Якорь спасения

— Неужели у вас отсутствует чувство ностальгии? — продолжал замаскированно кривляться Флойд.

Элис эффектно показала свои жемчужные зубки. Она решила в полной мере ответить на его выпад:

— Я оставила свои данные в нескольких школах Детройта. Думаю, что хоть в одной из них может что-то и получиться. Но я не хочу назад. Мне гораздо больше нравится в Цинциннати!

— Это почему же? — не унимался Флойд. — А как же ваша семья? Неужели не скучаете по родным?

Элис была вынуждена напомнить ему, что по возвращении в Цинциннати она не собирается разбивать палатку у порога тамошней резиденции Ламберти.

— Вам вовсе не обязательно будет общаться со мной, хотя с Карен я надеюсь сохранить самые добрые отношения. Не исключено, что я привезу как-нибудь маму и сестричку туда.

— А они захотят приехать? — оживилась Карен.

— Моя мама соберется в течение одной минуты!

— Тогда можно позвонить для начала и пригласить их к нам? — Карен была в восторге от этой идеи. — Пусть подышат чистым воздухом после детройтской вони.

Элис показалось, что молодого хозяина сейчас хватит удар.

— Даже не представляете, как я признательна вам, — взволнованно начала она. — Но не все так просто…

Услышав это, Флойд принялся откупоривать вино к десерту.

— Моя мама — практически инвалид.

— О Господи! Пожалуйста, извини. А что с ней такое? — сочувственно спросила Карен.

— Всю жизнь она тяжело работала, чтобы прокормить меня и сестренку, — сказала Элис. — Но в последние пять или шесть лет ее скрутил артрит. Думаю, что совсем скоро она просто не сможет ходить самостоятельно.

— И даже при таких обстоятельствах вы не хотите быть как можно ближе к дому?

Флойд одновременно выступает и судьей и присяжным на моем процессе, с горечью отметила Элис.

— Думаю, гораздо более реальный вариант — забрать их сюда. Но для этого мне нужна стабильная работа.

— А как же ваши друзья? Вы что, по ним совсем не скучаете?

— Большинство моих соучеников по школе не таковы, чтобы сохранять с ними дружеские отношения.

И тут в их диалог врезалась Карен:

— У меня возникла прекрасная идея, Фло!

— Еще одна идея? — хмыкнул Флойд.

Карен сделала вид, что не заметила его сарказма.

— Тебе надо будет обязательно поговорить о нашей девочке с Ником, Фло. Как только будешь в Кливленде. Николас Грайвер — директор здешней школы, — пояснила она для Элис. — Закадычный друг Фло. От этого парня зависит предоставление любой вакансии в наших краях.

Скорее в аду наступят заморозки, чем этот злобный тип пойдет на такое, решила про себя Элис, отметив, что Флойд с подозрительным удовольствием задумался над этой идеей.

— Сомневаюсь, бабушка, что наша непостоянная красавица заинтересована задержаться именно здесь!

Элис чрезмерно звонко рассмеялась.

— У меня нет уверенности, что я не хотела бы! Цинциннати подходит мне больше Детройта уже хотя бы потому, что уютнее, теплее. — Ей нравилось следить за тем, как Флойд пытается преодолеть растерянность, но ответить себе честно, чего она хотела бы от него больше, Элис не могла. И как он только посмел поцеловать ее?

— Тебе понравится здесь еще больше, детка, — заверила ее Карен. — Не делай окончательных выводов, пока не ознакомишься с окрестностями. Только бы найти эти дурацкие костыли.

— Я очень жду столь великого события, — заявила Элис с шутливым энтузиазмом. И неотразимо улыбнулась Флойду. — Сколько лет ваша семья живет здесь?

Карен с гордостью пояснила, что уже три поколения Ламберти обитают на территории ранчо.

— Ваши предки были эмигранты из Европы?

— Нет, не мои, а Брюса! Помесь французов с итальянцами. По преданию, его прадед состоял в родстве чуть ли не с Наполеоном. Утверждать не берусь… Но отчаянных корсиканских головорезов в этом роду действительно хватало.

— Есть семейная легенда, — задумчиво начал Флойд. — Во время гонки фургонов у повозки знаменитого буяна Мишеля де Ламберти оторвалось колесо. Лет через десять на этом самом месте и появилось ранчо. Так мой прадед решил остепениться.

