Забава

— Мистер О'Кинли и мисс Гилл! — В голосе метрдотеля звучало почтение. — Какая честь!

Джон усмехнулся.

— Надеюсь, Джозеф, вы можете устроить нас так, чтобы мы не привлекали внимания?

— Всегда держу резервный столик для подобных случаев, — ответил тот. — Не то, что газетные сплетники, даже ваши лучшие друзья не найдут вас здесь, если вы так желаете, конечно.

— Спасибо, Джозеф, это подойдет.

Торри молча просматривала меню. Стайка официантов суетилась вокруг, сервируя стол. Потом появилась корзинка с горячими булочками и два коктейля в высоких запотевших стаканах.

Потягивая «кампари» с апельсиновым соком, она сказала:

— Я все еще не могу понять, как так получилось, что я никогда не слышала ничего о тебе прежде?

— Прежде, чем столкнулась со мной у родителей?

— Да. Мне пришлось выуживать информацию у своей подруги.

— И, конечно, в первую очередь она поведала тебе о моем отце?

Торри кивнула.

— У мужа Фифы два хобби — собственный дом и автогонки. Он просто помешан на них, знает все и про всех. Тебя никогда не тянуло пойти по стопам отца?

Джон посмотрел на нее сквозь пламя свечи, и она заметила веселые искорки в его глазах.

— Нет.

Торри скорчила гримасу и глотнула свой коктейль.

— Исчерпывающий ответ, — пробормотала она.

— Я простился с иллюзиями на его счет очень рано, когда мне было лет шесть. Отец доставлял массу хлопот моей матери, таскал меня по всему миру на авторалли, и, насколько я помню, его всегда сопровождали красивые женщины.

— И прилипалы, подобные Тедди, — усмехнулась Торри.

— Ты очень проницательна, — заметил он.

— Кстати, на приеме была одна рыжая особа с зелеными глазами, — поморщилась девушка, — весьма привлекательная… Мне кажется, вы знакомы, — продолжала она, — и это навело меня на мысль… Как часто мне предстоит встречаться с такими, как она?

— Ты хотела бы иметь их список?

— Просто я должна быть готова к любым неожиданностям, — объяснила Торри. — Ты как-то цитировал «Король и я», но я тоже видела этот мюзикл и помню текст почти слово в слово… Как это? — Она наморщила лоб, вспоминая. — «Девушка должна быть подобна цветку, дающему мед одной пчеле… мужчина может жить, как пчела, собирающая мед… Перелетая с цветка на цветок, пчела должна оставаться свободной. Но цветок не может перелетать от одной пчелы к другой», — процитировала она. — Ты именно так представляешь себе наш брак? О, извини, я совсем забыла, что мужчинам нравится, когда их окружает много женщин.

На этот раз она заметила в его глазах искру восхищения.

— Ты сегодня в хорошей форме, Торри. Мне нравится, что мы можем интеллектуально стимулировать друг друга, — похвалил ее Джон.

Торри захотелось залепить ему пощечину.

— Ты не ответил на мой вопрос, — заметила она, едва сдерживая себя.

— Я полагаю, — сказал он задумчиво, — что все зависит от того, как сложится наша совместная жизнь, чем мы сможем наполнить ее. У меня есть недостатки, но я вполне могу быть счастлив с одной женщиной… какое-то время. Так что пример пчелы, перелетающей с цветка на цветок, не совсем уместен. Ты согласна?

— Возможно, — кивнула она, помешивая соломинкой лед в бокале. — Но если ты поймешь, что наш брак не очень удачен, и решишь, что вправе время от времени искать что-то на стороне, то я тоже смогу воспользоваться этой привилегией?

— А ты хотела бы? Мне кажется, это как-то не вяжется с твоими представлениями о любви, — с сомнением в голосе заметил Джон.

— Конечно, не вяжется, — засмеялась она тихо. — А ты действительно уверен, что так же свободен в своих взглядах, как твой отец?

Он надолго замолчал, и Торри поняла, что задела этого человека за живое, наконец обнаружив слабое место в его непробиваемой броне. Он поджал губы, на лбу пролегла глубокая складка, а взгляд стал ледяным. Впрочем, вскоре Джон овладел собой, но на его лице появилось какое-то загадочное выражение. Торри почувствовала, что ей еще придется ответить за свое замечание. Между тем он сказал:

— Зачем загадывать так далеко вперед? У нас будет возможность посмотреть, что из всего этого получится, правда? Я уверен, что пройдет достаточно много времени, прежде чем ты сочтешь нужным набрать себе легион любовников.

Торри с такой силой сжала зубами соломинку, что чуть не перекусила ее.

— Ты повторяешься, — пробормотала она. — Меня тошнит от твоих высказываний о женщинах. Пойми, мы не так помешаны на сексе, как вы, мужчины.

— Ты так считаешь? — язвительно спросил он.

— Да, — спокойно ответила она. — Если ты думаешь, что все представительницы слабого пола только о том и думают, как бы заарканить мужчину, то глубоко ошибаешься. Существует нечто большее, чем издавна сложившийся набор: дом, муж, кухня, дети, особенно в наши дни. И прежде чем предложить мне это, знай, что я, как любая другая женщина, буду чувствовать себя несвободной, какой бы роскошной ни была обстановка.

— Птичка в золотой клетке, — задумчиво произнес он. — Может быть, хватит, Торри? Ты уже сделала все, чтобы уязвить мою гордость. Достаточно. Так можно испортить себе аппетит.

Она соображала, что бы ответить, но в этот момент принесли закуски. Торри заказала свой любимый калифорнийский салат из розовых креветок, нежных бледно-желтых кубиков авокадо, зеленого лука и листьев салата. К этому блюду подавался ломтик лимона и поджаренные треугольные тосты. Взяв нож и вилку, она сказала себе: «Терпение, Торри, терпение, мы еще продолжим этот разговор!»

И тут же невольно вздохнула. Все дело в том, говорила себе девушка, что я никак не могу поверить, что это не сон. Мне кажется, что вот-вот я проснусь и…

— Хорошо, — согласилась она, — тогда ты предложи тему.

Он улыбнулся, подбирая на вилку тонкий ломтик семги.

— Позволю себе заметить, что черный цвет просто преображает тебя. Придает твоей коже оттенок… перламутра.

— Спасибо.

— Что ты делаешь в выходные?

— Я… не знаю.

— Не помню, упоминал ли я о своем доме в Квинсленде.

— Да.

— Не хотела бы ты поехать и посмотреть его? Я имею в виду в этот уик-энд.

— У меня есть выбор?

— Мы заключили соглашение, Торри.

— Значит, нет. Как глупо было с моей стороны забыть об этом. Что ж, я поеду. — Ее глаза внезапно потемнели и стали строгими, лицо побледнело, и она осторожно отложила в сторону вилку и нож. — Я… прошу прощения, но… ты оказался прав, у меня совершенно пропал аппетит.

Джон подал сигнал официанту, который унес их тарелки, пробормотав что-то на ходу о задержке основного блюда.

— Вина?

Она кивнула и, маленькими глотками отпивая из бокала, постепенно почувствовала себя значительно лучше, и румянец вернулся на ее щеки.

— Извини, — сказала Торренс. — Теперь все в порядке.

Она съела более половины главного блюда — жареной баранины с зеленой фасолью — и даже пыталась поддерживать разговор, но Джон заметил, чего ей это стоило. Поэтому, когда они допили кофе, он не пытался продлить беседу и не предложил ей потанцевать.

Если метрдотель и был разочарован их ранним уходом, то не показал виду и поклонился так, словно они были, по меньшей мере, членами королевской семьи.

Торри не могла сдержать вздох облегчения, когда синий лимузин доставил ее прямо к дому. Но вдруг она поняла, что Джон намерен подняться к ней.

Она пыталась придумать какие-то отговорки, но мысли путались, и ей трудно было сосредоточиться. События последних дней свалились на нее, как снежный ком, и она чувствовала себя измученной и бесконечно усталой.

Джон взял у нее ключи и открыл дверь, предупредительно пропуская ее вперед. Зайдя в квартиру, она нащупала выключатель, и мягкий розовый свет залил комнату. Бросив сумочку на стеклянный столик, Торри хрипло выпалила первое, что пришло в голову:

— И что же дальше?

Джон подошел ближе и заглянул ей в глаза.

— Что дальше? — повторил он едва слышно, не спуская глаз с ее лица, и медленно провел пальцами по щеке девушки. — Мне кажется, что, как твой будущий муж, я должен сделать все, чтобы ты расслабилась, Торри. Вот так…