Под музыку моря

Раф задумался на миг.

— Люблю. У меня есть слух, я умею танцевать, но не играю ни на одном инструменте. Тут у вас преимущество передо мной, Мейзи.

Похоже, это ее позабавило.

— Не слишком большое, но, — она улыбнулась, — приятно знать, что оно есть.

Он почесал подбородок.

— Вам действительно хочется иметь преимущество передо мной?

— Да.

— Зачем?

— Я хочу сказать… Я хотела доказать вам, что ко мне не надо относиться как к безответственному ребенку. Хотела напомнить вам, что я имею полное право находиться здесь.

Он поморщился.

— Вы хотели поставить меня на место?

Она закусила губу.

— Хотела. Должна сказать, я разозлена и расстроена с тех пор, как вы дали мне от ворот поворот в Брисбене.

Он потер переносицу.

— Мне следовало это понять, — грустно пробормотал он. — Приношу свои извинения, Мейзи. Я был не прав.

Она вытаращила глаза.

— Вы и в самом деле так считаете?

— А вы хотите, чтобы я поклялся? Считайте, что я это сделал.

Принесли отбивные. Мейзи закрыла глаза, вдыхая дивный запах, который шел от блюда.

— Наверное, все дело в еде! — сказала она, и ее ресницы взметнулись.

Он взглянул в ее зеленые глаза.

— В еде?

— Я не в состоянии продолжать злиться, когда появляется еда, особенно такая великолепная и вкусная, как сейчас.

Он засмеялся.

— Я запомню это. А вы лучше приступайте.

С этого момента их разговор принял непринужденную форму. Он спросил ее о родителях, и она рассказала ему о своей прежней жизни в семье военного. Тень грусти промелькнула лишь единственный раз, когда она сказала о том, что потеряла их.

За десертом Мейзи вдруг начала зевать.

— О-о! — протянул Раф с кривой усмешкой.

— О-о? Что это значит? — спросила она.

— Это значит… что, засыпая, вы должны свернуться клубочком, как котенок.

Она пожала плечами.

— Это был долгий день, но я всегда крепко сплю. То есть, когда не разгуливаю во сне. Я пошутила, — добавила она, когда он нахмурился. — Такое случается очень редко. Я совершенно уверена, что сегодня мне это не грозит. Вернее, вам это сегодня не грозит.

Веселые искорки вспыхнули в ее глазах. Раф рассеянно улыбнулся.

Этот черный топ невероятно шел ей, а от непокорных рыжих кудрей невозможно было оторвать глаз. Легкий макияж добавил Мейзи, расцветшей во время беременности, еще больше прелести…

Она не осознавала, что Рафа Сандерсона одолевают довольно мрачные мысли. Ему было все труднее отделить Мейрид Уоллис от той разъяренной, наивной девчонки, которую он вытащил из воды. Становилось все очевиднее, что он испытывал к ней нечто большее, чем просто покровительственные чувства…

А самое главное, как он мог провести еще одну целомудренную ночь с ней, пусть и в разных постелях, понимая, что испытывает непреодолимое влечение?

Раф беспокойно заерзал.

— Знаете, что я предлагаю? Я мог бы посидеть за рюмкой в баре, пока вы будете укладываться.

Мейзи ощутила себя так, словно ей, в каком-то смысле, дали пощечину. Но потом закрыла глаза и отругала себя за глупость. Это был очевидный выход для двоих людей, оказавшихся в одной комнате в силу сложившихся обстоятельств. Тогда почему она почувствовала себя отвергнутой?

Она сложила свою салфетку и уронила ее на стол.

— Прекрасная идея. Кстати, когда вы собираетесь рассказать мне о том, что знаете? Я хочу сказать, что, поскольку я здесь, вы могли бы уже это сделать.

Повисло тягостное молчание, потом он резко сказал:

— Завтра, Мейзи. Спокойной ночи. Хорошего сна.

Он встал.

Ей ничего не оставалось, как, пробормотав «спокойной ночи», вернуться в их комнату.

На полпути Мейзи остановилась и взглянула на луну. Ее охватило такое сильное чувство одиночества, что у нее едва не перехватило дыхание…

Проснувшись на следующее утро, Мейзи осознала, что не слышала, когда Раф пришел. Его постель была смята, но никаких признаков его самого не было.

