Урок для Казановы

— Как? Ты хочешь заставить меня ждать так долго, пока я снова тебя увижу? — запротестовал Грег с наигранным отчаянием.

Джессика засмеялась тихо и соблазнительно.

— Тем прекраснее будет потом, мое сокровище.

— Гм… Это действительно неплохая перспектива. Хорошо, тогда я оставлю тебя в покое до вечера. Сэкономь себе время для работы на обеде, я принесу с собой что-нибудь поесть.

— Прекрасно, Грег. Жду с нетерпением.

— Тогда до вечера, любимая, и не работай слишком много.

Улыбаясь, Джессика положила телефонную трубку. Прежде, чем встать, она еще раз с удовольствием потянулась и вызвала в памяти теплый, оживленный голос Грегори. Прекрасно, если тебя будят утром таким образом. Но теперь она должна заставить себя сдвинуться с места и встать. Астерикс и его гарем ждут корма, и другие животные также. К тому же надо было подоить Лилли.

Принимая душ и одеваясь, Джессика думала о Грегори и о тех снимках, которые он сделал вчера вечером. Он фотографировал, главным образом, ее, коттедж, зверей, то, как она скачет на Аннабеле и сидит при заходе солнца на балюстраде. Джессика предвкушала удовольствие от этих фотографий. Учитывая талант Грегори, она не сомневалась, что они будут потрясающие. Но пока ей предстоял день, наполненный трудами.

Грегори с тоской смотрел вниз, на коттедж. Настало время обеда, и лучше всего было бы спуститься к Джессике, принести ей ленч, а потом… Он не мог позволить себе думать о том, как страстно они вчера любили друг друга на берегу озера, иначе не выдержит один до вечера. Но он обещал Джессике не мешать ей в работе. Он сам знал, как это бывает, когда в самый неподходящий момент тебя прерывают. Итак, он должен был удовлетвориться только ее фотографиями, которые вчера сделал и которые получились на самом высоком уровне.

Грегори отлично поработал, провел переговоры по телефону со своими заказчиками, потом принес фотографии Джессики и уселся с ними и бокалом виски на балконе. Полный тоски и желания он тщательно изучал каждый снимок. Да, это была Джессика, его Джессика. Он не смог бы лучше схватить камерой ее сияющие глаза, улыбку, ее соблазнительную фигуру. Грегори затянулся сигаретой и задумчиво выпустил дым. Он обязательно сделает еще одну серию фотографий Джессики и лучшие снимки увеличит и вставит в рамки.

Он сидел, погруженный в свои мысли, когда в дверь настойчиво позвонили. Грегори недовольно наморщил лоб и поднялся. Это, конечно, была не Джессика, потому что, случись что-нибудь, она бы обязательно позвонила. Надо надеяться, что ему не грозила еще одна неожиданная вечеринка в его доме.

Недовольный Грегори рывком отворил дверь.

— Боже милосердный, сделай так, чтобы этого не было! — простонал он при виде длинноногой молоденькой девушки с непричесанными, высоко взбитыми волосами и в сверхкороткой мини-юбке. — Ты?

Мэнди Кохнан надула сильно накрашенные губы.

— Очаровательное приветствие, дядя Грегги. Тебе вовсе не надо прыгать до потолка от радости, но я все же представляла себе более радушный прием. В конце концов, я твоя племянница, а ты мой единственный еще живой родственник.

Грегори, не отрываясь, смотрел на девушку, и его одолевали самые противоречивые чувства. Он откашлялся.

— Строго говоря, мы вообще не родственники, потому что Роберт Кенсинг не был моим родным отцом, — заговорил он хриплым голосом. — Но входи уж, раз ты здесь.

Мэнди ленивой походкой, не спеша, вошла в вестибюль и бросила свой мешок с вещами на пол, не обращая больше на него никакого внимания. Она внимательно обследовала все прилегающие помещения.

— Классная хата у тебя здесь, дядя Грегги, — заметила она оценивающе. Я бы согласилась побыть здесь некоторое время.

Грегори снова взял себя в руки. Его злило, что появление Мэнди вывело его из равновесия. Он ведь не сомневался, что рано или поздно Мэнди окажется перед дверями его дома.

— Ты намерена здесь надолго остаться? — деловито осведомился он.

Мэнди плюхнулась в кресло и закинула свои длинные ноги одна на другую так, что Грегори счел за лучшее отвести взгляд.

