Страсть под запретом

Незаметно сгустились сумерки. В дверь постучали.

– Эй, дядя Талбот, – тихо позвал Эндрю, заглянув в комнату, – пора начинать соревнование.

– Уже иду.

– Ура! Мама, поторопись! Судья не должен опаздывать…

Когда все собрались в холле, Эндрю вышел вперед и торжественно объявил, распахивая дверь с оригинальной самодельной вывеской:

– Дамы и господа, добро пожаловать в «Пиццерию Маккарти»!

В кухне действительно многое изменилось: продукты, миски с тестом, ножи, ложки и прочая посуда занимали почти весь стол (в раскрытом виде!), чуть в стороне стояло большое обитое красным бархатом кресло, на котором стоял магнитофон, – и чарующий голос Дина Мартина как нельзя лучше создавал торжественную обстановку…

– Прошу проходите, уважаемая госпожа судья… – Эндрю галантно предложил даме руку.

– Благодарю вас, сэр, – улыбнулась Элизабет. – Я так рада быть здесь сегодня! Слава о здешних рецептах гремит по всему миру.

Талбот незаметно проскользнул мимо них и, надев поварской колпак, громко объявил:

– Позвольте представиться, мадам: я – непревзойденный шеф-повар, а эти юнцы… всего лишь бестолковые помощники, дерзнувшие оспорить мой титул!

Ричард и Эндрю старательно изобразили самодовольные усмешки и хором заявили:

– Мы еще посмотрим, кто кого!

Судью со всевозможным почетом усадили в кресло – и эпохальное состязание началось…

Между делом соперники непринужденно болтали:

– А ты знаешь, Эндрю, что на старой коробке из-под пиццы можно лихо скатиться с горы?

– Неужели?! – удивился он, раскатывая свой колобок теста.

– Когда мы жили в Твиноакс, твой дядя с друзьями часто устраивал такие гонки, – подтвердил Ричард и повернулся к брату: – Помнишь, Талбот?

– Разумеется! – кивнул тот, чуть пощипывая тесто, чтобы оно быстрее поднялось. – Ты еще просил взять тебя в команду, но остальные мальчишки были против, утверждая, что кое-кто еще слишком мал! И вот однажды твой папа раздобыл где-то старую коробку из-под телевизора…

– И?! – в карих глазах мальчугана вспыхнул жгучий интерес.

– И он помчался с холма, ловко поймав ветер, а потом…

– Что же случилось потом?!

– Так как я не умел ни управлять траекторией движения, ни тормозить, то угодил прямо в пруд…

– А дома он вдохновенно врал маме с папой, что это я во всем виноват!

– Все так и было, – с улыбкой признался Ричард и вдруг понизил голос: – А если серьезно, Талбот тогда спас мне жизнь. Если бы не его смелость, я бы наверняка утонул. Вот так-то, приятель…

За этой историей последовала другая, потом еще и еще, но Талбот практически не участвовал в беседе, украдкой поглядывая на Элизабет. Как мотылька к огню, его влекло к ее смеющимся глазам, чувственным губам…

К тому времени, как пиццы были отправлены в духовку, безупречно чистая кухня превратилась в поле битвы после ожесточенного сражения: все возможные поверхности были щедро обсыпаны мукой, на полу живописно валялись кусочки грибов, пепперони, лука и натертый сыр, разнообразные подливки и соусы, случайно попавшие на поверхность простого деревянного стола, придавали ему очень экзотический вид.

– Вы только посмотрите вокруг! – воскликнула Элизабет, неторопливо потягивая вино, предложенное ей ближе к концу состязания. – Вернувшись от подруги, Роуз будет просто в шоке…

– Да уж! Хорошо, что она приедет только завтра утром, – согласился Талбот, украдкой, любуясь ею.

– Ничего вы не понимаете! – беспечно отмахнулся Ричард. – Это же творческий беспорядок! У настоящих мастеров своего дела всегда так…

– Ну когда же пицца будет готова?! Я умираю с голоду! – пожаловался Эндрю, отправляя в рот оставшийся кусочек пепперони.

– Думаю, через пару минут…

– После двух бокалов вина мне будет ой как непросто судить этот конкурс…

– Тебе совсем не обязательно утруждать себя, Элизабет. Всем и так понятно, что моя пицца самая лучшая!

