Яблоня

— Вы посылали тете свою… свою… э-э… — однажды произнеся ужасное слово вслух, Макгонагалл, похоже, не находила сил сделать это снова.

— Она не знала, что получает, — мягко ответил Гарри. — Если, конечно, не вскрывала упаковку. Конечно, она вольна была так поступать, но я за это уже не отвечаю.

Нагнувшись, Гарри взял со столика чайник.

— Вы позволите? — спросил он у Дамблдора, и с его разрешения долил себе чаю и молока.

Снейп развернулся к мальчишке, что сидел, широко расставив ноги и примостив на животе чашку. К ужасу зельевара, в голове его вдруг возникла картинка — Поттер, но не вальяжно рассевшийся с чаем, а нагой, чрезвычайно соблазнительный Поттер, сжимающий пальцами собственный член и прямо в кабинете директора производящий упомянутый образец. Шокированный реакцией своего организма на этот образ, Снейп крутанулся прочь и уставился в огонь. Никогда раньше он не думал о своих учениках в эротическом контексте. Никогда! Это же отвратительно! Возможно, события проведенной с Алексом ночи (и утра… неужели все это происходило только сегодня утром?) повлияли на него сильнее, чем казалось сперва. Поначалу Снейп не собирался принять предложение Алекса о дальнейших встречах, но теперь был готов передумать. Все лучше, чем предаваться неподобающим фантазиям об ученике! О Гарри Поттере! Мерлин, он сошел с ума. Мальчишка уже несколько лет является одним из главных объектов его ненависти. Вот только теперь, сидя перед зельеваром, он выглядит вполне зрелым и даже весьма… Черт побери!

Дамблдор кашлянул.

— Стало быть, ты… отослал тетке образец сегодня утром? — осведомился он.

— Да. Я подумал, что речь об этом может зайти в нашей беседе, — подтвердил Гарри.

— И ты расскажешь нам, где проводил каникулы? Начиная с лета прошлого года? — Дамблдор попытался уточнить, как давно Гарри вышел из-под его надзора.

— Я жил в Брайтоне, — откликнулся Гарри.

Снейп оглянулся через плечо.

— Работали над загаром, как я погляжу, — с издевкой бросил он.

— Работал, — вполголоса поправил его Гарри.

— Работал? — переспросил Дамблдор. — Но где? И зачем?

— На стройке. Отсюда и загар. Хотя море этим летом было прекрасно, благодарю, что заметили, профессор Снейп. Зачем — разумеется, чтобы заработать деньги на квартплату.

— Неужели вы не понимаете, какой опасности подвергались? — вернулась к любимой теме Макгонагалл. — Поттер…

— Со мной все в порядке, не правда ли? Да к тому же стал сильнее и здоровее, чем был когда-либо, живя у Дурслей, — резко ответил он. — Ну и, разумеется, все это время я был под чужой личиной, — пояснил юноша, надеясь, что сказанное поумерит пыл женщины, а заодно пробудит интерес к другому вопросу.

— Под личиной? Не могли же вы поддерживать иллюзию все лето!

Увидев, как смотрит на нее Гарри, профессор Макгонагалл умолкла.

— Это ведь невероятно истощает магическую силу, — словно в оправдание своим словам заметила она. — Значит, дома вы ее снимали?

— Нет, — терпеливо отозвался Гарри. — Я жил с магглами, один из которых был моим начальником. Верно, прошлым летом это немного утомляло, но я ведь от физической работы тоже уставал… так что тут не разберешь. А этим летом привык. Это даже полезно — научиться жить с постоянным расходом магических сил. И потом, я менял только лицо, — объяснил он. — Тело оставалось моим.

— Покажи нам, Гарри, — попросил Дамблдор.

Гарри покачал головой. После событий этой ночи он ни за что не раскроет свое инкогнито. Но на это была и другая причина. Унаследовав состояние Сириуса, прошлой осенью он приобрел небольшой дом в Хогсмиде. Побывать там за год удалось лишь несколько раз, но юноша купил его в личине Алекса и не собирался доводить до сведения общественности, что у Гарри Поттера теперь есть недвижимость в магической деревне. Дом был его тайным прибежищем. А теперь, если ему удастся убедить Северуса продолжать отношения, он станет приходить туда намного чаще.

— Не сейчас, если позволите, сэр. Я уже больше года живу с чужим лицом и именем. За это время я многому научился, и ни разу не подвергся опасности.

