Счастье за доллар

Наконец он направился к ней. Наконец-то. Однако вместо того, чтобы заключить ее в объятия, он аккуратно убрал покрывало с кровати.

Что же, разумное решение. Она обхватила его рукой за пояс и пробежала пальцами по его спине — так, как он всегда любил. Реакция последовала незамедлительно: от удовольствия его кожа покрылась мурашками. Но тут ее рука нерешительно замерла, ощутив бугристую полоску шрама. Их взгляды перехлестнулись. Ах да, он же говорил о том, что ему пришлось пережить операции, но отчего-то она не особо запомнила это.

Сердце ее сжалось. Им обоим тогда досталось в аварии. Лукасу врачи все-таки дали надежду на будущее, вернув способность двигаться и ходить. С ней дело обстояло куда хуже. У нее надежду на будущее отняли. Наклонившись, Надя прикоснулась губами к этой грустной отметине прошлого.

Он обхватил ее за талию, поднял и страстным поцелуем перенес из реальной действительности в мир чувственного наслаждения. Жар его тела и вожделенные ласки привели ее в настоящее неистовство. Сердце заколотилось как сумасшедшее.

Вот, это уже больше похоже на желаемое.

Однако он не просто наслаждался ею. Он играл с ней, дразнил, соблазнял и мучил, оттягивая тот момент, которого она так желала. Она вся выгнулась, пытаясь вжаться в него всем телом, желая забыться в любовном бреду. Забыть прошлое. Настоящее. Она хотела наконец ощутить себя желанной женщиной.

Его ласки не утоляли ее жажды. Наоборот — только разжигали. Она старалась удержать его губы, рукой сжав его затылок и взъерошив волосы. Не удалось: он ускользнул от нее и прильнул к бьющейся на шее тоненькой жилке. Она выдохнула от наслаждения и нетерпения. Ей хотелось наброситься на него, вцепиться в плечи и закричать: давай же, ну, быстрее!

Его рука скользнула под ее трусики, и, обхватив упругие ягодицы, он медленно приподнял гибкое податливое тело и вдруг порывисто прижал к себе. Наде пришлось вцепиться ему в плечи, чтобы удержать равновесие.

Наконец его губы раскрылись ей навстречу, и она почувствовала их нежность и волшебный вкус. Он целовал уверенно и нежно, но медленно. Слишком медленно, буквально доводя ее до безумия, которое превратилось в настоящий голод. Она всегда хотела его. Но не так, как сейчас. Это желание граничило с болью.

Она обвила его ногами за талию, сжала его виски руками и, приблизив свое лицо к нему, пылко поцеловала. Снова и снова, снова и снова. Потом потерлась о него щекой, прильнула всем телом.

Скорее ощутить прикосновение его тела к своей обнаженной коже, почувствовать его внутри себя, слиться в единое целое. Сейчас же. Немедленно. Она покрывала его лицо поцелуями, горя от нетерпения. Желание пульсировало в ней с новой силой. Словно прочитав ее мысли, Лукас расстегнул ее бюстгальтер. Спустил бретельки. Потом положил на постель и накрыл своим горячим телом, прижав ее к прохладным простыням. Прервав поцелуй, он снял наконец с нее изящный лифчик и отбросил его в сторону, любуясь идеальными пропорциями обнаженного тела, матовой белизной кожи.

Его жгучий взгляд еще сильнее распалил ее. Внизу живота сладко заныло, с губ сорвался протяжный блаженный стон. Нежность, плавно переливаясь, передавалась от него к ней.

Когда последний раз ей было так хорошо с мужчиной? Да и было ли? Нега растеклась по ее телу, расслабляя мышцы и замедляя бешеное биенье сердца. Надя провела рукой по его волосам, прося еще ласки. Но он уже сам целовал ее всю, словно не хотел пропустить ни одного сантиметра этого желанного безупречного тела. Она вдруг почувствовала, как его губы спускаются вниз — по груди, животу и ниже. При мысли о том, что он коснется шрама, у нее вспыхнули щеки. Она попыталась остановить его:

— Лукас, не надо.

— У всех у нас свои шрамы, Надя, — угадав ее страхи, произнес он. — Одни стыдятся их. Другие — нет.

Его язык все же проделал свой путь вниз, коснувшись тонкой полоски внизу живота.