— Разве ты не получил письмо от нотариуса Уотермена? — спросила она. — Он хотел тебе написать и сообщить, что вместе с «Гран Парадизо» ты унаследовал также и меня. — Она бросила на Грегори многообещающий взгляд и вытащила пачку сигарет из нагрудного кармана своего блузона из сатина. Грегори машинально дал ей огня. — Дядя Роберт распорядился, чтобы до моего восемнадцатилетия ты взял меня к себе, а до этого еще несколько месяцев.

Грегори вздохнул. Как быть с Мэнди? Он опасался, что произойдет катастрофа, если она останется у него на вилле. За последние годы он встречался с ней дважды и знал, что она, несмотря на свои неполные семнадцать лет, сходит по нему с ума. И если она так на него смотрит, и если он правильно истолковывает ее взгляды…

Он пошел на террасу и принес свой стакан и сигареты. Сейчас ему непременно нужно было выпить.

— Письмо я получил, — сказал он, подходя к бару и наливая себе виски. — Однако я вовсе не рассчитывал на то, что ты захочешь приехать сюда, в это уединенное место.

— Ты вовсе не так уж одинок, дядя Грегги, — беззаботно ответила Мэнди. — Даже наоборот. Я слышала, что у тебя постоянно что-то происходит.

Грегори зло поморщился.

— Бывало, детка. От этих пикников я уже устал и хочу, чтобы у меня наконец наступил покой и ничто не мешало моей работе.

Она посмотрела на него большими невинными глазами.

— Но человек не может только работать, дядя Грегги. Не нальешь ли ты и мне чего-нибудь выпить?

— Не могла бы ты перестать называть меня дядя Грегги? — ответил он раздраженно. — Я не твой дядя, а ты больше уже не маленький ребенок. Кроме того, я ненавижу, когда ты таким издевательским образом уродуешь мое имя.

— Но я тебя всегда так называла, — надулась Мэнди.

— Я что-то этого не припоминаю. Что ты хочешь выпить? Апельсиновый сок?

— Пожалуй. Но разведенный. — И она добавила с небрежным жестом: — Только разбавь его хорошенько виски.

Грегори неодобрительно поднял брови.

— Ты что, стала пьяницей?

— Ерунда, — ответила она. — Ты же сам сказал, что я больше не ребенок. Так что, пожалуйста, не отделывайся от меня чистым апельсиновым соком.

Грегори проглотил свою злость и налил Мэнди виски с апельсиновым соком.

— Вот, — буркнул он и передал ей напиток.

— Спасибо. Давай посидим на террасе?

— Как хочешь.

Он пропустил ее вперед и пододвинул плетеное кресло. Мэнди сняла свою куртку, под которой оказалась облегающая топ-кофточка без бретелек, и бросила взгляд на фотографии Джесси, лежавшие на столе. Она схватила их с жадным любопытством.

— Одна из твоих моделей? — спросила она. Критически рассматривая снимки, она наморщила лоб. — Кажется, не самая лучшая лошадь в конюшне, не правда ли? Фигура — да, но волосы… и потом тряпки…

Грегори резко выхватил фотографии у нее из рук и положил их обратно в папку. Его страшно разозлило, как эта девица говорила о Джессике.

— Джессика не моя модель, она вместе со мной унаследовала имение, — объявил он раздраженно.

— Тогда почему ты ее так часто фотографируешь? — невинно спросила Мэнди и отпила глоток своего напитка. Из-за края стакана она наблюдала за Грегори. Чуть позже Мэнди понимающе опустила взгляд. — Извини, пожалуйста, дядя Грегти, — сказала она робко.

Грегори посмотрел на нее с недоверием, потом его лицо разгладилось. Алкоголь оказал свое действие и сделал его спокойнее и беззаботнее. Внезапно ему стало жалко Мэнди. Она ведь еще почти ребенок, у которого, кроме него, нет ни одного родного человека. Ее родители умерли уже давно, а тетя, у которой она выросла, ушла в мир иной в этом году.

— Хорошо, детка, — сказал он дружелюбно. — А теперь расскажи мне, как ты жила в последнее время.

— Принести тебе еще выпить, дядя Грег? — робко спросила Мэнди, когда ее взгляд упал на его пустой стакан.

Грегори его ей пододвинул.

— Если ты непременно хочешь меня обслужить, — пробормотал он.