. Ладно, с длиной она переборщила. Но ей больше не нужны доказательства его неодобрения. Конечно, отец почувствовал, что ее саркастический комментарий был вполне уместен.

– Сегодня ты превзошла даже саму себя, – сказал он. – Кто этот несчастный на сей раз?

Внутри у Карли все сжалось еще сильнее.

– Я без кавалера. – Она склонила голову. – Ты разочарован?

Губы отца презрительно вытянулись.

– Не могу сказать, что горю желанием познакомиться с очередным бездельником.

– Бездельником?

– Взгляни правде в глаза, Карли, – сказал он, осматривая зал, прежде чем перевести взгляд обратно на нее. – Ты должна более обдуманно подходить к выбору мужчин, прежде чем заводить с ними интрижки, или как вы, молодежь, это там сейчас называете.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Карли расправила плечи и ответила ровным тоном:

– Все парни, с которыми я встречалась, были порядочными людьми.

– Им всем не хватало амбиций.

– Я не выбираю бойфрендов, руководствуясь их амбициями в профессиональной сфере или размером банковского счета. – На самом деле эти качества отпугивали ее, и она с криками убегала в противоположном направлении. Хантер Филипс был единственным исключением.

В глазах отца читалось недовольство, и сердце Карли заныло.

– Котенок, ты слишком низко устанавливаешь планку.

– Может быть, это ты устанавливаешь ее слишком высоко? – возразила она.

В воздухе повисла напряженная пауза. Они смотрели друг на друга с опаской, и Карли снова задавалась вопросом, зачем она вообще пришла сюда.

Когда ее отец продолжил, в его тоне сквозило растерянное недоумение.