Draco Silencio (СИ)

Гарри с Джорджем проигрывали. Неожиданно Джинни подлетела к Гарри и ободряюще похлопала его по плечу, игриво подмигнув. И ему вдруг стало отчаянно неловко... Он покраснел. К счастью, близнецы объявили перерыв — они проголодались и решили перекусить.

Гарри и Джинни остались на поляне. Он следил за Джинни издалека, пытаясь себе напомнить, что скоро приедет Драко, и они отправятся в запланированное путешествие. А потом они вернутся к мэнор к Сириусу, Нарциссе и, самое главное — к Гермионе. Гарри был уверен, что стоит ему снова увидеть Гермиону, наваждение от Джинни схлынет само по себе, и все снова будет, как раньше.

Через пятнадцать минут близнецы вернулись, и они вчетвером продолжили игру. Гарри снова исподтишка наблюдал за Джинни. Непонятно почему, но в его душе вдруг появилось смутное чувство, словно он глубоко ошибается.

После сегодняшней игры ничего уже не будет по-прежнему.

Глава опубликована: 17.06.2015

Глава VI. О сложности выбора

Едва ступив на порог дома, Драко и Гермиона попали в крепкие объятия Нарциссы.

— Мои дорогие, я так рада, что вы вернулись! — просияла она. — Не поверите, но я уже успела соскучиться. Устали, наверное? — Нарцисса озабоченно нахмурилась, переведя взгляд с Драко на Гермиону, но тут же снова улыбнулась. — Мистер Томпсон приедет через час; мы будем ждать вас в библиотеке. А пока — идите отдохните.

Она взяла Драко под руку.

— Похудел, — тихонько шепнула ему на ухо.

Он закатил глаза.

— Мама, не говори ерунды! Меня не было всего несколько дней.

Гермиона улыбнулась и повернулась к своим чемоданам.

— Не беспокойся — я прикажу Тинки отнести все наверх, — махнула ей Нарцисса. — Иди ко мне, — она взяла Гермиону под руку с другой стороны.

Так они все вместе и вошли в холл.

— Я поднимусь к себе разбирать вещи, если вы не против, — улыбнулась Нарциссе Гермиона. — Драко, — кивнула она, — увидимся позже.

Сдержанно кивнув в ответ, он проводил ее рассеянным взглядом.

Нарцисса снова нахмурилась.

— Все в порядке? — уточнила она, с тревогой вглядываясь в лицо сына.

Драко не сразу понял, что к нему обращаются.

— Что? А, да, мам, все хорошо, — поспешил он успокоить ее и тут же чуть виновато улыбнулся. — Проголодался дико.

— Мой мальчик,— умильно погладила Нарцисса его по щеке. — Сейчас я все организую.

Драко благодарно кивнул.

— Спасибо.

Она тут же помчалась на кухню.

— Мам!

Нарцисса обернулась.

Секунду Драко просто молча смотрел на нее.

— Я тоже соскучился, — тихо произнес он.

В ее глазах блеснули слезы — однако Нарцисса попыталась скрыть их за счастливой улыбкой. Кивнув сыну, она быстрым шагом направилась к двери.

Драко лукавил. Не так уж и голоден он был. Просто хотел немного побыть один — прийти в себя и собраться с мыслями. Потому-то и отправился на прогулку по мэнору. Сейчас он мог думать лишь о предстоящем выборе. Несмотря на ссору с Джинни, Драко верил в их примирение. Слишком сильно она его любила, чтобы вот так просто отказаться от возможности быть рядом с ним. С другой стороны, неужели он готов ради счастья Джинни пожертвовать своим собственным?

"Призрак Гермионы всегда будет стоять между нами, будто невидимый барьер", — мрачно подумал Драко.

Он не видел выхода, не видел спасения. Он любил Гермиону больше жизни, просто не осознавал раньше, что единственным настоящим препятствием на пути к ней является его собственный эгоизм и полная неготовность к серьезным поступкам. Быть с Гермионой — означало отдать ей всего себя: свои душу и сердце, все свое существо — на меньшее она не согласилась бы. Быть с Джинни было гораздо проще и легче — она ничего не требовала, беспрекословно подчинялась ему и готова была жертвовать чем угодно во имя его блага.

