Вино из одуванчиков

— Наверное, оттого, что меня зовут так же? — Кэрол бросила взгляд в окно, чувствуя, что Фрэнк чем-то расстроен. Они добрались до дома за несколько минут. Вдруг она вспомнила, что оставила свой альбом на столе у мистера Геттисона. Первой мыслью было попросить Фрэнка вернуться и забрать альбом. Но он выглядел таким измученным, что она передумала.

— Я не смогу быть в магазине несколько дней, поэтому очень прошу тебя, уходи вместе с остальными сотрудниками в пять тридцать. Установи для себя время.

— Хорошо! Не волнуйся обо мне.

— Спокойной ночи, Кэрол.

Она открыла дверь машины и побежала к дому, будто спасаясь от хаоса своих ощущений. Уже дома, окруженная теплом и вниманием домашних, она немного отвлеклась. Помогая Мэри справиться с домашним заданием, старалась не думать о Фрэнке, но удавалось это с трудом. Казалось, ее мысли подобны белью на веревке — налетающий ветер треплет его и хлопает им, срывает и скручивает, надувает, как паруса. Воображение уносило ее далеко…

Утром Кэрол добралась до универмага на велосипеде. Зная, что Фрэнк не появится, она взялась раскрашивать кролика. Затем закончила рисовать самого маленького медвежонка. У него получилась нахальная усмешка и озорные пуговки черных глаз. Часы на площади показывали четыре тридцать, когда Кэрол проехала мимо них. Она направилась к дому Карла Геттисона. Оставив велосипед у входа, поднялась на ступени и позвонила.

— Добрый день, Кэрол. Входите. Ваш альбом на столе.

— Извините, что побеспокоила вас, — Кэрол вошла за мистером Геттисоном в дом. — Мне его не хватает! — В гостиной она взяла альбом в руки и, едва удержавшись, чтобы не прижать его к груди, положила в сумку.

— Моя жена, помнится, тоже везде носила с собой альбом. — Карл Геттисон улыбался.

Кэрол попрощалась и побежала вниз к велосипеду.

Днем позже Кэрол рисовала Мистера кролика и Мистера киви с двойняшками, раскрасила часть леса. Вдруг зазвонил будильник. Было уже пол шестого. Кэрол промыла аппарат, затем, повернувшись, бросила долгий взгляд на свою работу. Роща ей еще не нравилась, но в целом все становилось похожим на фреску. Никакой «художественной катастрофы»! Центральная фигура — белый кролик в безупречном наряде — вполне хорош. Но Кэрол не удовлетворяло выражение его «лица».

Она поставила будильник на семь и вынула свою лучшую кисть. Легкими движениями, чуть касаясь, слегка подправила нос, расширила глаза. Кролик становился неуловимо похож на Фрэнка. Кэрол хихикнула. Ей впервые захотелось увидеть фреску законченной.

Будильник опять остановил работу. За пятнадцать минут она должна вымыть кисти и выйти из здания. Секретарша Фрэнка дала ей специальную карточку для охраны. Но нужно было ее заранее оставить на выходе, а Кэрол не сделала этого. Она быстро сгребла кисти и помчалась в туалет. Ну почему она не удержалась от соблазна и не ушла в пять тридцать? Зачем она переставила будильник?

Но все же она успела и вышла из служебного выхода в двадцать минут восьмого. Автобус должен был подойти только минут через пятнадцать. За это время она уже пройдет половину пути. И Кэрол зашагала вперед.

Машина с мощными фарами настигла ее своим лучом. Ощутив свое одиночество и уязвимость на полуосвещенной улице, Кэрол испугалась. Почему все-таки она не ушла вместе с остальными? Окошко со стороны водителя с жужжанием опустилось вниз, и она услышала голос Фрэнка. Сердце подскочило от радости, напряжение спало.

— Ты только сейчас ушла? Забирайся, я подвезу тебя.

Как здорово, что она его встретила! В машине было тепло, она с комфортом устроилась на мягком сиденье. Его лицо было в тени, никак не удавалось разглядеть выражение глаз. Кэрол сделала над собой усилие, чтобы казаться спокойной.

— Я велел уходить в пять тридцать! Мне не нравится, что ты возвращаешься домой одна в темноте.

— Вчера я ушла рано. А сегодня — как только зазвонил будильник. А ты собирался поработать?

— Немного. Я прилетел полчаса назад.

— Проблемы? Ты уже который день выглядишь усталым. Продолжай в том же духе, и скоро тебе понадобится лесничий — считать круги под глазами! — Она не видела, как блеснули его зубы в улыбке. — Не стоит так переутомляться, Фрэнк!

— Вы только послушайте, кто это говорит! — Он дотронулся до завитка на ее виске, который качнулся, как пружинка. — Согласен на все, только вместе с тобой. Хотя, если честно, ты безумно отвлекаешь меня!

— Я! Почему?

В его признании прозвучало восхищение.

— Потому что я только о тебе и думаю. Вспоминаю… Правда, от тебя поддержки, как от кусачего крокодила… — Он улыбнулся. — У меня не было намерения жениться еще несколько лет. Сначала — дело!

— Значит, для тебя будущая жена — красивое дополнение к удачливому мужу? Элегантная, любезная партнерша для сна, а не равноправная личность?

— Спустись на землю, — усмехнулся Фрэнк. — Я собираюсь жениться на женщине, которую люблю, и которая любит меня. Равноправное партнерство? Я буду нежно заботиться о ней, хочу иметь детей… но прежде должен подумать о будущем, должен затратить время и осуществить свои идеи.

— Деньги! — Кэрол вздохнула. — Сколько ты можешь потратить? Сколько домов тебе нужно для жилья? Сколько еды ты можешь съесть?

— Я не для этого работаю.

— Не для этого?

Пары злости заклубились между ними.

— Послушай, Кэрол! Я честолюбив. Хочу расширить фирму Геттисона. Если этого не сделать, мы не сможем конкурировать. Торговля сейчас гораздо сложнее, чем раньше. Я ответствен за жизненный уровень моих служащих. Многие из них всю жизнь трудятся в нашей компании. Мы уже завернули за угол, но впереди еще длинный путь. Для меня это задача, требующая води и ума. Мне нужно забрать кое-какие бумаги. Зайдешь со мной на пару минут или подождешь в машине?

— Я подожду здесь.

Он захлопнул дверь.

Опять это случилось. Кэрол загоревала. Ну почему они ранят друг друга острыми, как ножи, словами? Она была такая счастливая, когда увидела его… И он появился, чтобы встретиться с ней. Разница между ними слишком глубока. Что это за близость, которая ведет к постоянным конфликтам? Может, уйти, пока она еще сохраняет независимость? Через десять минут автобус будет у остановки на углу. Она достала из сумки листок, чтобы написать записку. Фрэнк вернулся как раз в тот момент, когда она пыталась пристроить ее на руле.

— Я надеюсь, это не любовное письмо? — спросил он.

— Я решила поехать на автобусе, — голос был тих, почти как шепот. — Это легче, чем ссориться с тобой.

Кэрол откинулась назад, отчаянно пытаясь защититься от него. Сердце колотилось, тревожно отстукивая ритм. Она была близка к тому, чтобы разрыдаться, но удерживала нежность его ускользающего взгляда.

Прикосновение чутких пальцев к щекам было легким. Кэрол ждала поцелуя, но он продолжал нежно гладить ее лицо. Провел по бровям, по щекам и подбородку, наконец дотронулся до губ. Медленно-медленно очертил контур рта, тревожа лаской, пока она не задрожала. Руки сжали ее подбородок, он коснулся ее щеки и поцеловал ее. Губы тепло, мягко и властно вдавились в губы Кэрол, даря радость, добиваясь, побеждая, соблазняя… Вокруг разлилась утренняя заря, танцующая, вспыхивающая, блещущая красками… Ошеломленная, она ответила на его поцелуй своим — желающим, дающим… В истоме прошептала его имя. Поцелуи вспыхивали на ее щеках, веках, на мочках ушей, и тихий стон экстаза вырвался у Кэрол.

— Да, ты права! — голос Фрэнка был глухим и низким от страсти. Он нежно отпустил ее, поправил сбившиеся кудри. — Не стоит любить друг друга в машине… — голос прервался. — Я отвезу тебя к себе домой.

Кэрол осознала вдруг, что он ничего не понял. Или напротив, все понял? Ведь если быть честной, то следует признать, что Фрэнк прав. Они хотят друг друга. Его поцелуи так чувственны! Она и раньше целовалась, но разве сравнишь бурный поток с тихой излучиной? С Фрэнком страсть уносила ее стремительно! Желание вело их к опасной близости, к безбрежному океану. Все случилось слишком быстро. Она не готова любить его! Для нее физическая близость — это абсолютное обязательство, для него — короткое удовольствие, приятная разрядка. Кэрол покачала головой: