Герой ее романа

— Пожалуйста, не уходите. Пообещайте, что вы не уйдете. — Ее хватка от отчаяния стала почти болезненной. — Такое приятное чувство, когда вы держите меня. Никто меня так раньше не держал.

От этого признания у него в животе что-то резко и сладостно шевельнулось.

— Хорошо. Я не уйду, пока вы не заснете, — пообещал он и нежно убрал пряди с ее лица.

— Спасибо, — сонно улыбнулась она и влепила ему в угол рта влажный поцелуй. Потом прижалась к его жесткому телу и быстро заснула.

Ничего не помогало.

Ни четыре таблетки от головной боли. Ни три чашки сладкого черного кофе. Ни пакет льда, лежавший на макушке ее пульсирующей головы. Сара даже попыталась всунуть голову в морозилку. Не помогло. Казалось, единственный способ избавиться от головной боли — это избавиться от самой головы.

Постанывая, она в отчаянии обхватила голову руками.

— Так плохо?

Голова резко дернулась вверх, Сара сморщилась от боли. Она издала леденящий кровь стон. На пороге кухни стояло невероятно высокое и широкоплечее существо. Дакота.

— Как вы вошли? — проскрипела она, хватая и надевая очки.

— Через парадную дверь.

— Пожалуйста, не так громко, — поморщилась она. Он со стуком поставил на стол термос. — Разве дверь была не заперта?

— У меня есть ключ.

— Ах, у вас есть ключ. Как же я не подумала об этом? — произнесла она саркастически. — Так кто вам дал ключ?

— Вы всегда раздражены по утрам?

— Ответьте на вопрос. — Сара терла виски мягкими круговыми движениями.

— Вы.

— Я дала ключ. — Голова начала пульсировать сильнее. Казалось, все внутренности решили поменяться местами и двигаются в разных направлениях.

— Кто еще мог дать мне ключ?

— Не знаю. — У нее слишком тяжелое похмелье, чтобы думать. В затылок словно ударили кинжалом. Потом она прислонилась лбом к холодной поверхности посудной полки. — Забудьте все, что я говорила. И пожалуйста, вернитесь к себе домой. Я хочу лечь.

— Вы хотите, чтобы я ушел?

— Естественно.

— Забавно. Прошлой ночью вы просили меня остаться, а утром гоните прочь.

Сознание выхватило в его фразе два самых важных слова. Она повернулась к нему.

— Прошлой ночью? — слабым голосом переспросила Сара.

— Вы не помните, что было прошлой ночью? — Одна бровь насмешливо изогнулась, но в глазах никакого веселья.

Обрывочные воспоминания бомбардировали ее мозг. Тихая музыка. Теплые, успокаивающие руки. Нежные слова, щекотавшие ухо.

— Значит, это не был дурной сон? — У нее вспыхнули щеки.

Он шагнул к полкам с посудой и стал методично осматривать их. Нашел стакан и поставил его на стол.

— Что конкретно вы помните?

Сара наблюдала, как он открутил крышку термоса и что-то налил в стакан. Движения расчетливые, экономные и странно угрожающие.

— Ничего, — солгала она и, потрясенная, снова села за стол. — Ничего, кроме знакомства с каким-то гигантом по имени Джако... И я пила, — она состроила гримасу, — «чай со льдом».

— «Чай со льдом»? — Его пальцы так сжали стакан, будто он собирался раздавить его голыми руками. Наверно, он представил, что это ее шея, решила Сара. — Вы пили убийственную смесь из джина, водки, рома, текилы и тройной дозы сухого вина, причем так, будто это вода из-под крана. Вы знаете, сколько вы выпили?

Она открыла рот, чтобы ответить, и снова закрыла.

— Не думаю, — продолжал он. — А вам не приходило в голову, что вы не доберетесь до дома в таком состоянии? Вы собирались сесть за руль или рассчитывали, что какой-нибудь парень привезет вас домой?

Сара молчала. Не стоит сообщать ему, что она не умеет водить машину и, выходя из дома, всегда берет деньги на такси. Она была потрясена. Что случилось прошлой ночью? Она и вправду ничего не помнила после первого бокала, кроме незначительных мелочей. Она знала, что проснулась утром в своей постели в джинсах и топике. Рубашка, которую она надевала поверх топика, висела на спинке кровати. Теперь очевидно, что он привез ее домой. Но как это было? И чему конкретно она позволила случиться прошлой ночью?

