Великолепный век

Услышав томный вздох, он улыбнулся и, все еще дразня сосок одной рукой, другой обвил женскую талию.

Рассудок должен был бы предостеречь Глорию, но его заглушило желание, которое пробудил мужчина.

Она позволила нежно опустить себя на персидский ковер и снова вздохнула.

— Я знаю, — сказал он. — Я все знаю.

Глория закрыла глаза. Голос искусителя звучал странно, так странно, что она не хотела слышать его, боясь, что он разрушит предательски сильное желание, которое держало ее тело в своей власти.

Джеф уже расстегивал черное шелковое платье.

— Ты специально оделась так, зная, что мне захочется снять его? — пробормотал он бархатным голосом.

— Я?!

Но, возможно, так оно и есть.

Все пуговицы расстегнуты, и он, отбросив платье в сторону, замер на мгновение.

Глория быстро открыла глаза, чувствуя что-то не то, но тут же снова закрыла их, потрясенная откровенным желанием, которое мужчина не мог, да и не пытался скрыть.

Джеф потянулся, чтобы расстегнуть бюстгальтер, и когда сделал это, Глория свободно вздохнула, ощущая в груди боль от сильного возбуждения.

Ох, пожалуйста, умоляла она безмолвно, как будто бы он слышал, склонив свою голову, чтобы вобрать губами тепло ее рта. Он поцеловал, мягко покусывая, доставляя ей острое наслаждение. Нарастающее напряжение передавалось и ему. И когда Джеф прикоснулся к ней всем сильным чувствительным телом, Глория знала, что хотела этого всегда.

Это была мечта — драгоценная, прекрасная эротическая мечта. Это был Джеф, милый, любимый Джеф, который мог доставить ей полное и абсолютное счастье.

Капельки пота выступили на лбу, когда она, почувствовав прилив наслаждения, назвала его имя и стиснула руками темноволосую голову, которая все еще была у нее на груди, даже в то время, когда его пальцы продолжали творить волшебство. Она хотела его, нуждалась в нем.

— Я знаю, — прошептал Джеф. — Верь мне, я знаю.

Он не мог не знать! Потому что прилив страсти наполнял ее до предела, и если бы он не прекратил то, что делал…

Звук старинных напольных часов вернул Глорию к действительности. На секунду она открыла глаза и встретила его пристальный взгляд, когда мужчина убрал руку с ее груди. Взгляд был непроницаемым, и ей стало не по себе, как только Джеф отодвинулся.

Напуганная, Глория увидела себя его глазами — на ней были только колготки, платье валялось в стороне, бюстгальтер наполовину снят и предательский румянец покрывал лицо.

— Тебе лучше одеться, — грубо сказал он и вдруг встал.

Она лежала, не двигаясь, слишком потрясенная такой переменой.

— Оденься! Сейчас же!

Его голос звучал странно. Дрожащими руками Глория схватила платье и стала одеваться. Все, что только что случилось, было постыдно и непонятно. Джеф казался возбужденным, а с таким страстным партнером, как она, ни один мужчина не остановился бы перед желанием заняться любовью. Но этот человек не такой как все, что горько осознавать.

Поймав ее взгляд, Джеф мрачно заговорил:

— Да. Глория, я хочу тебя, не сомневайся в этом. Искушение отнести тебя по лестнице наверх и провести с тобой остаток ночи было слишком сильным. Мы могли бы заниматься любовью, забравшись под простыню, и, может быть, это заставило бы нас забыть весь обман, все зря потраченные годы.

— Зря потраченные годы?

Слова застряли в ее горле, а сердце забилось с наивной надеждой, которая, казалось, возникла из ниоткуда.

Но Джеф с мстительным выражением лица двинулся к двери и открыл ее.

— Иначе не назовешь годы, проведенные без моего сына, и за это я никогда не прощу тебя.

Глория побледнела.

— Немедленно уходи отсюда! — запоздало прошипела она сквозь зубы.

— О, не беспокойся, дорогая, уже ухожу!

И Джеф захлопнул дверь, оставив женщину, дрожащую от обиды, одну в пустой комнате. Глаза затуманили слезы, заскользившие по лицу. О господи, что она сделала? Как могла позволить ему… позволить себе?..

