Лучшая из лучших

— Ну и дела, тебе следовало бы работать в компании по производству поздравительных открыток, — ответил он сухо.

Но оба рассмеялись.

— Рад, что ты не воспользовался моей аналогией, — сказала она ему теперь.

— Я подумал, лучше не говорить на эту тему, раз мы собираемся ужинать.

— Ты… ты действительно считаешь, что любовь — дар, который нужно беречь?

— Да.

— Ты когда-нибудь был влюблен?

Он повертел между пальцами ножку бокала.

— Да.

Его слова стали новостью для Хлои и удивили ее еще больше, чем его откровение насчет таинственной женщины. Был ли он влюблен в эту женщину? Вероятно, нет, так как он сказал, что они никогда не ходили друг к другу на свидания и не будут. Хлоя вспомнила всех недавних подружек Саймона.

— Кто она? — спросила Хлоя.

— Она действительно особенная женщина.

Он отвечал уклончиво, что только подогрело ее любопытство. Не сдержавшись, она спросила:

— У нее есть имя?

— Давай просто называть ее возлюбленной.

Она скрестила руки на груди:

— Как несправедливо.

— Что?

— Ты знаешь обо всех парнях, в которых я влюблялась, не говоря уже о количестве мороженого, которое я съела, расставшись с ними.

— Ты для меня открытая книга.

А он вел себя очень скрытно, что было на него совсем не похоже.

— Рассказывай же! — потребовала Хлоя.

Но, сделав глоток шампанского, Саймон промолчал.

— Боже! Пожалуйста, только не говори мне, что это ужасная Дафна Нортон.

— Что ты имеешь против Дафны?

— Она груба, эгоцентрична и… и рекламирует нижнее белье.

Саймон усмехнулся:

— Не понимаю, почему, демонстрируя нижнее белье, она становится ужасной.

— И не поймешь, — проворчала Хлоя и, так как ее бокал был пуст, взяла бокал из рук Саймона. Отпив шампанского, она сказала: — Только не Габриэла.

— А, Габриэла! — одобрительно протянул он. — Мы с ней здорово проводили время.

— Без сомнения. Эта женщина способна засунуть обе своих ноги себе за голову.

— Она очень гибкая, — согласился Саймон, довольно улыбаясь. — Она бывшая гимнастка, как ты знаешь. Училась в университете на бюджетной основе и почти обеспечила себе место в олимпийской сборной США.

Хлоя скривила губы:

— Мне не хотелось бы рассказывать, но она однажды меня домогалась.

— Она тебя не домогалась. — Он забрал у нее бокал с шампанским.

— Ну, не напрямую, но я почувствовала некую… вибрацию, исходящую от нее. Я думаю, она использовала тебя, чтобы подобраться ко мне.

Он рассмеялся:

— Хорошо, что я в нее тогда не влюбился.

— Итак, кто же она? Обычно ты ничего от меня не скрываешь.

— Она не догадывается о моих чувствах, — сказал он тихо.

— Безответная любовь, — прошептала Хлоя, вздохнув. Она считала безответную любовь очень романтичной, но только в романах. Ей было жаль своего друга. По крайней мере, в этом она себя убеждала, не обращая внимания на то, как сжалось ее сердце. — Мне очень жаль, Саймон.

— Все в порядке. — Он передал ей свой бокал. — На самом деле это к лучшему.

— Как ты можешь такое говорить?

— У нас с ней никогда не будет возможности обидеть или разочаровать друг друга.

Следующие пару часов подавали ужин. Молодожены разрезали свадебный торт, невеста по традиции бросала букет. Хлое удалось оказаться в другом зале во время последнего события.

На свадьбе сестры Фрэнни Хлоя получила ушиб ребер после того, как ее двоюродная сестра Мэрилин рванула вперед, желая поймать букет, брошенный невестой. Мэрилин поймала букет и… приземлилась на Хлою.

Данный инцидент стал семейным преданием и был сохранен для будущих поколений, так как видео, снятое на видеокамеру мобильного телефона, было выложено в Интернет. Последний раз, когда Хлоя просматривала это видео, количество его просмотров в Интернете равнялось четырем тысячам семидесяти пяти. Однажды на улице ее даже узнала девочка-турист, которая, показав на нее пальцем, взволнованно закричала подружкам:

— О боже! Эта та женщина из видео с битвой подружек невесты за букет!