— Сейчас выпейте это, — скомандовал он жестким тоном, протягивая ей стакан с коричневатой жидкостью.

Она автоматически глотнула и от мерзкого вкуса подавилась и закашлялась.

— Что это такое?

— Плохо, что вы не догадались задать этот вопрос прошлой ночью.

Она отставила стакан и взглянула на него.

— Я сказал: выпейте. Это лекарство от похмелья. Обычно я готовил его отцу, когда был мальчишкой. У него вкус грязи из помойки, но это цена, какую надо заплатить за вчерашние коктейли.

— Спасибо, мне уже хватит.

— Пейте, или я волью вам это в горло, — прорычал он.

С укором взглянув на него, она взяла стакан, разом опорожнила и со стуком поставила на стол. После первой волны дрожи, сотрясшей ее тело, он протянул ей стакан воды. Сара выпила залпом, подавилась, и ему пришлось несколько раз ударить ее по спине.

— Хватит! — Сара наконец смогла дышать. Она приподняла очки, пытаясь пальцами вытереть наполнившиеся слезами глаза. — Теперь, когда вы кончили мучить меня, мистер Уайлдер, я бы хотела...

— После прошлой ночи, — он протянул ей салфетку, — вы, по-моему, могли бы называть меня по имени. Вы так не считаете?

— По имени?

— Ах да, я забыл. Вы же ничего не помните. Жаль. А между прочим, вы прекрасно проводили время.

— Как... как прекрасно?

— Давайте вспомним. Похоже, что вы с удовольствием танцевали со мной и...

— Мы танцевали? — Но она же никогда не танцевала! А если это правда, танцевала, то удивительно, что утром он еще может ходить.

— Конечно. Еще больше вы радовались, когда я вынес вас из бара. Вы хихикали и крутили бедрами всю дорогу домой. Точнее, пока я не уложил вас в постель.

— В постель? — У Сары перехватило дыхание.

— Не говорите, будто вы не помните, что обнимали меня за шею и целовали.

— Не думаю, что мне хотелось бы услышать остальное. — Сара со страхом взглянула на него.

— Не смотрите на меня так, — вздохнул он. — Ничего не случилось, кроме того, что вы моментально уснули. Возможно, вам покажется это странным, но я предпочитаю, чтобы мои женщины были в полном сознании, когда я беру их в постель.

Его женщины. Сара не сомневалась, что их было много. Не сомневалась она и в том, что все они поминутно помнили время, проведенное в постели с Дакотой Уайлдером. В его затуманенных серых глазах, когда он оценивал женщину, в ленивой улыбке, в ошеломляющей уверенности, которая исходила от него, чувствовалась какая-то первобытная сексуальная сила. И поэтому его интерес к женщине мог быть вызван только одной причиной — сексуальным влечением к ней. Невольно напрашивался вопрос:

— Почему вы здесь?

Дакота беззвучно выругался. Что он мог ей ответить? Что за последние шесть месяцев ее женственность — это единственное, что вызывало в нем хоть какое-то желание? Что он приехал сегодня утром просто потому, что не мог не приехать? Что в ней таится нечто такое, что зачаровывает его?

Он поднял голову и нашел ответ в ее лице. В прямом, вопрошающем, озадаченном взгляде, устремленном на него. В нежном рте. В невинности, которая странно привлекала его и в то же время подталкивала к бегству.

У Дакоты Уайлдера был сильно развит инстинкт самосохранения. И поэтому он решил поскорее исчезнуть.

— Я приехал вернуть вам ключи. — Он положил их на стол перед ней и шагнул к двери.

— Подождите! Я хотела поблагодарить вас за то, что вы привезли меня домой.

— Что конкретно, солнышко, вы имеете в виду? — насмешливо спросил он.

— Почему вы всегда так ужасно саркастичны? — Она взглянула на него. В больших карих глазах укор. — Я всего лишь пыталась поблагодарить вас.

— Послушайте, держитесь подальше от баров, договорились?

— Не могу, — покачала она головой. — Я рассчитывала вчера вечером выполнить свою задачу. Но, кажется, нисколько не продвинулась.