Нежное сердце

Холодный душ ей явно не помешает, но перелет из Англии в Аргентину здесь ни при чем.

— Еще несколько минут, — последовал бесстрастный ответ, и Цезарь отвернулся к окну.

Он снял пиджак, закатал рукава рубашки до локтей. На его мускулистых руках росли черные волоски. На левом запястье блестели золотые часы. Пальцы у него были длинные и тонкие. Интересно, какие ощущения возникнут, если…

«Это надо немедленно прекратить!» — одернула себя Грейс. Иначе она рискует выставить себя полной дурой.

— Вы ожидали увидеть что-то другое? — спросил Цезарь, заметив удивление на лице Грейс, когда она вышла из машины.

— Вы вроде бы говорили, что живете в квартире.

— Мои апартаменты расположены на верхнем этаже этого дома. Или вы предполагали, что речь идет о современном небоскребе? — улыбнулся Цезарь.

Грейс действительно не ожидала, что его квартира располагается в четырехэтажном особняке, окруженном садом, за которым виднелся парк. Очень легко представить там семью на пикнике, играющих детей, собак…

— Я понятия не имела, — пробормотала Грейс.

Цезарь объяснил:

— Дом расположен в районе Реколета. Он считается очень тихим и спокойным по сравнению с шумным городом.

Скорее всего, это район не для бедных, решила Грейс, медленно следуя за Цезарем в прохладу дома. Их шаги эхом отдавались в мраморном холле, пока они шли к лифтам. Три лифта. Без сомнения, по одному на каждый этаж.

— А как же Рафаэль? — спросила Грейс, когда Цезарь отошел в сторону, чтобы позволить ей войти в лифт первой.

— Он присоединится к нам, когда отдаст распоряжения относительно багажа, — ответил Цезарь, входя в просторный, отделанный зеркалами лифт.

Грейс ощущала легкое головокружение. Она оказалась в другом мире, приняв предложение работать поваром-экономкой у Цезаря Наварро. То был роскошный мир дорогих английских особняков, личных самолетов, лимузинов с шофером, камер видеонаблюдения. Грейс подняла глаза и подавила вздох. Да, вот еще одна камера, поняла она, заметив мигающий огонек.

Рот Цезаря напрягся, когда он увидел, на что она смотрит.

— Почему камеры вас так сильно беспокоят? — нетерпеливо бросил он, нажимая кнопку нужного этажа.

Грейс повернулась к нему:

— Почему они не волнуют вас?

Его темная бровь поползла вверх.

— А почему они должны волновать?

— Потому что… ну, потому что они не дают возможности побыть наедине с самим собой.

Цезаря ее заявление позабавило.

— Вам хотелось бы остаться наедине с собой в лифте? — усмехнулся он.

— Ну… не знаю! Просто… Что вы делаете? — пролепетала Грейс, когда Цезарь повернулся, уперся руками в стенку лифта по обе стороны от ее головы и взглянул на нее. Их разделяло всего несколько сантиметров. Грейс ощутила дрожь от его близости.

— Хочу продемонстрировать, что меня эти камеры совсем не волнуют, — последовал ответ.

Его взгляд переместился с ее глаз на веснушчатый носик, а затем на губы.

Губы, о которых Цезарь думал в последнее время довольно часто. Вот и сейчас ему пришло в голову проверить, такие ли они мягкие и приятные на вкус?

Губы Грейс пересохли. Она провела по ним кончиком языка и хрипло сказала:

— Цезарь…

Его лица коснулось ее теплое дыхание. Он еще ниже наклонил голову:

— Да?

Грейс попыталась высвободиться, но безуспешно.

— Уверяю вас, вы это уже доказали, — пролепетала она.

Цезарь продолжал смотреть на нее. Привычная сдержанность вела в нем борьбу с желанием прикоснуться к этим пухлым чувственным губам.

Она работает на него, черт возьми, и всего лишь сопровождает его в Буэнос-Айрес, чтобы приготовить праздничный ужин в честь дня рождения. Да, но эта девушка молода и чертовски привлекательна! «Не смей, Цезарь! — приказал он себе. — Она твоя служащая».

В этот момент лифт остановился.

— Да, доказал, — произнес Цезарь, отталкиваясь от стены и выходя из лифта.

Грейс последовала за ним. Ноги ее дрожали. Должно быть, ей показалось, убеждала она себя, что во взгляде Цезаря Наварро мелькнуло ничем не прикрытое откровенное желание. Скорее всего, он смотрел на нее неодобрительно, а не со страстью.