Девочки попросили у Хлои автограф. Чувствуя себя скорее униженной, чем подавленной, Хлоя подписалась вымышленным именем на их футболках с надписью «Я люблю Нью-Йорк».

Когда Хлоя вернулась за стол из дамской комнаты, освещение в зале было приглушенным. Диджей объявил скорое начало свадебного танца.

— Нам предстоит лицезреть обязательный танец молодоженов, — сказал Саймон.

— Где твоя прекрасная половина? — Хлоя огляделась в поисках подружки невесты.

— Наверное, болтает с тем прыщавым парнем, который поймал подвязку, и выясняет, не хочет ли он повести ее на бал.

— Она не так уж молода. — Хлоя сняла туфли, простонав. — А мы не настолько стары…

— Сказала женщина, страдающая артритом.

Протянув руку, Хлоя ударила его по плечу:

— У меня не артрит, а волдыри. Это большая разница.

Он притворился, будто потирает ушибленный бицепс:

— Означает ли это, что ты не сможешь потанцевать со мной сегодня вечером?

— Потанцевать я могу.

— Вот это сила духа!

— Только если будем танцевать медленно, — сказала она и поморщилась от одной мысли о том, что предстоит танцевать.

— Отлично. Ты меня знаешь. Быстро я не танцую. Ни один человек в здравом уме не будет спешить в танце, если не хочет выставить себя дураком.

Она смеялась, пока не заметила зеленовато-желтое платье подружки невесты:

— Угу. Твоя половина появилась вовремя.

— Черт побери. Я думал, что уже от нее избавился. Оставь для меня следующий медленный танец.

При одной мысли о том, что придется засовывать опухшие ноги в туфли, Хлоя снова поморщилась:

— Можно я потанцую босой?

— Извини. — Выражение лица Саймона стало печальным. — Сегодня у невесты особенный день. Как ее там зовут? Она мечтала об этом дне многие годы. Все должно быть совершенным. Босоногие гости? Это несовершенно.

— Все в порядке. Я знакома с шафером. — Она подмигнула ему. — Я слышала, у него здесь блат.

— Хорошо, но тебе придется заплатить.

— Какова обычная ставка за танец без обуви? — спросила она.

— Я тебе сообщу, — ответил он.

К ним подошла подружка невесты.

Саймон поднялся и застегнул пиджак. Лишь Хлоя знала, что его вежливая улыбка неискренна, а за изысканными манерами скрыты истинные чувства.

Шерман Форд остановился позади стула Хлои по пути на танцпол. Это был коренастый и мощный мужчина. Однако он обладал очаровательной улыбкой — такая же была и у Саймона — и умел кружить голову женщинам. Было трудно не влюбиться в Шермана, несмотря на его неумение быть хорошим отцом и многие другие его отвратительные качества.

— Я хотел бы поблагодарить тебя, Хлоя.

— За что, мистер Форд?

— За то, что уговорила Саймона уступить мне сегодня. Я знаю, он не был доволен, когда я объявил его своим шафером.

«Потому что вы загнали его в угол», — подумала Хлоя.

— О, я ни при чем. Вероятно, вначале он был немного расстроен. Но вы его отец. Он согласился ради вас. Он жаждал произнести тост, — приукрасила она.

— Лгунья из тебя никудышная, детка. — На лице Шермана появилась широкая улыбка, смягчившая его язвительные слова.

— Хорошо, может, он не жаждал… Но… хм… Воспользовался появившейся возможностью.

— Он меня удивил, должен признаться. Я был готов к тому, что он меня высмеет.

— Уверена, он никогда бы этого не сделал.

— А я убежден, что сделал бы. — Шерман опять рассмеялся, наклонился и поцеловал Хлою в щеку. — Спасибо за то, что его уговорила. — Прежде чем она смогла возразить, он прибавил: — Мы оба знаем, что ты — единственный человек в мире, которого слушается мой сын.

— Да послушай же ты меня! Я говорю тебе, что Бертон Каммингс уже не был членом группы Guess Who, когда записывал песню «Я буду играть рапсодию».

Саймон покачал головой, прежде чем Хлоя договорила: