Удавшийся розыгрыш

— Не придется, если жертвой будешь именно ты.

— Совершенно верно, — откликнулся Ридж. — А ты что подумала?

Машина остановилась у высокого старого дома. Ридж вышел и погладил подбежавшего к нему ирландского сеттера. Собака положила лапы ему на плечи, лизнула в лицо.

— Веди себя прилично, Фланаган, — потрепал по загривку Ридж. — У нас гость. — И обернувшись к Морее, спросил: — Ты когда-нибудь видела птичник?

— А что, ты держишь в нем длиннохвостых попугаев?

— В птичнике? Нет, конечно, они бы там замерзли. Наш птичник — убежище сов и ястребов. Но когда этих хищников нет, то мы держим там и других птиц, хотя редко...

— Совы, ястребы?

— Раненые птицы, — терпеливо пояснил Ридж. — Или птенцы-сироты. Моя мать выхаживает и лечит их.

— Но разве это не запрещено?

— Надеюсь, что нет. У нее на всякий случай есть целая пачка лицензий и других документов.

Морея вышла из машины и чуть не споткнулась о собаку, которая сидела на дороге, вытянув лапу для приветствия.

— Ох, прости, пожалуйста. Фланаган, не так ли? Рада познакомиться с тобой. — Она наклонилась, чтобы пожать псу лапу, а тот от радости лизнул и ее. Испуганная Морея отшатнулась и попала в объятия к Риджу.

Она почувствовала на бедрах его теплые руки, а спиной прижалась к его широкой груди. И еще ощутила легкий запах дорогого одеколона и мыла.

— Извини, — сказал Ридж. — Я забыл предупредить тебя, что Фланаган часто предпочитает забыть о дрессировке.

Собака с удивленным видом склонила голову набок и внимательно посмотрела на нее. Морея осторожно потрепала ее за уши.

— Давай, давай, и у тебя будет преданный слуга. Ну, пошли знакомиться с моей матерью.

Он провел ее в опрятную кухню с ярко-желтыми занавесками на больших окнах. В центре комнаты над корзиной склонилась высокая стройная женщина. При виде них она выпрямилась, держа в руке какой-то крохотный розовый комочек.

Морея подошла к ней поближе.

— Это что, кролик?

— Если ему повезет, он когда-нибудь станет им. — Женщина положила кролика обратно в корзину и оглядела Морею с головы до ног. — Значит, вы и есть та барышня, о которой сутки напролет грезит мой сын?

Морея не знала, как ей ответить на этот вопрос. Она взглянула на Риджа и увидела его поджатые губы. Своим обычным, немного ленивым голосом он представил женщин друг другу:

— Ровена Колтрейн — Морея Лэндон. Откуда кролики, мам? Обычно ты ими не занимаешься.

— Один из соседей нашел нору и разорил ее, так что крольчиха вряд ли теперь вернется.

Морея посмотрела в корзину:

— И каковы у них шансы выжить?

— Почти никаких, — ответила Ровена. — Но если мне удастся выходить их, к следующему году они сожрут все сады в округе и я стану здесь самой непопулярной личностью.

Говоря это, Ровена Колтрейн держала в своих уверенных нежных руках пару крольчат и кормила их.

Ридж тем временем открыл холодильник и достал оттуда поднос с бутербродами. Он поставил их в духовку и тронул Морею за локоть.

— Пошли, — сказал он.

Морея никогда не видела такой мирной и такой неубранной комнаты. Везде, куда ни кинешь взгляд, были стопки книг и бумаг. Лучи солнца падали на видавшую виды мебель, в углу стоял мольберт с незаконченной акварелью, а на подоконнике стояла фигурка белки.

Морея опустилась в мягкое кресло.

— Твоя мать — художница? — спросила она, кивая на картину.

— Слава Богу, нет. Просто она считает, что акварель лечит. Но благодарю Бога, что она не относится к этому серьезно, иначе весь дом был бы полон ее картинами.

Морея, чтобы не рассмеяться, закусила губу.

— Хорошо, а то я подумала, что или в картине чего-то не хватает, или во мне.

— Не в тебе, поверь, — твердо ответил он. Морее почему-то показалось, что эти его слова прозвучали комплиментом. И она почувствовала себя польщенной, хотя понимала, что это глупо.