– Нет, все должно быть по справедливости. И поэтому, прежде чем принять окончательное решение, я попробую все три варианта…

– А ты не боишься поправиться?!

– Это что, угроза?

– Нет-нет, боже упаси! – расхохотался Талбот: он уже очень давно так не веселился и с жадностью ловил каждое мгновение. – У меня и в мыслях ничего такого не было, клянусь.

Вытащив из духовки горячую пиццу, все, не дожидаясь, пока она хоть чуть-чуть остынет, приступили к дегустации.

– Кстати, – вспомнила Элизабет, – некая миссис Волкер из бакалейного отдела передавала тебе привет, Талбот. А еще она сообщила мне, что ее дочь Альва помолвлена… Интересно, зачем? – мастерски выдержав паузу, хитро сощурилась она.

– Неужели? А я уж думал, что после нескольких свиданий ее мамаша считает меня своим будущим зятем.

– А почему ты не хочешь жениться на этой девушке, дядя?

– Потому что… – Талбот наклонился ближе к Эндрю и заговорщицки прошептал: – Она выше меня на целую голову, а ее одежда насквозь пропахла машинным маслом и жженой резиной. Ужас! Дело в том, что Альва работает в автосервисе отца, – уже громче пояснил он для всех присутствующих. – Увы, она не в моем вкусе…

К счастью, никто не стал допытываться, какие именно женщины ему нравятся. Хотя они все равно не получили бы откровенного ответа на свой вопрос. Светло-русые волосы естественной волной ниспадают на плечи, прекрасные темно-голубые глаза смотрят на него весело, с легкой укоризной, чувственные губы чуть перепачканы соусом (что, безусловно, делает их еще привлекательнее), а приятный свежий аромат ее духов необычайно бодрит и придает сил… Не было и нет на свете другой такой женщины, как Элизабет Маккарти! Вот то единственное, в чем Талбот был абсолютно уверен.

Из задумчивости его вывел звонкий голос Эндрю:

– Итак, мам, ты готова назвать победителя?

– Думаю, да, – улыбнулась она, вытирая салфеткой уголки губ.

– Но, прежде чем все решится, знай, что ты сама лучшая мама во всей Вселенной!

– Подкупать судью нечестно! – пряча улыбку, возмутился Ричард.

– И не думал даже, – беспечно отмахнулся юный хитрец. – Должна же она знать, что я ее люблю…

– В таком случае прошу учесть, что я, возможно, разговариваю с вами в последний раз и главный приз полагается мне…

На несколько секунд в кухне повисло напряженное молчание.

– Это шутка… – растерянно пояснил он.

– Ну ты даешь, пап! – усмехнулся Эндрю.

А вот Талботу и Элизабет было не до смеха: напоминание о возможном трагическом исходе операции острой как нож болью отозвалось в их сердцах.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ричард растерянно проводил взглядом удаляющуюся фигуру брата и повернулся к Элизабет:

– Извини. Я сказал, не подумав… Нехорошо вышло…

– Иди же за ним. Смелее!

– Но… что я ему скажу?

– Просто поговори с ним, попроси прощения, в конце концов…

– Нет, только не сейчас, – отрицательно покачал головой он. – В такие минуты Талбот предпочитает оставаться один.

– Пап, давай сходим в кино?

– Отличная идея, сынок! Пошли, – просиял Ричард. – А потом я все улажу, вот увидишь.

Оставшись одна, Элизабет кое-как прибралась на кухне и налила себе еще вина, чтобы успокоить нервы и собраться с мыслями. Циничные слова – не нарочно, а по глупости и легкомыслию сказанные Ричардом – сразили Талбота наповал. Стоило ей закрыть глаза, как перед ее мысленным взором вновь вставало его бледное окаменевшее от ужаса лицо… Человек, которого она всегда считала стойким и невозмутимым до противоречия, неожиданно проявил себя совсем с другой стороны, тронув ее до глубины души!

Чувствуя настоятельную потребность немедленно поговорить с ним, Элизабет допила вино и поспешила в его кабинет. Но там, как ни странно, никого не оказалось. В других комнатах на первом этаже тоже. Поднимаясь по лестнице, она невольно ускоряла шаги, всерьез опасаясь, что, стоит ей хоть на секунду задуматься о возможных последствиях, ноги сами повернут обратно.