Домик на побережье

Господи, как же можно было совершить такую непростительную ошибку! Идиотка!

– Триш!

Услышав встревоженный голос Адама, она вздрогнула.

– У тебя все в порядке? – Он постучал в дверь. Ответа не последовало, и он вошел. Взглянув на нее, Адам схватил ее за руку.

– Не трогай меня!

– Что случилось?

Адам был явно рассержен. Ну что ж, она тоже злится, раз уж на то пошло! – размышляла Триш, пока он укутывал ее в полотенце. Адам принялся вытирать ее.

– Больно! – пожаловалась она из-под полотенца.

– Тогда давай сама. Только поскорее. Ты вся дрожишь. Чем ты тут занималась?

– Думала.

О ребенке. Об их ребенке! У нее задрожали руки.

Не говоря ни слова, Адам усадил ее на колено и, прислонив к груди, промокнул ей волосы. Триш оттолкнула его, испуганная силой возникшего в ней волнения.

– Пойду оденусь, – буркнула она, избегая его взгляда.

– И объясни, в чем дело, – спокойно проговорил Адам.

– Объяснить! – Ее глаза гневно вспыхнули. – Господи, Адам! Я еще должна объяснять! Неужели тебе нисколечко не стыдно!

Она бросилась в спальню. Адам последовал за ней. Понимая, что неприятного разговора не миновать, Триш внутренне сжалась, готовясь выслушать его не слишком убедительные оправдания. Нервы ее были на пределе. Сорвав с себя полотенце, Триш швырнула его в угол, оставшись совершенно голой и не обращая ни малейшего внимания на его жадный взгляд. Теперь уж она и близко его не подпустит. Пусть не мечтает. Выдвинув ящик комода, где лежало нижнее белье, она напялила первое попавшееся.

Холодно взглянув на Адама, Триш заметила, что он весь мокрый, с влажных волос капает вода и даже на полу у его ног образовалась лужица.

– Тебе лучше переодеться в сухое, – заметила она. – А потом завтракай и собирай вещи. Катер будет после десяти.

– Ты считаешь, мне есть чего стыдиться? – взволнованно проговорил Адам.

– Да, если ты порядочный человек! – презрительно бросила она. – Ты изменил Луизе! Как ты мог позабыть о своей невесте?

– Ты знаешь как, – возразил он. – Ты ведь тоже забыла. И у тебя есть жених.

– Но… – Вот к чему приводит ложь, промелькнуло в голове у Триш. – Мы официально не помолвлены. Мы знаем друг друга с самого детства. Поэтому все уверены, что мы поженимся. Это не одно и то же.

– И все-таки ты забыла о нем.

Смущенная справедливостью его упрека, Триш поскорее натянула джинсы и майку.

– Это все из-за тебя! Ты сбил меня с толку.

– Ну, конечно. Может, я еще и связал тебя? Заткнул тебе рот? Не лги самой себе. Признай, что…

Это было жестоко.

– Просто мне не часто попадаются такие опытные донжуаны, как ты! – отчаянно парировала она, хватая расческу и принимаясь судорожно приводить в порядок спутанные локоны.

– Значит, тебе понравилось? – насмешливо заметил Адам.

– Ты знал, что делаешь. Это низко. Ты собираешься связать свою жизнь с Луизой и должен был держать себя в руках.

– Я знаю это не хуже тебя! Но ты заставила меня забыть о ней! Что это, по-твоему, значит?

– Что у тебя нет совести! Как ты смеешь сваливать все на меня?

– Да, виновата ты, виноваты гормоны…

– Гормоны? – От неожиданности она оцарапала себя расческой. Триш в сердцах швырнула ее, едва не расплакавшись от боли. – Господи! По-твоему, виноваты гормоны? И часто с тобой такое бывает?

– Ладно, тогда что же это, по-твоему, такое? Что за чувство нас связывает? Как его назвать, Триш?

– Измена! – в ярости закричала она. – У меня есть парень, а я позволяю другому мужчине заниматься со мной любовью. А ты весьма кстати позабыл о женщине, на которой собираешься жениться!

– Я не горжусь своим поступком. Это ужасно.

– Ты не должен был даже прикасаться ко мне!

Она тоже виновата, подумала Триш. Они оба потеряли самоконтроль. Адам разочаровал ее. Он оказался изменником, обманщиком, который пользуется ситуацией, не заботясь о последствиях. Ей снова стало дурно.

