Просто скажи люблю

Аманда Престон

Просто скажи люблю

Пролог

— Эй, сестрица! Что это за кружева ты плетешь? То нитка черная шла, то вдруг побелела. Так разве бывает? Черное — оно черное и есть. Вот как у меня — все сплошь черное… Черное кружево — это красиво. Или вот, у сестры. Нитка черная, нитка белая. Тоже ничего, хотя пестровато выходит. А у тебя вечно все не как у богов…

Три мойры, богини судьбы, сидели у камина с негаснущим огнем, в креслах-облаках, принимающих форму божественных тел. Ох, и удобные креслица, нам бы такие! Спина не затекает, нигде ничего не давит: хочешь — откинься, хочешь — наклонись, со всех сторон поддержит тебя мягкая и упругая воздушная масса. Да иначе и быть не могло. Как бы иначе плели они кружева судеб, неустанно, день за днем, век за веком…

Та, которую только что раскритиковала сестра, подняла голову от вязания широкого ажурного полотна, и на строгом темном лице сверкнули голубые, бездонные, как простирающееся вокруг небо, глаза.

— Что это ты говоришь, сестрица? Не бывает, чтобы черное становилось белым? Ты бы поменьше за людьми подглядывала. Вишь, стереотипов нахваталась. «Не бывает»… Ты богиня или нет?! Что захочешь, то и будет. У меня вот сегодня настроение хорошее, на черное не тянет. Да и хватит с нее черного-то, хорошая девчонка, пусть порадуется. Знаешь ведь: как выплетешь нитку жизни, так и проживет твой человечек…

— Ой уж! Больно они за ниткой-то следуют! Бывает, какой-нибудь так все нити жизни перепутает, что и не вспомнишь, что за узор для него придумала…

— Вы бы, сестры, не спорили, а за нитями лучше следили, — вмешалась третья богиня судьбы, отрываясь на миг от своего вязания, где черное равномерно перемежалось с белым. Глядите-ка, кружева-то ваши между собой переплелись…

1

Кто бы мог подумать, что эта пикантная кружевная накидка, нечто среднее между пеньюаром и воротником, доставит ей столько хлопот! Если бы не это, Марджи Мерано не знала бы никаких проблем, так как ее жизнь в последнее время протекала мирно, без всяких потрясений. Впрочем, проблемы время от времени возникают у всех… Собственно говоря, вряд ли она могла бы обойтись вообще без проблем, став не так давно хозяйкой небольшого магазина изящного дамского белья.

Так вот, о накидке…

— Итак, она висела здесь? — Агент сыскной полиции Ник Райлэнд фамильярно похлопал по плечу хорошенькую куклу-манекен. Лишенная верхней одежды, если таковой мог считаться пропавший воротничок… э, то есть пеньюар, та красовалась теперь в одном кружевном белье, почти не прикрывавшем то, что должно было прикрывать. Голубые кукольные глаза мечтательно смотрели вдаль.

— Да, там, — ответила Марджи, с трудом удержав смешок.

Уж очень забавно выглядел элегантный блюститель порядка рядом с полуобнаженной девицей, пусть даже искусственной.

Она давно заметила, что мужчины при виде женского белья разделяются на две категории. Одни превращаются в хихикающих развратников, в чьих глазах, как на экране, мелькают непристойные картинки. Вторые немеют и каменеют; над их верхней губой выступают капельки пота, а глаза наполняются ужасом.

Агент сыскной полиции Райлэнд, видимо, относился ко второй категории. Глядя на манекен, он на некоторое время замер, задумчиво потирая челюсть. Весьма мужественную челюсть, мельком отметила Марджи.

— У вас есть какие-то соображения по этому поводу? — нетерпеливо спросила она.

