Счастье где-то рядом

А я не говорила еще, что интрига, это вообще-то мой конек? Я и сама с удовольствием пойду туда, откуда слышатся взрывы, вроде неких замысловатых хлопков с последующим осыпанием чего-то существенного на пол.

Что же это там так мило взрывается и осыпается? Я ведь обещала бабушке Урсуле, что с квартирой будет все в порядке. Поэтому я просто обязана туда подняться.

Итак, долго не раздумывая и свято веря, что в особо сложные неприятности я все равно не попаду, хотя бы по причине своего неистребимого оптимизма, я стала подниматься по ступенькам на пятый этаж.

Я как-то немного подзабыла, что в квартире меня может ожидать все, что угодно. От темных очков, наклеенных бород, самовыезжающих кресел и больших кроватей до очередных новых катастроф в моей душе.

Я подошла к двери и нажала на кнопку звонка. За дверью была подозрительная тишина. Но ждать пришлось недолго, спустя минуту там раздался не менее подозрительный шорох. Еще минуту спустя дверь отворилась.

На пороге стоял высокий, стройный и, вполне может быть, когда-то в недалеком прошлом симпатичный молодой человек. Симпатичный в недалеком прошлом, потому что сейчас он имел очень странный вид.

Его хорошо прокрашенные белые волосы торчали высоко над головой, а лицо, наоборот, было темное. Как будто его тщательно вымазали в золе. Причем мазали долго и упорно, создавая на его лице замысловатую игру теней.

Молодой человек тем не менее вовсе не смущался своим странным видом. Он улыбнулся мне широкой и открытой улыбкой и отошел от двери, гостеприимно приглашая войти в квартиру.

Я осторожно вошла. Я смотрела на него во все глаза. Луи? Не Луи? Тот, с кем я целовалась в театре? Тот, с кем я лежала в театре на большой кровати?

Бог мой! Он мог быть кем угодно! И я опять не узнаю его в следующий раз!

— Привет, — сказал тем временем парень.

Голос? Напоминает ли мне о чем-то его низкий голос? Или ничего не напоминает? Смущает ли он мою душу? Или не смущает?

— Привет, — тем временем терпеливо повторил молодой человек.

— Привет, — тихо сказала я.

Я понятия не имела, что дальше говорить. Голос у него был низкий и приятный. Это вполне мог бы быть и тот голос, который я слышала в театре. И это вполне мог быть тот же самый человек.

Я внимательно изучала его лицо, насколько это было возможно. В квартире было темно, в коридоре светильник не горел, дневной свет лился из большой комнаты. А молодой человек стоял к комнате спиной, и лицо его было совсем в тени.

— Извините. Я не могу пригласить вас в комнату, — сказал парень, — я тут немного прибирался, пока кое-что не приключилось.

А глаза? Могу я хотя бы разглядеть цвет его глаз? У Луи были темные глаза. А у человека в театре были неизвестно какие глаза. Что же мне делать?

— Зато я смогу пригласить вас в гости в следующий раз, — сказал мне молодой человек, — когда я здесь основательно приберусь.

И тут я поняла, что он как будто бы случайно закрывает от меня спиной комнату. Я слегка поддалась в сторону и увидела руины.

В огромной комнате, в которой находилась библиотека дедушки Альберто, сейчас действительно были руины. Все большие книжные шкафы один на другом лежали на полу. Пыль висела в воздухе, и сквозь нее пробивались солнечные лучи от окна.

Так вот что тут взрывалось и последовательно осыпалось на пол. Это падали друг на друга огромные шкафы и высыпались книги.

Молодой человек увидел мое разочарованное лицо и стал утешать меня:

— Не беспокойтесь за нас, не волнуйтесь, мы все тут приберем и пригласим вас в гости в следующий раз. Мне кажется, что у первого шкафа кто-то просто подпилил ножку. Мне кажется, это был Луи, просто ему стало скучно, и он захотел какой-то интриги.

— Что? — сказала я. — Да кто вы такой? И что вы здесь делаете?

— Умоляю вас! Только не говорите никому! Мы просто тут кое-что уронили!

— Никому не говорить? Да как вы смеете?! Я хозяйка этой квартиры!

— Ох, ну тогда я совсем пропал, — опечалился молодой человек.