Вместо этого на подушке лежала записка.

Она потянулась к ней нетвердой рукой.

«Кое-что возникло. Меня не будет до завтрашнего утра. Я записал вас на экскурсию — посмотреть на китов. Желаю развлечься. Думаю, что завтра мы уедем домой. Раф».

Мейзи откинулась на спину и закрыла глаза.

У него своя жизнь. Разве в этой записке не ясно сказано? Он больше не хочет иметь с ней ничего общего.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В пять часов дня Мейзи вернулась с экскурсии в гораздо более приподнятом настроении.

С расстояния нескольких метров она наблюдала за семейством горбатых китов с маленьким детенышем. Дивное зрелище!

Она пожалела только об одном. Опытные пловцы из группы поплавали в хрустально-чистых водах Тихого океана вместе с морскими гигантами. Мейзи тоже собиралась, но в последнюю минуту передумала и не стала рисковать, хотя и прекрасно плавала.

— Я беременна, — объяснила она девушке-экскурсоводу, — так что, пожалуй, воздержусь.

— Я бы тоже воздержалась, — согласилась девушка. — Но вы сможете поплавать позже, в Своллоу-Кейвсе.

Когда все пловцы вернулись на борт катера, киты устроили завораживающее представление: выскакивали из воды, описывая дуги, и били по воде хвостами.

Вокруг щелкали камеры, поскольку все фотографировали животных, и Мейзи не сразу заметила, что одна из камер снимала ее не меньше, чем китов.

Ей было невдомек, что один из постояльцев гостиницы, мужчина лет тридцати, который был в столовой накануне вечером, но ушел раньше, чем они с Рафом, с любопытством, посматривал на нее в течение всего дня. Она понятия не имела о том, что он слышал, как она сказала экскурсоводу, что беременна.

Потом они обогнули острова, высадились на великолепном белоснежном пляже, чтобы пообедать, и, наконец, поплавали с дыхательными трубками под водой в легендарном Своллоу-Кейвсе.

Наконец катер высадил их на пристани в Тонге, и Мейзи, все еще в приподнятом настроении, направилась в свою комнату. Она остановилась, чтобы полюбоваться хижиной на высоких сваях над пляжем, в которой устраивали ужины, и причудливыми очертаниями ее пальмовой крыши.

И тут вдруг до нее дошло, что на экскурсии только она была одна, все остальные — парами. Ей даже некому было рассказать о том, каким чудесным был этот день.

Мейзи грустно вошла в комнату, смахнув пару непрошеных слезинок, и обнаружила, что Раф лежит, вытянувшись на своей кровати и скрестив руки под головой, но не спит.

К ее удивлению, он сел, когда она выронила свою сумку.

— Вы! — выдохнула она.

Он нахмурился.

— Да, я. А что случилось?

— Н-ничего, — пролепетала она. — Я хочу сказать, я вся в песке и соли, видимо, что-то попало мне в глаза, и мне необходимо принять душ… вот все.

Он встал и подошел к ней.

— Похоже, вы плакали. Как прошел день?

Мейзи просияла.

— Просто великолепно. Я не стала плавать с китами, но…

— Почему? О! — воскликнул он, когда Мейзи опустила взгляд на свой живот. — Ну, конечно. Но, по крайней мере, получили удовольствие?

— Да, и большое спасибо за то, что организовали все это. Но… я не ждала вас до завтра.

— Планы изменились, — сказал он. — Может быть, вам быстро принять душ? Вы голодны?

— Нет, у нас был обильный обед, так что я могу дотянуть до ужина, но…

— Я подожду снаружи, — перебил Раф.

Приняв душ, Мейзи переоделась в шорты цвета хаки и бледно-желтую блузку. Она завязала волосы сзади и сунула ноги в босоножки.

Раф встал, когда она вышла на веранду.

— Пойдемте, погуляем, — пробормотал он.

Она удивленно взглянула на него, пожала плечами и пошла рядом.

Они направились в сторону главного входа. Вдали виднелась маленькая соломенная хижина с деревянными скамейками. Когда они подошли к воротам главного входа, из машины, стоявшей за оградой, вышел мужчина, распахнул ворота… и Мейзи остановилась как вкопанная.