— Не хочешь чего-нибудь выпить? — Ридж потянулся к маленькому холодильнику у кресла. — Лимонад? Холодный чай? Стакан вина?

— Лимонад, пожалуйста. — Она обвела глазами комнату. Забавно, но ей почудилось, что хвост белки на подоконнике изменил положение.

И тут вдруг белка стремительно переместилась на плечо Риджа, а оттуда в холодильник.

— Она живая! — вскрикнула Морея.

— Да уж. — Ридж вытащил проказницу из холодильника. Белка верещала до тех пор, пока он не водворил ее обратно на подоконник, и сразу же, как будто обидевшись, повернулась к нему спиной.

Морея безуспешно пыталась сдержать смех.

— Что тут смешного? — спросил Ридж, ставя перед ней высокий стакан с лимонадом.

— Представляю, каким забавным было твое детство.

— Это точно. Другие дети довольствуются чучелами и муляжами, у меня же всегда было все настоящее. Хотя лебедь мне порядком надоел.

— Лебедь?

— Да, он сломал крыло и жил у нас в ванной, пока не поправился. Поэтому когда кто-то из нас хотел помыться, приходилось его вылавливать.

— Ничего себе!

— Впрочем, была от него и польза. Из-за этого лебедя я стал крупным специалистом по отмывке ванн. Но первое, что я сделал, когда вернулся в Денвер, — это пристроил к дому еще одну ванную комнату и запретил матери помещать туда кого бы то ни было из ее питомцев.

— А откуда ты вернулся? И почему... — Она резко остановилась, потому что в комнату с подносом в руках вошла Ровена, сопровождаемая собакой.

— Он несколько лет жил в Фениксе, — сказала она, устанавливая поднос на диван рядом с креслом Мореи. — А когда я неважно себя почувствовала, он вернулся, чтобы ухаживать за мной. Выкупил мой дом...

— Это я сделал в порядке самозащиты, — вмешался Ридж. — По крайней мере теперь я могу требовать, чтобы в моей кровати не было никаких пушных или пернатых обитателей. И ты прекрасно знаешь, что я просто устал жить в Фениксе, мам.

Нос Фланагана придвигался все ближе и ближе к подносу. Ровена, не глядя на него, щелкнула пальцами, и пес послушно уселся на выцветший восточный ковер.

Ридж протянул поднос с закусками Морее, сам откусил от крошечной пиццы и спросил с видимым удовольствием:

— Что за начинка, мам? Какая-то другая сегодня.

Морея с опаской посмотрела на пиццу, которую уже собиралась было отправить в рот, но выглядела она вроде бы нормально.

— Не беспокойтесь, — сказала ей Ровена. — Животные едят всякую всячину, но что касается человеческой кухни в этом доме, то ничего необычного в ней нет, так что не слушайте Риджа.

Морея улыбнулась. Ей нравился суховатый юмор Ровены, ее приземленность. И нравилась эта пусть небогато обставленная, но такая уютная комната. Девушка полностью расслабилась, откинувшись в мягком кресле.

Фланаган оторвался от созерцания бутербродов и развалился на полу, залитом солнечным светом. Тут же на него с подоконника прыгнула белка, пес, вскочив, ощетинился, и она моментально перемахнула на книжный шкаф подальше от его грозных клыков и когтей.

Ровена побранила собаку, пес снова улегся на пол, то и дело бросая взгляды на книжный шкаф.

— Как вы думаете, мне следует убрать куда-нибудь животных в воскресенье, когда приедут ваши родители? Вдруг им это не понравится?

Прекрасная идея, подумала Морея. По крайней мере в таком случае было бы проще объяснить отцу, почему из их романа с Риджем ничего не вышло.

— Вообще-то животные ведут себя прилично, — продолжала Ровена. — Но иногда белкам хочется чего-нибудь вкусненького...

— Например, рождественского пирога, — лениво проговорил Ридж. В этот момент белка вспрыгнула к нему на плечо. Ридж даже не вздрогнул и начал нежно поглаживать ее мордочку, как будто это была кошка.

Ровена казалась не на шутку обеспокоенной.

— Мне бы не хотелось убирать зверей. Пусть ваши родители сразу поймут, что мы за люди.

— Ничего не надо менять, — сказала Морея.

— Правда? Вы правда так думаете? Уверена, Морея, мне понравятся ваши родители. Как я вам уже говорила, когда у меня что-то случилось с сердцем, Ридж...