Дар предвидения

— Я хочу убежать, — сказала Сара слабым голосом.

К ее удивлению, он улыбнулся:

— Отлично. И куда же ты побежишь?

Сара тяжело вздохнула. Груз происшедшего давил на нее. Ее мучило ощущение вины: ведь это она заварила кашу. Она, основываясь на своих чувствах и своем беспокойстве, вызвала человека, который может разрушить компанию. И вот Алекс здесь. Ему угрожает опасность, но он не остановится до тех пор, пока не докажет, что один из ее друзей — преступник. Или пока не пострадает сам.

Впервые в жизни Саре захотелось, чтобы у нее не было никакого дара предвидения.

— Давай я отвезу тебя домой, — предложил Алекс, взяв ее за руки.

— Нет, — сказала она, — я не хочу домой.

— Но уже поздно, — возразил он, — и здесь ты ничем не сможешь помочь.

Сара подняла голову и посмотрела ему в глаза:

— Может быть, мы немного прокатимся?

Он ласково улыбнулся, и Сара почувствовала облегчение. Как будто кто-то снял с нее тяжелую ношу.

— Куда ты хочешь поехать?

— Мне все равно, — сказала Сара, — мне хочется забыться.

Водить машину в Финиксе было легко. Современный город с разумно продуманными улицами, с широкими проспектами. Раньше Алекс думал, что десять часов вечера — не самое подходящее время для знакомства с городом, но сейчас ему это даже нравилось.

Вместе с солнцем ушла жара, и с гор прилетел легкий прохладный ветерок, обдувавший лицо через приоткрытое окно. Небо над головой было чистым, город переливался огнями, подобно бриллианту. В воздухе витал аромат каких-то цветов, пальмы неутомимо шелестели листьями.

Рядом с Алексом вытянулась на сиденье Сара, глаза ее были закрыты.

— Как ты ориентируешься? — поинтересовалась она, не открывая глаз.

— Полагаю, это дар свыше, — ответил Алекс, продолжая держать курс на горы, видневшиеся на горизонте. Да, пустыню он не любил, но горы — это совсем другое.

— Я все-таки не совсем недееспособна в смысле ориентации, — пробормотала Сара. — В Ричмонде я могла ходить с закрытыми глазами.

— Тогда почему вы переехали?

— Я оказалась в меньшинстве. Конни и Тадеус считали, что здесь нам будет лучше. — В ярком свете уличных фонарей Сара казалась еще более юной и трогательной. — И нам действительно здесь лучше, — добавила она.

От этих слов у Алекса неожиданно упало сердце. Как можно отпустить эту святую невинность одну на улицу? Его бы крайне удивило, если бы ее не похитили, вздумай она и в самом деле разгуливать по городу с закрытыми глазами. Она была чересчур доверчивой, открытой, слишком впечатлительной. И всегда найдется кто-то, кто не преминет этим воспользоваться.

— Сара…

Он взглянул на нее. Ее глаза были открыты, она улыбалась так, будто все понимала.

— Нет, — сказала она, — никто не воспользуется моей отрешенностью. Я всегда довольна, где бы я ни жила. Финикс нравится мне, просто он похож на Ричмонд. Главное, у меня есть друзья. Кроме того, все мы винтики одного механизма.

— А если кто-то из них все же замешан в этом?

Он увидел, как она вздрогнула, как сбежала с лица улыбка.

— Я не знаю, — она отвернулась, пригладила рукой волосы, растрепанные ветром, — и не буду ничего предпринимать до тех пор, пока все не прояснится.

Следующие несколько миль они проехали молча, не разговаривая, и не глядя друг на друга.

— Алекс?

— Да?

— Над чем ты работал, когда компьютер «заболел»?

Алекс взглянул на Сару и увидел, что ее широко открытые потемневшие глаза смотрят в ночь, как будто видят там привидение.

— Мне был нужен финансовый отчет.

Сара медленно повернула голову:

— Джилл?

Алекс пожал плечами:

— Это в ее ведении.

— И ты думаешь, что поломка была умышленной?

— Похоже на то.

— Для того чтобы никто не смог увидеть эти данные?

— Звучит здорово.

Кивнув, она снова отвернулась.

— Кто способен на такое?

— Я полагаю, что это мог сделать любой, кроме тебя, — сказал Алекс, — весь твой штат отлично разбирается в компьютерах.