Триш устало провела рукой по лбу, разглядывая свое бледное отражение в зеркале. В ее глазах Адам был окончательно развенчан. Каким мужем он будет Луизе, если так легко забывает о долге?

– Я не хотел, чтобы так вышло, – произнес Адам.

– Чего же ты тогда добивался?

– Ты сама прекрасно знаешь, что с того самого дня в Лондоне мы хотели быть вместе, – угрюмо сказал он. Триш застыла от изумления. В глазах сверкнул гнев. – Ладно, я знаю, что ты сейчас скажешь, – снова заговорил Адам, видя, что она вот-вот взорвется от ярости. – Что, даже если я очень чего-то хочу, это вовсе не значит, что могу заполучить это любой ценой. Я совершил ошибку. Не думал, что все зайдет так далеко, а когда понял это, было слишком поздно. За это я прошу у тебя прощения…

– Тебе его не видать! В голове не укладывается, что ты мог так обойтись с Луизой и со мной! – бушевала Триш.

– Ради Бога, Триш! – нетерпеливо воскликнул Адам. – Иногда… иногда мы берем на себя обязательства, которые невозможно выполнить.

– Пустые отговорки! Ты сделал свой выбор, когда решил жениться. Брак – это не игрушки, Адам!

– Да нет, я хотел сказать…

– Тебе нет оправдания! Что, хотел поразвлечься перед свадьбой? Позарился на старушку Триш, потому что тебе показалось, что она к тебе неровно дышит.

– Не надо так, Триш! – в сердцах воскликнул он, хватая ее за руки. – Послушай, ты не поняла…

– Все я прекрасно поняла! – Она яростно высвободилась. – Как мне теперь смотреть тебе в глаза? Или Тиму, или Луизе? Я сама себе противна. Ты все разрушил! Я всегда уважала тебя, Адам! Ты всегда казался мне особенным, добрым и не таким сексуально озабоченным, как некоторые мужчины помоложе!

– Ну, это уж слишком, – сказал Адам, бледнея от гнева.

Но ей хотелось ранить его побольнее: он причинил ей боль, так пусть теперь страдает.

– А мне так не кажется! Ты ведь, выходит, ничуть не лучше других! У тебя даже не хватило порядочности, чтобы подумать о предохранении!

Адам побледнел.

– Триш… – робко начал он.

Она решительно взглянула на него. Хватит уже отговорок и извинений!

– Ты грязная крыса, Адам Фостер! – Потеряв самообладание, она схватила расческу и швырнула в него. Адам увернулся. – Убирайся! – Вне себя от стыда и гнева она вскочила и запустила в него зеркальце, которое вдребезги разлетелось, угодив в стену. Это лишь еще больше разозлило ее. – Вон!

Она схватила свою любимую картинку с морскими котиками. Но Адам успел крепко поймать ее за руку.

– Успокойся!

– Зачем? – Ее ярко-синие глаза яростно сверкали.

– Потому что так ты ничего не решишь. Нам нужно поговорить…

– Нет, – решительно заявила она. – Мне и так все ясно. Ты с самого начала хотел соблазнить меня. Для тебя это была всего лишь забава. Но для меня…

– Что? – перебил он.

– О, не льсти себя надеждой! Я имела в виду последствия, а не собиралась расхваливать твои приемы! Неужели ты не видишь, скольким людям, возможно, искалечил жизнь – себе, мне, Луизе, Тиму, бабушке? Ты повел себя крайне безответственно. Да, признаю, я тоже хороша. Не представляешь, до чего мне сейчас скверно! Зачем только мы вообще встретились!

В глазах Адама мелькнула боль. Видимо, ее слова здорово его задели. Некоторое время оба молчали. Он не пытался подойти к ней и успокоить, просто стоял, словно его пригвоздили к месту.

Потом повернулся и вышел, понуро опустив голову, как человек, у которого только что отняли последнюю надежду.

Жадно ловя каждый звук, доносившийся из его комнаты, Триш представляла себе, как он снимает промокшую одежду, переодевается в сухое, собирает вещи, идет на кухню, варит себе кофе… и, наконец, уходит. Она зажмурилась от острой боли в сердце. Уступив соблазну, она унизила свое достоинство. В какой-то мере это было даже справедливо. Она заслужила эту боль. Тому, что они совершили, нет и никогда не будет оправдания.

Идти на катер было еще слишком рано. Бросив чемодан на пристани, Адам быстро зашагал прочь. Он был страшно зол на самого себя, противоречивые чувства бушевали в нем. Он шел по песчаному побережью, пока не запыхался.