Под таким чувственным натиском устоять было невозможно. После минутного колебания она сдалась и застонала от удовольствия.

Ей хотелось сказать ему все, что она чувствует, но слова вдруг исчезли, словно их и не было. Он целовал и ласкал ее до тех пор, пока она не выгнулась под ним от наслаждения, шепча:

— Лукас, пожалуйста…

Он приник к ее губам долгим поцелуем, потом, оторвавшись, повернулся и открыл ящик ночного столика. Пока он искал там презерватив, она наконец-то избавилась от трусиков и легла на спину, ожидая его.

Он вернулся и снова начал с ней любовную игру, исследуя губами и пальцами каждый изгиб ее тела. Положив ладонь на теплую упругую грудь, он круговыми движениями нежно погладил оба ее полушария. Потом, дотронувшись до соска губами, слегка куснул и поласкал языком. Изнывая от нетерпения, Надя вся изгибалась и стонала под ним, пытаясь привстать, чтобы, притянув к себе, немедленно слиться с ним. Лукас нежно отстранил ее, не позволяя торопить события.

Он склонился над ней и поцеловал ее полусогнутое колено, потом она ощутила его губы в самом чувствительном месте — с внутренней стороны бедра. Ощущая их возбуждающие прикосновения вверх по ноге к самому сокровенному уголку ее тела, она ласкала его волосы и плечи рукой, постанывая от наслаждения. Казалось, вынести это сладостное испытание не было больше сил. Ее желание было так велико, что она едва не задыхалась. Он знал это и, ведя ее к пику чувственного удовольствия, намеренно медлил. Лукас явно наслаждался ее сладострастными муками.

Словно и не было этих одиннадцати лет разлуки. Он по-прежнему знал, как доставить ей наслаждение. Глаза Нади горели от счастья. Его имя сорвалось с ее губ, и тело вздрагивало. Она приподнималась и опускалась в такт восторгу.

Когда последний миг ее экстаза прошел, Лукас приподнялся и навис над ней своим могучим, сильным телом, словно тантрический бог. Глаза потемнели, лучась силой желания. Приблизившись, он стал целовать ее, и она с наслаждением отвечала ему, ощущая, как удовольствие обволакивает их теплой волной и уносит с собой. Снова и снова их губы сливались в жгучем неистовом поцелуе, в котором словно таяли границы разума, и оба, они растворялись в бесконечном поле вселенной. Наде до боли в висках хотелось завладеть этим новым прекрасным Лукасом, и ее объятия вдруг обрели несвойственную им силу.

Когда он медленно вошел в нее, наполнив своей плотью до самых краев, она впилась пальцами в его спину, понуждая поторопиться, но он не спешил. Каждое движение туда и обратно наполняло ее жутким нетерпением и жаждой большего. Быстрее же, быстрее!

Она приподнимала ягодицы, желая встретить каждый его толчок внутри ее, и когда он, наконец, дошел до высшей точки, она застонала, прикрыв глаза. В свою очередь его глаза потемнели, словно любовный голод поглотил их обоих. Она жадно вдыхала аромат его тела, смешанный с ее собственным. И, бессознательно цепляясь руками за него, поглаживала его спину, ягодицы, грудь. Поглаживания заставили его задрожать.

Странно. Все было по-другому. Даже то, что он молчал. Раньше бы он точно заговорил после того, как они занимались любовью. И непременно восторженно сообщил бы ей, как она прекрасна. И как ему тепло и уютно с ней. Наде не хватало этих признаний, этих теплых слов. Но на этот раз его глаза выражали больше, чем можно было бы сказать вслух.

Впервые за долгое время каждая клеточка ее тела была расслаблена и удовлетворена движением. Она чувствовала себя желанной женщиной. В его ласке было столько любви!

Казалось, он наполнил ее всю, окружил заботой, самим собой, своей нежностью, передал столько энергии! Подаренное им наслаждение смешало все мысли, оставив за собой хаос. Это ощущение захватило ее без остатка. Все было так не похоже на тот простой юношеский секс, который случался с ними раньше, в молодые годы. Нет. Теперь их чувства и ощущения были обострены, усилены в десятки раз. Оба они стали другими, и понимали это.

И все же…

Было ли это ошибкой?

Рискнет ли она дать ему второй шанс, чтобы он снова перевернул всю ее жизнь и поставил с ног на голову?