Я сведу тебя с ума

— Думаю, артистически утонченная мисс Обри ожидает страстной сцены обольщения по крайней мере сегодня ночью.

Беатрис по-кошачьи свернулась клубочком, забившись в угол кресла. Пламя, бушующее в камине, бросало блики на ее каштановые волосы, отражалось в огромных встревоженных глазах. Ральф опустился на колени и, овладев запястьями девушки, приблизил ее к себе.

Беатрис не сопротивлялась. Она чувствовала себя бессильной, не способной протестовать. Казалось, ее душа, словно пойманная птичка, трепещет в пальцах Ральфа, сомкнувшихся вокруг запястий. Его ладони плавно скользнули выше, остановившись близ вздрогнувших локотков девушки.

— Вы думали, что я намерен воспользоваться вашей беззащитностью, Трикси? — спросил он. Насмешка, как подводное течение вторившая его голосу, стала уже хорошо узнаваемой. — Необузданный шотландец лишает чести хрупкую девушку в средневековом замке… Экзотично, не правда ли?

Руки Ральфа сквозь блузку жгли ей кожу, с властной нежностью поднимаясь к плечам. Беатрис знала, что может, более того, должна прервать этот спектакль, но взгляд бездонных синевато-серых глаз парализовал ее. Не хватало воздуха. Сердце замирало от сладкой, мучительной истомы. Его ладони прошлись по щекам Беатрис; от висков пальцы устремились к затылку и замерли, запутавшись в копне волос.

— Ннн… не делайте глупостей, — сумела выговорить она.

— Это не большая глупость, чем ваши истории… — тихо сказал Ральф, и она закрыла глаза, когда их губы почти соприкоснулись.

— О, как романтично, — с улыбкой шепнул Ральф. — Сколько эксцентрики…

Подстегнутая жалящим подозрением, Беатрис тревожно шелохнулась. Это всего лишь издевательская провокация? Ральф прочитал смятение на ее личике, сейчас он был похож на доброго, но очень озорного мальчишку.

— Конец первого отделения… занавес. Ведь так? — чуть слышно произнес он. Их губы соединились.

5

Для Беатрис время остановилось. Этот поцелуй словно окунул ее в бездну, погрузил в водоворот неизведанных ощущений. Как в тумане, она ощущала близость Ральфа, что и поддерживало ее над головокружительной пропастью.

Никогда прежде Беатрис не испытывала ничего подобного. Чувство грустной безысходности смешивалось с бессознательной, захватывающей дух радостью. Только бы не сон… а если и так, пусть длится вечно! И когда Ральф слегка отстранился, она что-то протестующе пробормотала и впилась ноготками в пушистую шерсть его свитера.

Самые противоречивые чувства сталкивались в ее душе. Безусловно, Ральф тоже утратил над собой контроль, не готов, как и она, к такому изменению их отношений. Всего лишь один случайный поцелуй, а кажется, что они полностью принадлежали друг другу.

Он первый прервал это безумие очередной иронической шуточкой:

— Вот видите, нам совсем не нужна омела.

Судя по голосу, Ральф еще не до конца опомнился, но уже достаточно контролировал себя. Ослепительное забвение неумолимо таяло. Приходилось возвращаться к реальности.

— Зачем… — Беатрис едва справилась с дыханием и дрожью в голосе. — Зачем вы это сделали?

— Мне показалось, что вы имеете тревожную тенденцию путать фантазию с реальностью, — сказал Ральф, — и я подумал, что пришло время узнать разницу.

— Я очень четко сознаю различие, — тихо сказала она, — но в любом случае, наверное, не стоило прибегать к такому способу?

— Не скрою, мне понравилось, — вдруг признался Ральф, наблюдая за изящными пальчиками, которые все еще путешествовали по его свитеру. — А вам?

Вспыхнув, она резко отдернула руки.

— Нет, — прошипела девушка сквозь зубы, со стыдом понимая, что лжет.

Ральф тоже знал это.

