Все золото мира

Но и сам он хорош! Явился в Англию, чтобы вовлечь ее в свои интриги, подкупил, запугал, влез в ее жизнь, изображает из себя хозяина дома… Чего он ждет — благодарности?

— Да, я из-за него плакала, — призналась она наконец. — Ну и что? Думаете, вы сильно от него отличаетесь? Грег унижал меня, высмеивал, командовал, постоянно указывал, что мне делать, ни на минуту не оставлял в покое — что же удивляться, что я взрываюсь, когда вы делаете то же самое?!

Нахмурив брови, Дейв отвернулся к окну. На щеке его подергивался мускул, и Грейс почувствовала, что заснеженный пейзаж за окном его едва ли интересует. Что произошло? Неужели она задела его больное место?

Но куда сильнее изумляло другое: как она решилась признать горькую правду? О том, что ей приходилось терпеть от Грега, не знала ни одна живая душа — даже тетя Хетти, хотя она, конечно, чувствовала, что в молодой семье что-то неладно.

Снова с болезненной яркостью вспомнился ют день, когда малыш Майк видел ее плачущей. Грег в очередной раз читал Грейс нотацию — на этот раз его разозлил «недостаточно тонкий вкус» жены в одежде. Взвинчивая себя и постепенно переходя на крик, он в сотый раз напоминал, что Грейс должна быть ему благодарна — он, отпрыск старинного аристократического рода, сын миллионера, женился на простой деревенской девчонке и ввел ее в высшее общество! «Я тебя на улице подобрал! — орал он. — Я тебя целый год учил хорошим манерам! А ты? Даже туфли подбирать по цвету не умеешь!»

И это было только начало. Вывалив на пол содержимое гардероба жены, Грег хватал ее туфли — которые, кстати говоря, покупал ей сам — одну за другой и с уничижительными комментариями вышвыривал в окно. А потом приказал, чтобы она вышла в сад и собрала их.

Как Грейс могла, как смела его послушаться?! Как смела ползать по грязной земле, давясь от слез унижения и страха, с острым стыдом осознавая, что вся прислуга стала свидетелями ее «наказания»?! Грег позаботился о том, чтобы происходящее видели и слышали все, кто был в доме. Как настоящий артист, он нуждался в публике. Но она — как могла она так себя унизить?!

Рыдая, она бродила по саду с грязными туфлями в руках, а Грег, стоя у распахнутого окна, осыпал ее бранью. В этот-то миг из-за угла и появился Майк на своем велосипедике…

Больше Грейс этих туфель не надевала. И через несколько дней после смерти мужа отдала их в благотворительную организацию, собиравшую одежду для бедных.

Только ощутив боль, Грейс осознала, что сидит, впившись ногтями в ладони и невидящим взглядом уставившись в пространство.

— Ладно, — глубоко вздохнув, проговорила она, — я возвращаюсь домой. У меня много дел. Доберусь поездом. О своем кофе не беспокойтесь — все записали на мой счет.

Отодвинув стул, Дейв помог Грейс подняться и молча положил на стол пять фунтов.

- Я же сказала…

- Знаю, что вы сказали.

Он помахал официантке, и та с сияющей улыбкой немедленно подлетела к столику. Похоже, Дейв Бертон совершенно ее очаровал. Как и гардеробщицу. И двух-трех леди за соседними столиками.

— И на поезде вы поедете только через мой труп, — тихо добавил он.

- Да, сэр? — обратилась к нему официантка.

- Это за наши напитки. Сдачи не надо.

- Но миссис Бенедикт уже… *

- Порвите ее счет. Я плачу за все.

— Хорошо, сэр! ~ Официантка просияла, довольная щедрыми чаевыми. — Спасибо, сэр.

Слегка приобняв Грейс за талию, Дейв повел ее к выходу. Его неожиданная галантность удивила и смутила Грейс — но еще больше смутило то, что даже легкое, почти невесомое прикосновение пробудило в ней жаркую чувственную волну.

В гардеробе Дейв получил верхнюю одежду, одарил гардеробщицу щедрыми чаевыми и помог Грейс надеть пальто. Она принимала его услуги в ледяном молчании. Он ведь сам сказал, что это ничего не значит — просто хорошее воспитание.

— Мне очень жаль, — сказал вдруг Дейв.

— Чего жаль? — непонимающе переспросила Грейс.

Он открыл перед ней дверь, и Грейс вышла на улицу. Холодный ветер ударил в лицо, мороз вцепился в щеки.

