Карибское пламя

Толкнув дверь, она обомлела. Она, конечно, ожидала увидеть душ, раковину для умывания. Но только не утопленную в полу ванну-джакузи, душ, все туалетные приспособления, включая биде, и опять мягкий ковер, в котором нога проваливалась по щиколотку. Одна стена состояла из разноцветной керамической плитки с изображением какого-то тропического острова на закате солнца. Пятясь назад, она, не веря собственным глазам, только качала головой. Да, ты явно перестарался, Дэмон, подумала она, широко улыбаясь.

Вдруг раздался густой бас корабельного свистка. Могучий звук долго вибрировал в воздухе. Весело засмеявшись — пожалуй, впервые за последние три месяца, — Верити кинулась к двери, к ближайшему лифту. Она вышла на четвертой палубе, где на шпангоуте висел плакат, на котором было написано большими буквами: "Прогулочная палуба".

Вдоль поручней тесно стояли машущие руками пассажиры, но Верити без особого труда отыскала для себя местечко. Там стоял ящик с разноцветными бумажными лентами — серпантином. Схватив несколько штук в пригоршню, она швырнула их вверх, в воздух. Все пассажиры весело смеялись, наблюдая, как они разматывались на шпульках — красные, зеленые, голубые, золотистые. Некоторые из них попадали в постоянно расширяющуюся между кораблем и берегом полосу водяной глади, другие пикировали прямо в толпу, исчезая под ногами провожающих, которые, неистово жестикулируя, прощались со своими близкими.

Верити вцепилась пальцами в поручень. Медленно улыбка стерлась с ее лица. Задумчиво она направила взгляд на нос корабля, потом посмотрела вверх, туда, где по ее представлению, должен находиться капитанский мостик. Он, конечно, был там, на своем месте. Где же еще находиться капитану, когда его судно отправляется в первый рейс? Верити улыбалась, стараясь представить себе, как он отдает сейчас команды, как зорко следит за всем и вся. Нет, она не станет заводить с ним разговор. Она уже приняла решение. Даже если поступит приглашение посидеть за капитанским столом, она обязательно откажется. Верити оказалась на борту не для того, чтобы постараться заполучить то, что могла бы иметь раньше. Будь у нее тогда больше мужества и здравого смысла, она бы воспользовалась тем шансом, который представился ей, когда она впервые его увидала. Теперь уже слишком поздно.

Сейчас она более или менее смирилась со своей незавидной судьбой. Она отметила Рождество в компании матери. Теперь вот отправилась в круиз с человеком, которого полюбила. Хотя он никогда об этом и не узнает. Нет, она уже счастлива оттого, что находится рядом с ним. Оттого, что может погреться на солнышке. Попрощаться как следует с жизнью. Это будет горько-сладостное прощание. Для чего ей втягивать в свою трагедию кого-то еще? Нет, у нее нет такого намерения. С решительным видом она вновь повернулась лицом к пирсу и смеясь стала бросать последние бумажные ленты в воздух.

Она не заметила Джоселин Александер, которая, стоя на верхней палубе, наблюдала за ней. Лицо ее исказила горестная, отчаянная гримаса.

Только одна пассажирка не вышла на палубу, чтобы попрощаться с Майами. В гостиной своих апартаментов класса люкс Рамона Кинг тихо сидела в английском кресле из настоящей, добротной кожи. Стены гостиной были богато отделаны панелями из тикового дерева. Журнальный стол фирмы "Чиппендейл", сервант от "Шератон", на полу восточный ковер. В спальне стояла кровать эпохи королевы Анны. Напротив висел портрет работы Гейнсборо, после ее пробуждения сразу оказавшийся в поле зрения. Тяжелые портьеры бордового бархата — вообще в каюте преобладали темно-бордовый и светлосерый цвета — завершали интерьер. Рамона пока еще не могла заставить себя осмотреть ванную комнату, так как вся эта красота и роскошь слишком навязчиво напоминали ей о том, за что умер Кейт. Она, правда, еще не знала истинной причины, но была полна уверенности, что все обязательно разузнает. После шока, вызванного гибелью Кейта, прошло три месяца, и теперь она не испытывала ничего другого, кроме злого гнева. Да еще и решимости добиться справедливости.