Джинни была почти рабой, Гермиона — милостивой и любящей, но королевой. Джинни любила отдавать и повиноваться, Гермиона — брать и властвовать. Как раз этого Драко и боялся, но, в то же время, это его восхищало, пробуждая охотничий азарт и неукротимое желание завоевать и подчинить ее во что бы то ни стало.

От своих нелегких мыслей он очнулся лишь тогда, когда его окликнул по имени знакомый мужской голос.

С удивлением оглянувшись, Драко обнаружил, что находится в западном крыле мэнора, а голос, что позвал его, принадлежит Люциусу Малфою, а точнее — его портрету.

Художник изобразил Малфоя-старшего сидящим в большом кожаном кресле. На Люциусе была темная бархатная мантия, резко контрастировавшая с цветом его светлых волос, схваченных черной шелковой ленточкой.

"Словно в трауре по самому себе", — подумал Драко, разглядывая печальное лицо отца. Вслух же сказал:

— Я вижу, отец, ты и сейчас не можешь оставить меня в покое.

Прозвучало зло и жестко, но Драко и не собирался быть любезным.

Несколько секунд Люциус молча смотрел на сына, а затем произнес:

— Это ни в коей мере меня не оправдывает, но я хочу, чтоб ты знал: мне действительно горько вспоминать поступки, которые я совершил при жизни. В свою защиту могу сказать, что я все же не до конца повинен в них — на мне было заклятие Темного Лорда, и я не осознавал, что творил, — на миг он притих, а затем еле слышно добавил: — Я прошу у тебя прощения, Драко. И я знаю, насколько это непросто. Мне и самому нелегко принять то, кем я был последние восемнадцать лет.

Минуту Драко пораженно молчал. Странно, но вся злость и обиды, копившиеся в нем годами, словно исчезли. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме усталости.

— Я дарую тебе прощение, отец.

Он не мог поверить, что сказал это.

Люциус, видимо, тоже не ожидал — он вскинул удивленный взгляд на сына.

Драко безразлично отвел глаза в сторону.

Некоторое время оба безмолвствовали.

— Благодарю тебя за проявленное великодушие, — произнес наконец Люциус.

В ответ Драко лишь повел плечом, продолжая преувеличено-заинтересованно разглядывать портрет одного из предков.

— Я рад, что ты сюда зашел, — продолжил Малфой-старший. — Мне нужно тебе кое-что рассказать.

Драко машинально повернул голову, встретившись с отцом взглядами.

— А это часом никак не связано с приездом нашего управляющего? — высказал он догадку.

Люциус кивнул.

— Речь пойдет о моем завещании. Я написал его сразу после твоего появления на свет. Будь у меня такая возможность, я бы с удовольствием изменил его, но — увы...

— На что ты намекаешь, отец? — насторожился Драко, инстинктивно предчувствуя подвох.

Люциус молчал — так, словно не решался озвучить свои мысли.

— В завещании сказано, что мой наследник обязан вступить в брак через год после своего совершеннолетия. В противном случае, вся моя собственность, — включая родовой замок Малфоев, в котором ты сейчас находишься, — перейдет во владение Министерства.

Драко застыл, будто громом пораженный.

— Зачем? — наконец спросил он. — Зачем ты это сделал?

Теперь настала очередь Люциуса отводить глаза.

— Я хотел быть уверенным, что мой род непременно продолжится, — тяжело вздохнул он. — К сожалению, сейчас я уже ни на что не могу повлиять. Тебе исполнилось восемнадцать, и это значит, что тебе придется жениться. Если ты, конечно же, не собираешься отказаться от наследства. Ты ведь не собираешься, Драко? — встревоженно переспросил Люциус.

Драко молчал. Получается, если он в ближайшее время не сыграет свадьбу, то лишится всего? А как же мама? Да и он сам, если на то пошло... На раздумья времени не было. Придется все решить здесь и сейчас.

— Нет, отец, не собираюсь, — твердо произнес он, вскидывая подбородок.

Люциус облегченно вздохнул.

— Насколько я понял, тебе несложно будет определиться с выбором. Итак, Драко: мисс Уизли, или мисс... Грейнджер, — запнулся он. Казалось, Малфой-старший по старой привычке едва не назвал Гермиону грязнокровкой. Сейчас это было бы совсем некстати. — Кто станет твой женой и матерью твоего наследника, полностью зависит от тебя, — закончил он.