Беатрис не помнила, как вышла из комнаты и, спотыкаясь, начала подниматься по лестнице. Ее целовали множество раз, но никогда это не сопровождалось таким страстным откликом с ее стороны. Как она могла так легко поддаться? Даже не пыталась оттолкнуть его. Легкое прикосновение его рук, и она сдалась. Жалкая безвольная тряпка…

Горя от унижения, Беатрис забралась в постель. Ее било как в лихорадке, тело сотрясалось от неудовлетворенного желания, но она отказывалась в этом признаться. Клялась, что скорее умрет, чем позволит Ральфу коснуться ее пальцем, но, несмотря на все старания, не могла подавить непрошеное возбуждение. Она была так взвинчена, что теперь испытывала странное чувство потери.

Ральф не любит ее. Он просто решил слегка поразвлечься. В противном случае… он был бы рядом.

Ворочаясь с боку на бок, Беатрис гнала прочь губительное воображение. Она ненавидела себя, за то, что попала в унизительную зависимость от Ральфа. Жутко тяготило сознание того, что от этого противоестественного рабства не избавиться, оставаясь в Кроуфорде. А ей предстоит находиться здесь целый месяц… Беатрис хотела вернуться к своему обычному состоянию, быть уверенной и энергичной, а не тратить понапрасну время на размышления о человеке, который даже не делал тайны из того, что она совершенно не в его вкусе.

На следующее утро за завтраком Беатрис была холодно сдержанна. Не хватает, чтобы он возомнил о себе еще больше! По обыкновению Ральф отпустил несколько колких реплик в ее адрес, ожидая, что она закатит сцену, но быстро угомонился, сославшись на срочные дела. Ничего… Беатрис в два счета загонит его в тупик своим непроницаемым видом, неприступным поведением. Посмотрим, кто кого одолеет.

Такова была идея. К несчастью, Ральф, даже не заметив в ней столь разительной перемены, прямо за завтраком зарылся в ворох каких-то бумаг. Столь явной недисциплинированностью педантичного дяди Ральфа были откровенно изумлены дети. Беатрис с разочарованием взирала, как он делает беглые пометки на полях. Будто вчерашнего поцелуя и в природе не существовало! Девушка воинственно мешала кофе, позвякивая ложечкой по чашке, но и это не заставило его поднять глаза.

— Я думаю навестить Марию, — сообщила она, обнимая выскочившую из-за стола Софи.

На самом деле Беатрис хотела посоветоваться с Марией по поводу готовки, рассчитывая произвести на Ральфа впечатление каким-нибудь великолепным блюдом, чтобы он не думал, что она безнадежная неумеха. Но нельзя же выкладывать ему все начистоту…

— Я могу воспользоваться машиной?

Наконец хоть какая-то реакция. Он потянулся за кофейником.

— Вы собираетесь в поселок?

— Да.

— А не приходило в голову пройтись пешком?

Губы Беатрис дрогнули и обиженно сжались.

— Идет дождь, — она драматическим жестом указала в сторону окна.

Ральф аккуратно сложил бумаги в папку, допил кофе и поднялся.

— Это не смертельно, — сказал он, — можете надеть плащ и сапоги, подобного добра здесь в избытке.

Что ж, прогулка, возможно, развеет ее дурное настроение. А тут еще и Софи, несмотря на дождь, собралась сопровождать ее, и, пока они ворчали о дурном характере дяди Ральфа, из-за которого промокнут до нитки, дождь совсем перестал, показалось холодное ясное небо.

Мария была рада принять дорогих гостей. На красивой скатерти немедленно появилось варенье нескольких сортов и необычайно аппетитные пирожки. Когда же Софи отправилась играть с соседским котенком, она внимательно выслушала девушку и извлекла из тумбочки пару потрепанных кулинарных книг.

— Мне бы очень хотелось помочь, — сказала она, продолжая усердно потчевать Беатрис. — Не могу целый день сидеть без дела, но хозяин настоял, чтобы я за этот месяц как следует подлечилась. Давление… сердце… — Мария вздохнула. — Травма руки для него предлог. Пустяки.

— Деспотичный хозяин, правда? — осмелела Беатрис, поощренная сочувствием. По-видимому, он привык распоряжаться людьми. Должно быть, оказаться с ним в экспедиции — сущий ад.

— Да уж, он такой, — спокойно подтвердила Мария. — Я не раз попадала в трудные ситуации. Наш барон очень властный человек, но более надежного друга вы не найдете. Когда Стивен умер, я не знала, что мы будем без него делать. Кристофер, мой сын, никогда бы не смог содержать гараж без помощи мистера Маккензи, хотя у него самого не так уж много денег.