— Да… Иные были времена, — взгрустнула Карен. — Грешили люди, но и каяться умели. А сейчас мы имеем честь сидеть за столом, быть может, с последним отпрыском славного рода Ламберти.

Выразительные губы Флойда сжались в тонкую, упрямую линию.

— Бабушка, ты что, опять собираешься обсуждать эту тему?

Неожиданно Карен показалась сильно постаревшей, да и вообще после услышанного на душе у Элис появился неприятный осадок. Захотелось хотя бы немного побыть одной. Пусть уж семейные отношения выясняются без нее. Тем не менее она деликатно поинтересовалась:

— А других внуков или правнуков у вас нет? — Втайне Элис надеялась услышать что-нибудь новое о супружеской жизни Флойда.

— Нет, в наличии только один Фло! — Она многозначительно посмотрела на внука. — Кстати, его отец, мой сын, тоже был единственным ребенком. Он… разбился на самолете, когда Фло было пять лет.

— Карен, милая… — Девушка преисполнилась искренним состраданием к миссис Ламберти.

— А этот сорванец получил лицензию пилота раньше автомобильных прав. — Бабушка воинственно указала на своего послушного мальчика.

Волевой подбородок Флойда дрогнул. Чувствовалось, что тема полетов была горячей в спорах этой пары.

— Летную лицензию мне помог получить дедушка, — тихо пояснил он.

— А потом уже поставил в известность меня, — с обидой отозвалась Карен. — Брюс считал, что при такой воспитательнице, как я, Фло никогда не станет настоящим мужчиной.

Значит, с помощью самолета он самоутверждается как мужчина. Но ему-то чего волноваться? Девушки должны вешаться на шею такому красавчику. Исподтишка Элис глянула на Флойда. И встретилась с его взглядом, который полностью подтверждал ее мысли.

— Господи! Как вы только выжили, Карен, в царстве мужского шовинизма?! — в сердцах воскликнула Элис.

Карен со смехом подтвердила, что «это вовсе не простое дело». Но тут же всхлипнула:

— Брюс сошел бы с ума, узнав, что Фло — последний из владельцев ранчо Ламберти.

Ситуацию несколько разрядило появление экономки, которая церемонно предложила еще кофе. Дамы согласились, но Флойд накрыл свою чашку ладонью:

— Мне, к сожалению, пора.

— И ты еще имеешь нахальство утверждать, что любишь наше ранчо! Не можешь даже лишнюю минуту посидеть за обеденным столом. — Карен набросилась на внука, как собака на кость.

— Ты же знаешь, бабушка, что сегодня мое присутствие на сенокосе необходимо. Прости, но для обиды выбран не самый удачный повод.

Так вот чем от него так душисто пахло, когда он нес ее на руках, с опозданием сообразила Элис.

— Кстати, мисс Редфорд, как мне быть? Затащить вас в будуар до того, как я уйду из дома? — съязвил Флойд.

— Оставайся-ка с нами, Эл, — осадила его бабушка. — Пусть катится на свой сенокос.

Побуждаемая мстительным чувством, Элис незамедлительно согласилась.

Флойд демонстративно вытер ладони о джинсы, как бы стирая следы прикосновений к Эл.

— Мерси, мадам. Чао, мадемуазель! — Он стремительно направился к дверям, окинув на прощанье Элис каким-то загадочным, пристальным взглядом.

— Как бы мне хотелось быть уверенной, что ранчо Мишеля де Ламберти не придет в упадок после того, как вздорная… старуха Карен навсегда покинет этот бренный мир…

— Перестаньте, прошу вас! — не вынесла Элис. — Разве можно хоронить себя заживо?

— Когда-то я думала, что Брюс и Майкл вечны… — Ее скорбный взгляд отрешенно устремился вдаль. — Единственное, чему я бесспорно научилась за свой век… Жизнь коротка и никаких гарантий никому свыше не дано.

Конечно же, она абсолютно права. Никто не знает дня и часа встречи со смертью. Но вслух Элис сказала совсем иное, и две женщины интуитивно поняли друг друга:

— Больше всего на свете вы желаете, чтобы он был счастлив. А если Флойд не найдет того, кто ему необходим…