Мне стало смешно. Он и правда опечалился.

— Хорошо, — стала утешать его я, — я не скажу бабушке, что вы разрушили дедушкину библиотеку.

— Мы все приберем, — пообещал парень, — я пока не могу сам прибрать, я тут совсем один.

— Вы тут один? — переспросила я.

— Конечно, один, — заверил меня он, — я сам все это развалил, никто, кроме меня, не виноват.

Мне стало совсем смешно. Из-за его странного грима в следующий раз, если, конечно, мы с ним опять увидимся, я его ни в жизнь не узнаю. Так что я так и не узнаю, кто тут сотворил такие руины.

— Как вас зовут? — спросил молодой человек.

— Кэндейси, — машинально сказала я и собралась уходить.

А что еще я могла тут поделать? Квартира сейчас временно не моя. Так что я сюда вообще на птичьих правах залетела.

— Как-как? — заинтересованно переспросил молодой человек.

— Кэндейси, — сказала я.

— Что за имя такое? — удивился он.

Я пожала плечами. Я уже привыкла, что все удивляются моему имени и спрашивают, откуда оно взялось, а я устала это объяснять.

— Никогда не слышал такого имени, — сказал молодой человек.

И тут кто-то с тяжелым вздохом сказал из-за дальней двери:

— «Шум и ярость».

Мы с молодым человеком крупно вздрогнули. Я так вообще чуть не подпрыгнула.

— Что шум и ярость? — тем временем более-менее спокойно спросил молодой человек.

— Фолкнер.

— Что Фолкнер?

— «От Кедди пахло деревьями и как когда она говорит, что ну вот мы и проснулись», — устало сказал за дверью тихий низкий голос.

— Что-что? — сказал молодой человек.

— A.M., — вздохнул голос за дверью, — это произведение ты должен был еще в школе прочесть.

— Разумеется, я его читал, — обиделся A.M., — но не могу же я помнить каждую фразу.

Мы с молодым человеком смотрели друг на друга. Я растерянно, он изучающее.

— Вы же сказали, что вы тут один, — еле шевеля губами, сказала ему я.

— Так ваше имя взято из романа Фолкнера «Шум и ярость»? — тоже почему-то шепотом сказал он.

— Вы же сказали, что вы тут совершенно один, — повторила я.

— Да я и был тут вроде один, — шепотом сказал молодой человек, — я и не заметил, что он тоже остался.

— А почему вас А.М. зовут? — шепотом спросила я.

— О, не беспокойтесь, — стал утешать меня он, — это мой псевдоним.

— А почему они вас псевдонимом называют?

— О, они всегда меня так называют, с них станется, — улыбнулся он.

А я поняла, что у меня сейчас голова кругом пойдет.

— Ну я пошла, — сказала я молодому человеку и стала пятиться к двери.

— Нет-нет, подождите.

— Нет-нет, я пойду.

— Я что-то забыл, — сказал он.

В следующей сцене я пыталась проскользнуть в полураскрытую входную дверь, а он держал меня за руку и бормотал, что он что-то забыл.

— Ничего-ничего, в следующий раз скажете, — говорила ему я.

— Нет, в следующий раз я вообще не вспомню, — уверял меня он.

Наконец-то он вспомнил.

— Вот! — громко сказал он. — Любите ли вы театр?

Но это было уже слишком. Этим вопросом молодой человек меня совсем добил. Еще долго его голос сбегал вслед за мной по лестнице дома, пока я не оказалась на улице, где смогла немного отдышаться и прийти в себя.

Хотя, казалось, ничего такого, простой вопрос.

Я обещала Джессике прийти к ней домой и все ей рассказать, а я всегда выполняю свои обещания. Но я и так не могла бы сейчас никуда идти, а квартира Джессики была ближе всех.

На негнущихся ногах я поднялась к ней на пятый этаж. Джессика ждала меня прямо на пороге, около раскрытой двери в свою квартиру.

— Ну что? Ну как? — в восторге бросилась расспрашивать она.

А я только слабо отмахнулась от нее и отправилась тихо помереть в каком-нибудь углу на каком-нибудь диване. Потом я что-то говорила, положив голову Джессике на колени, а Джессика гладила меня по волосам и утешала.