То, что он встал так близко, вызвано всего лишь стремлением доказать ей, что ему абсолютно все равно, наблюдают за ним или нет.

— Добрый день, Мария, — тепло поприветствовал Цезарь невысокую седовласую женщину в черном, встретившую их в холле.

Квартира, как и следовало ожидать, была роскошной: мозаичные мраморные полы, лепные потолки, украшенные росписью, красивые хрустальные люстры, античная мебель темного дерева, низкие комфортные диваны.

Грейс не имела ни малейшего представления о том, что пожилая женщина сказала в ответ на приветствие Цезаря, но ее теплая улыбка и сияющий взгляд говорили, что она находится в очень хороших отношениях с Цезарем Наварро.

— Мария, это мисс Грейс Блейк. Моя экономка, Мария Санчез. — На губах Цезаря все еще блуждала улыбка, когда он повернулся к Грейс. Экономка задала какой-то вопрос, и улыбка сбежала с его лица. — Нет, — ответил он и добавил что-то по-испански.

Грейс пожала руку женщине и вопросительно взглянула на Цезаря.

Его рот скривился.

— Мария поинтересовалась, не разделите ли вы со мной спальню. Разумеется, я сказал, что нет.

Грейс вспыхнула. Она была уверена, что он добавил что-то еще, например, что она — просто его служащая, как и сама Мария.

Но отношение к Марии у Цезаря было иное — он, очевидно, питал дружеские чувства к пожилой женщине, в то время как Грейс его раздражала.

— Я легко могу застелить постель для себя в одной из комнат, если так будет легче Марии, — предложила Грейс.

— В этом нет необходимости. Гостевые спальни уже готовы. — Цезарь повернулся к пожилой экономке и произнес несколько фраз по-испански. Потом добавил: — Меня ждут дела. Мария покажет вам зеленую комнату, а затем кухню. Рафаэль появится чуть позже вместе с вашими вещами и ингредиентами, которые понадобятся для приготовления ужина.

— В котором часу должен быть подан ужин?

Цезарь слегка нахмурился:

— Мои гости прибудут к восьми тридцати, так что в девять часов, если можно.

— Конечно.

— Ночь была длинной, да и вечер обещает затянуться, поэтому я предлагаю вам воспользоваться сиестой. — Цезарь кивнул Грейс, повернулся и пошел по коридору.

Ноги девушки слегка дрожали после инцидента в лифте. Она думала только о нем, поэтому почти не обратила внимание на роскошь спальни, окна которой выходили в парк. Рядом со спальней находилась ванная комната, которая, как объяснила Мария на ломаном английском, тоже была предоставлена ей.

Мысли девушки занимал один вопрос: что случилось бы, если бы Цезарь ее поцеловал?

Скорее всего, она ответила бы на поцелуй и получила бы удовольствие.

Где же ее практичная сестра? Она в ней так нуждается!

Глава 6

— Интересно, чем это вы занимаетесь?

Эти слова прозвучали не как вопрос, а как неодобрение. Грейс, лежавшая в тени огромной пальмы, открыла глаза и поняла, что над ней склонилось недовольное лицо Цезаря Наварро.

— Отдыхаю.

— Вы могли бы отдохнуть в квартире, — процедил он. — Именно это я имел в виду, когда посоветовал вам воспользоваться временем сиесты.

— Все верно. — Грейс взглянула на него. Он взирал на нее чуть ли не с осуждающим видом, в черных глазах сверкали непонятные эмоции, руки сжались в кулаки. — Я пыталась отдохнуть в квартире после того, как приняла душ, переоделась и подготовила все для ужина. Однако я обнаружила, что не могу уснуть в середине дня, когда на улице светит солнце. — Она сморщила нос. — Я англичанка, Цезарь, и в моей жизни никогда не было сиесты.

— Поэтому вы решили выйти в парк. — Опять это прозвучало скорее как утверждение, нежели вопрос.

Грейс вздохнула:

— Я уже переговорила с Рафаэлем на эту тему. — Девушка бросила многозначительный взгляд в сторону мужчины, стоявшего с напряженным видом в двадцати футах от того места, где она отдыхала. — Он не одобрил мою пешую прогулку. — Грейс сморщила носик, вспомнив, какой разговор некоторое время назад состоялся у нее с личным охранником Цезаря.