— И весь этот год ты жил в мире магглов?

Гарри снова качнул головой.

— Нет, только бoльшую его часть. Но проблем не возникло ни на Диагон Аллее, ни в Хогсмиде, а ведь и там я бывал неоднократно…

— Вы что, не знаете, как легко опытному магу распознать личину, Поттер? — перебил Снейп. — Поверить не могу, что вы поступили столь необдуманно! Впрочем, чего еще ожидать от человека, пренебрегающего любыми правилами…

Пока он говорил, Гарри лишь внимательно смотрел на него, а потом медленно провел перед собой ладонью.

Снейп замер, не договорив: едва рука Поттера опустилась, зельевару открылось его собственное лицо. Идеально воспроизведенное.

Профессор Макгонагалл ахнула.

— Проверьте, можно ли распознать в этом фальшивку? — пригласил Гарри. Странно было видеть Снейпа, говорящего голосом Поттера. И Дамблдор, и Макгонагалл переводили взгляд с одного Северуса на другого, а потом все три преподавателя обрушили на юношу шквал разоблачающих чар.

— Ну как, держится? — поинтересовался Гарри.

— Как вам это, черт побери, удалось? — прорычал Снейп, когда заклинания не подействовали. И добавил: — И откуда мы знаем, что физиономия Поттера — не личина вроде этой?

Гарри взглянул на Дамблдора:

— Сэр, карта мародеров сейчас у вас?

Директор резко обернулся к нему, но все же открыл один из шкафов у стены, порылся в нем и вытащил знакомый пергамент. Юноша не удивился, понимая, что Дамблдор знает, как оживить карту. На пергаменте четко виднелись имена всех присутствующих, включая и точку, обозначенную крохотным флажком «Гарри».

Гарри немного разочаровало то, что возможности карты никого не поразили.

Как преподаватель трансфигурации, Макгонагалл была чрезвычайно заинтересована личиной молодого человека.

— Как вы это делаете, мистер Поттер? — спросила она. В отличие от интонаций Снейпа, в ее голосе было больше профессионального любопытства, чем строгости. — Вы не произнесли ни слова и не воспользовались палочкой! — осознала женщина.

— Магии тела — если хочешь изменить самого себя — палочка не нужна, — тихо пояснил Гарри. — Речь идет о простом изменении внешнего вида: чары убеждают смотрящих на тебя людей в достоверности увиденного и требуют множества усилий, потому что воздействие на окружающих нужно постоянно поддерживать. Сначала я так и делал, но, подумав, пришел к выводу, что мой способ проще. Необходимо лишь сосредоточиться на желании выглядеть иначе. На ощупь тоже вполне правдоподобно, — добавил он, кивком позволяя преподавательнице погладить свою щеку.

Снейпа странно встревожил тот факт, что Макгонагалл, по сути, прикасается к его лицу. Что же до лица мальчишки… ему пришлось подавить желание и самому оценить сходство.

— Хотите удостовериться, сэр? Проверьте, похоже ли это на то лицо, которое вы бреете по утрам? — поддразнил его Гарри.

Снейп поднялся на ноги.

— Разумеется, исключительно ради научного интереса, — приободрил его Гарри.

Снейп не смог устоять. Откуда мальчишке известно, какова на ощупь его кожа? Ноги сами поднесли его ближе и остановились меж широко расставленных колен Поттера. Тот встал, и зельевар торопливо отшатнулся, рассердившись сильнее. Впрочем, мальчишка по-прежнему едва доходил ему до подбородка, и это немного успокаивало. Решившись, Снейп провел по своей щеке на чужом лице. К вечеру у него всегда появлялась щетина, если под рукой вовремя не оказывалось собственноручно приготовленного зелья для бритья. Коснувшись собственного лица, он был вынужден признать удивительное сходство. Потрясающе! Впрочем, говорить об этом мальчишке он не собирался. Но даже запах его тела был воспроизведен в точности! Северус был в шоке.

Гарри вздрогнул, когда пальцы Снейпа легли на его лицо, и едва удержался, чтобы не прильнуть, зажмурившись, к этой ладони. Когда Снейп принялся сравнивать копию с оригиналом, он и сам коснулся лица зельевара — будто желал убедиться, что создал верную маску. Так, по крайней мере, это должно было выглядеть.