Она скорее догадалась, чем почувствовала, что лайнер сдвинулся с места, и вышла на палубу. Сейчас она видела впереди только одну бухту. Но вскоре снова скорее догадалась, чем почувствовала, как прибавили обороты мощные двигатели — она их совершенно не слышала. Через несколько минут "Александрия" полным ходом вышла в открытое море. А где же обычный шум, вибрация — все, чего можно обычно ожидать? Рамона покачала головой. Да, "Александрия" — на самом деле настоящая жемчужина. А что, если она или ее владелец виновны в том, что произошло с Кейтом?..

Не отдавая себе отчета, она с такой силой сжала пальцами железный поручень, что у нее побелели костяшки. Довольно долго наблюдала она за тем, как постепенно скрывалось с глаз побережье Америки. Повернувшись лицом к солнцу, навстречу соленым брызгам, она дала себе твердое обещание. Прежде чем судно сюда вернется, она должна выяснить все. И если Дэмон Александер виновник того, что стряслось с Кейтом, ему придется пожалеть, что он когда-то появился на этом свете.

Первая ночь в открытом море обычно носила ознакомительный характер, а вторая, как правило, бывала весьма знаменательным событием. Пассажиры, в туалетах от знаменитых дизайнеров, появлявшиеся то в одном, то в другом из шести ресторанов на борту "Александрии", могли бы запросто украсить собой обложки таких модных журналов, как "Харперс" или "Вог".

В каждом ресторане стоял стол для старшего офицера. Сегодня вечером официанты ресторана "Святой Георгий" обслуживали капитанский стол, но на завтра это право уже будет принадлежать ресторану "Таити", потом поочередно следующим. Подобным образом менялся по очереди список пассажиров, чтобы в конце путешествия каждый из них мог отобедать по крайней мере раз в компании капитана.

Грег Хардинг стоял у стойки бара, потягивая холодный тоник. Он бы предпочел сейчас стоять на мостике, но он отлично знал, что значительную часть обязанностей капитана — нравится ему это или нет — составляло развлечение пассажиров. Кроме присутствия каждый вечер на обеде в честь пассажиров, он также должен был танцевать со всеми дамами. Сколько женщин на борту наверняка попадали бы в обморок, попытайся капитан улизнуть от них к себе на мостик до наступления полуночи.

Он посмотрел на часы. Почти восемь вечера. Очередная полувахта почти закончилась. Оставалось только надеяться, что лейтенант, который был сегодня вахтенным офицером, все еще на ногах. Нельзя сказать, что Хардинг не доверял своей команде на капитанском мостике. К тому же судно было оснащено двумя радарными экранами, двумя гидрокомпасами, магнитным компасом, радиоопределителем маршрута, автоматическим индикатором курса, ультразвуковым определителем глубины — эхолотом, помогающим судну уверенно находиться на плаву, двигаться в правильном направлении, избегать коварных рифов. Но все же ему очень хотелось быть сейчас на капитанском мостике.

Грег, подойдя к своему столу, поцеловал руку одной американской миллиардерше, обменялся рукопожатием с бывшим английским премьером. Он, правда, не заметил женщину, которая тихо села за стол справа от него, но и в этой суматохе всеобщего возбуждения он все равно чувствовал на себе особо пристальный взгляд. Грег быстро огляделся. Сейчас он был центром всеобщего внимания, как, несомненно, и Дэмон Александер накануне в ресторане "Аврора". Но даже если…

Грег ощутил, как странная дрожь, похожая на щекотку, пробежала по позвоночнику, словно там, где-то у затылка, в него впились крошечные крючки-кошки, усиливая его нервное возбуждение. Он снова огляделся, пытаясь выяснить, кто же таким разрушительным образом воздействует на него, но тут ему пришлось приветствовать какую-то индийскую принцессу. Поскольку в ресторане поддерживался интимный полумрак с помощью покрытых стеклянными колпаками настольных ламп, все его старания не увенчались успехом. Он так и не смог отыскать владельца пронзительных глаз. Сделав над собой усилие, Грег повернулся к амстердамскому алмазному магнату, который расточал в его адрес комплименты в связи с прекрасным внутренним декором ресторана.