— Жаль, что ваш муж был скотиной.

В груди у Грейс что-то болезненно сжалось. Она никогда не позволяла себе бранить Грега — даже мысленно. Должно быть, не хотела признаваться самой себе, что жестоко в нем ошиблась.

Как могла она, обманувшись блистательной внешностью, не распознать в Греге негодяя? Должно быть, она совсем не разбирается в людях — и события последних суток это подтверждают. Она, как видно, совсем рехнулась — трепещет от прикосновений откровенного мерзавца, который в отличие от Грега даже не старается скрыть свое истинное лицо!

Грейс услышала горький, безрадостный смех — и с удивлением поняла, что это смеется она.

— Точно, — произнесла она. — Я, должно быть, притягиваю к себе скотов! — И подняла глаза, чтобы убедиться, что красноречивый намек дошел до Дейва.

— Вы меня имеете в виду, миссис Бенедикт? — скептически подняв брови, поинтересовался он.

Она вздернула подбородок.

— Интересно, почему вы так решили?

— Просто подумалось, — отрезал он.

Обратный путь они проделали в ледяном молчании.

За оконным стеклом, подсвеченным мягким светом бронзовой настольной лампы, кружились снежные хлопья. Подперев голову рукой, Грейс задумчиво любовалась снегопадом.

Весь день ей удавалось избегать общества Дейва. Она объявила, что должна собрать вещи, и укрылась в комнате, когда-то служившей ей кабинетом. Грейс взглянула на часы — половина десятого. Как тянется время, когда нечем наняться! В последний раз она смотрела на часы четверть часа назад, а кажется, прошла целая вечность.

Она устала и проголодалась; к тому же ее угнетала необходимость прятаться в собственном доме. По крайней мере, на ближайшие две недели этот дом — в ее распоряжении. Что будет дальше — зависит от того, сумеет ли она ублажить Дейва Бертона.

Тетушка Хетти отправилась поужинать с подругами, предупредив, чтобы рано ее не ждали. Мысль о том, что они с Дейвом в доме одни, пугала Грейс: но, может быть, он уже убрался к себе? Что, если выглянуть в холл? И потом, ей нужно поесть — с утра у нее крошки во рту не было. Вот только заклеит последнюю коробку…

Однако за день, проведенный в трудах, толстый рулон упаковочной ленты превратился в какой-то жалкий обрывок, которого на целую коробку явно не хватит.

— Вот незадача… — пробормотала Грейс и, выскользнув из своего убежища, побежала вниз по лестнице, в кухню, где в чуланчике среди прочего хранились запасы клейкой ленты.

В кухне было пусто, горела лишь одна лампа дневного света, ног в воздухе витал аппетитный запах.

Интересно, чем ужинал сегодня Дейв — спагетти? Лазаньей? Урчание в желудке напомнило Грейс, что и ей не мешало бы поесть. Скоро, пообещала себе Грейс, входя в чулан. Уже скоро.

Она повернула выключатель — никакого результата. Лампочка перегорела.

— Боже мой… — простонала Грейс. — Сколько проблем из-за мотка клейкой ленты!

Вернувшись в кухню, она нашарила на полке запасную лампочку, отнесла ее в чулан, отложила в сторону и установила под лампой стремянку. Уже шагнула на нижнюю ступеньку — как вспомнила, что лампочка в чулане защищена колпаком, который без отвертки не снимешь.

Не без труда разыскав в ящике отвертку нужного размера, Грейс, усталая и раздраженная, поднялась по лестнице. Высоты стремянки не хватило — пришлось встать на цыпочки. Грейс едва не полетела вниз, но каким-то чудом сумела удержать равновесие. Она перевела дух и задумалась. Должен быть какой-то другой способ.

Может быть, встать одной ногой на стол? Ага, так лучше… хотя и ненамного. Стиснув зубы, Грейс упрямо потянулась к абажуру.

— Погоди, я до тебя доберусь!.. — пробормотала она.

— Это вы мне?

От неожиданности Грейс едва не выронила отвертку.

— К вам это тоже относится, — сухо ответила она. — Но на этот раз — нет, не вам.

— Вам помочь?

Дейв стоял в дверях; свитер, смутно белеющий в полумраке, не скрывал широкой груди и гордо расправленных плеч. Смущенная оттого, что при одном взгляде на него кровь ее быстрее побежала по жилам, Грейс отвернулась.