— Боюсь, пока мне не чем вас порадовать, — проговорил детектив, медленно переводя на нее взгляд. — Я не хочу, чтобы мои поспешные выводы ввели вас в заблуждение или, не дай Бог, обидели. Единственное, что пока бросается в глаза, это некоторое сходство между вашим сложением и фигурой этой очаровательной куклы. Из чего следует вывод, что его могла похитить женщина, похожая на вас. Думаю, это не те соображения, которые вы хотели бы услышать. Так что, боюсь, вам придется потерпеть…

Кажется, он смеется над ней…

Пока детектив, стоя рядом с Марджи, рассматривал ограбленный манекен, хозяйка магазина с не меньшим интересом рассматривала его самого. За тридцать лет своей жизни Марджи встречала многих мужчин и в некоторых даже влюблялась, но ни один из них не вызывал у нее такого интереса. Во-первых, Ник Райлэнд был очень хорош собой: высокий, с темно-рыжими волосами и зелеными глазами. Во-вторых, его великолепную фигуру облекал в высшей степени элегантный костюм цвета асфальта, который, несомненно, обошелся его владельцу в кругленькую сумму. Уж в чем, в чем, а в одежде Марджи знала толк. Интересно, где мог раздобыть такую сумму обыкновенный полицейский? Впрочем, подобные вопросы не относились к теме их беседы.

— Знаете, у вас невероятно озадаченный вид, — отомстила Марджи. — Похоже, вы столкнулись с довольно нетипичным случаем воровства? Должно быть, дамское белье крадут далеко не каждый день.

Принадлежавший ей магазин был единственным торговым предприятием такого рода в этой черте города. «Кружева, кружащие голову» лишь недавно присоединились к лидирующим бутикам, сеть которых была разбросана по кварталам вокруг Оксфордского университета.

— Откровенно говоря, грабежей в этом районе вообще бывает не так уж много. — Детектив небрежно сунул руку в карман пиджака и задумчиво приподнял красиво очерченную бровь. — Крадут в основном велосипеды хороших моделей. Иногда сумочки и кошельки, оставленные в незапертых автомобилях. Время от времени мы ловим воришек с дорогими часами прямо на выходе из ювелирных магазинов. — Он усмехнулся и медленно перевел взгляд с изящных ручных часиков на лицо. — Что ж, это не удивительно. Город наш небольшой, но изысканный и не бедный. Людям, нечистым на руку, здесь есть чем поживиться.

Марджи улыбнулась. Ей понравилось то, как детектив охарактеризовал Оксфорд. Сама она была влюблена в этот город и, прежде всего, в его центральную часть, где на всем лежала печать старины и от замшелых стен и готических шпилей, от уютных внутренних двориков с зелеными лужайками и тенистых парков, дававших приют оленям и птицам, веяло каким-то неизъяснимым покоем и умиротворением. Разумеется, достопримечательностью номер один в городе был Оксфордский университет. Состоящий из десятка колледжей, которые были сооружены еще несколько веков назад, он слыл самым знаменитым среди высших учебных заведений в англоговорящих странах. Марджи это почему-то льстило.

Было начало июня; воздух с каждым днем прогревался все сильнее, и поднимавшаяся от земли влага все больше отяжеляла его, будто наполняла какой-то вялой усталостью. Эта ранняя летняя жара была для оксфордцев неожиданной и непривычной. Взглянув на детектива, Марджи заметила, что его волосы от жары стали мокрыми и что он расчесывает их пальцами — просто взял и откинул всей пятерней назад с широкого лба. Несмотря на манеру причесывать волосы, он выглядел интеллигентно. По существу, именно это привлекало к нему внимание Марджи. Что-то не часто она встречала интеллигентов среди людей его профессии. И еще ее притягивали глаза Ника. Темно-зеленые, они излучали какое-то необычное сияние, и их взгляд пронзал до самого сердца…

— Но подобные случаи воровства, действительно, регистрируются крайне редко, — продолжал свои рассуждения объект ее внимания. — Э-мм… простите, как называется эта вещь, которую выкрали прямо из вашей витрины? — Детектив кивнул в сторону манекена и достал из кармана записную книжку. — Повторите, пожалуйста.

— Эта вещь называется, а вернее… — ее взгляд случайно скользнул по его руке, и она с совершенно необъяснимым удовлетворением отметила, что он не носит обручального кольца, — называлась несколько минут назад э-э… пеньюаром.

— Ах да… Значит, вы обнаружили его исчезновение всего несколько минут назад?

— Да, только пропажу заметила моя помощница Ансельма, и она сразу сообщила мне об этом. — Господи, какие у него глаза! — Я в это время была занята с молодой клиенткой, выбиравшей перед своим медовым месяцем мужские трусы маленького размера.