Глория вздрогнула; стыд прогнал последние порывы страсти, и она медленно двинулась вверх по лестнице, чтобы принять самый долгий душ в своей жизни.

6

Глория дрожащей рукой положила телефонную трубку: она только что разрешила Джефу забрать Брайана в два часа дня и повести в детский театр.

Отец виделся с сыном один-два раза в неделю, и она с трудом верила тому, что происходит. Тем более что не все сначала шло гладко. В первый раз, когда Джеф позвал Брайана на прогулку, мальчик категорически отказался куда-либо отправиться без матери.

На самом деле ничего удивительного, потом уже сообразила она. Напряженность между нею и Джефом настолько очевидна, что любой бы заметил.

Она сама первое время после позорного эпизода на полу гостиной не хотела попадаться Джефу на глаза, ненавидя за то унижение, которое он заставил пережить, безжалостно и умело манипулируя ее телом.

Глория провела несколько бессонных ночей, пока однажды ранним утром не послала к черту бессердечного любовника. И если он хотел видеть ее уязвленной и извиняющейся, то желанию не суждено сбыться.

С таким настроением и с вызывающей насмешкой в глазах открыла она Джефу дверь и увидела, как что-то очень похожее на смех вспыхнуло в его глазах. Гость повернулся к Брайану.

— Ты готов? — раздался густой протяжный голос.

— Не хочу идти без мамы, — упрямился Брайан.

В один момент ситуация была исправлена.

— Ты идешь с нами, Глория?

Светлые глаза смотрели на нее. Женщина оказалась в ловушке. Конечно, ей не хотелось идти. Но что она могла поделать?

— Пожалуйста, но только в этот раз, — неохотно ответила мать.

Постепенно на протяжении нескольких недель Джеф преодолевал сопротивление Брайана. И ему это удалось. Презирая себя за то, что до сих пор не справилась с болью, которую ей причинили, Глория теперь еще больше презирала себя за ревность к собственному сыну.

Она всячески противилась желанию выспросить у Брайана, как они проводили время с Джефом, о чем вели разговоры, но однажды соблазн все-таки взял верх.

— О чем вы разговаривали с Джефом? — спросила она за завтраком субботним утром, пока они ждали Джефа пригласившего Брайана посетить музей мадам Тюссо.

Сын намазал толстый слой клубничного джема на ломтик поджаренного хлеба.

— Ты и так знаешь, — неопределенно ответил он.

— Не знаю, — раздраженно ответила Глория. — Потому и спрашиваю.

Брайан вздрогнул, заканчивая жевать хлеб с джемом, и взглянул на нее.

— Когда мы ходим в зоопарк, разговариваем обо всех животных, откуда они взялись и от кого произошли. Знаешь, Джеф видел настоящих диких львов и гепарда. Когда он учился в университете, то ездил в Африку и снимал фильм о них.

Сын знает о нем больше, чем я, с грустью подумала Глория.

— Не рассказывал ли он о своей жизни в Америке? Какая у него семья?

— Думаю, это не очень большая семья, — неуверенно сказал Брайан, кусая губу, что всегда делал, когда чувствовал себя неловко.

— Какая же?

— Не знаю. Почему ты не спросишь Джефа?

— Потому что не хочу его спрашивать, — сердито ответила она.

— Хорошо, тогда я спрошу ладно?

— Ты отважишься?

Глория понимала, что они с Джефом ведут себя, как недавно разведенная пара, молчаливо и настойчиво соревнуясь друг с другом перед Брайаном. Доверчиво передавая сына Джефу, она вредила сама себе, и намного больше, чем ожидала. Но другого выхода не было. Так, по крайней мере, отец мог строить отношения с сыном без особых эмоциональных вспышек, которые всегда происходили, когда она с Джефом оставалась вдвоем больше, чем на две минуты.

В офисе никто, за исключением Эми, не знал и не догадывался о том, что Джеф Маллоун посещает дом Глории. Она старалась представить лицо Алана, когда босс узнает, что у них с Джефом общий сын.

Однажды у Джефа появился повод навестить ее в офисе, и как раз перед тем, как он должен был приехать, зашел шеф, чтобы поговорить о клиенте.