— Это плохо.

— Да уж, — согласился Алекс, желая хоть как-то облегчить ей боль.

Эти горы были не похожи на те, к которым он привык. Они походили скорее на холмы, заросшие кактусами и колючками. Машина поднималась все выше и выше, погружаясь в тишину ночи. Алекс свернул на дорогу, ведущую обратно к Финиксу, и выключил мотор. Шум города остался позади, его огни казались теперь россыпью светлячков в низине. Только шорох леса и звуки ночных животных на Гранитной горе нарушали тишину. Безлунное черное небо было усыпано серебристыми мерцающими звездами.

— Как красиво! — сказала Сара, глубоко вздохнув.

Алекс кивнул, наслаждаясь пряным ароматом духов Сары еще больше, чем свежим ночным воздухом.

— Этот вид немного напоминает мне Лос-Анджелес, только здесь воздух чище. Я бы не прочь вернуться сюда, когда спадет жара, и пожить здесь в палатке.

— А ты не хотел бы просто пожить здесь — то есть в Финиксе? — спросила Сара.

— Тогда летом мне придется убираться отсюда подальше.

— Ну, здесь не так уж плохо, — заспорила Сара, — к тому же здесь низкая влажность.

Алекс засмеялся:

— Сто десять градусов по Фаренгейту все равно остаются ста десятью… Я вырос в Портленде, в Орегоне, и, когда температура выше семидесяти, для меня это жарко.

Сара посмотрела на Алекса, чуть-чуть наклонив голову, и тихо сказала:

— Расскажи мне о своей семье.

Алекс ответил не сразу. В этой просьбе было не только желание поддержать разговор, хотя она и сказала это так непринужденно. В ее словах был настоящий, неподдельный интерес: чувствовалось, что ей необходимо знать.

Алекс повернулся и сел спиной к дверце: так ему было удобнее смотреть на Сару. Наполовину скрытая тьмой, с волосами, посеребренными звездным светом, она вновь казалась нереальной.

— О моей семье? — переспросил он. — Обыкновенная среднестатистическая семья. Мой отец — инженер, мама — учительница младших классов. Марк, старший брат, занимается воспитанием дочерей. Младший брат, Фил, служит в военно-воздушных силах. Моя единственная сестра Линдси — психолог.

— Она ждет ребенка?

— Да, — Алекс улыбнулся, — действительно ждет.

— Расскажи мне о ней.

— Что тебе о ней рассказать?

Сара пожала плечами, как бы извиняясь этим движением за свой вопрос.

— Вы с ней много пережили вместе.

Алекс открыл рот, потом снова закрыл его.

— Тебе звонил Эллис?

Не отвечая, Сара смотрела в одну точку, и Алекс ощутил суеверный трепет. Он никогда не рассказывал ей о Линдси. Ему всегда было трудно делиться с кем-нибудь такими вещами. Но по выражению лица Сары Алекс понял: она знает. И понимает все, хотя он еще не произнес ни слова.

Алекс никому не рассказывал о том, через что пришлось пройти Линдси, потому что это никого не касалось. Но с Сарой все было иначе. И, начав говорить, Алекс почувствовал, что его рассказ странным образом сближает их.

— Мы с Линдси всегда были очень близки. Мои друзья были ее друзьями, мы поверяли друг другу свои секреты. — Алекс замолчал на минуту, потом продолжил: — Линдси однажды уже была замужем. У ее мужа, Патрика, было множество проблем, и Линдси взваливала их все себе на плечи. Такой уж она человек. Патрик погиб в автокатастрофе. Он умер у Линдси на руках. Машину в тот день вела она.

Воспоминания, казалось оставшиеся в прошлом, ожили. Алекс вновь услышал тот страшный телефонный звонок поздним вечером, почувствовал запах спирта и крови в приемном покое больницы, увидел Линдси с остановившимся взглядом, с ледяными дрожащими руками, ощутил гнетущую тишину в ее доме в течение следующих дней.

— Она многое пережила вместе с Патриком, — сказал Алекс, по-прежнему пребывая во власти прошлого, во власти горя Линдси, ее отчаяния и чувства вины. — Его смерть подкосила Линдси. Мы чуть не потеряли и ее тоже.

Алекс почувствовал, как его руку накрыла ее теплая ладонь. Ее глаза, полные сострадания, смотрели на него.