Вспомнить и простить

Мэгги Кокс

Вспомнить и простить

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Она тосковала по морю весь день. Как только пробило пять тридцать, Кэролайн закрыла магазин, села на велосипед и помчалась на пляж. Оставив велосипед на обычном месте, она чуть ли не бегом побежала к кромке воды, полной грудью вдыхая свежий соленый воздух, и все никак не могла надышаться.

Кэролайн не могла долго обходиться без моря. Жизнь — вот что оно для нее означало. Из этого незримого единения она черпала силы и справлялась с невзгодами.

Сегодня она проснулась с чувством смутного беспокойства. В течение дня оно только усилилось, так что ей стоило огромного труда сосредоточиться на обслуживании покупателей ее маленького художественного магазинчика. К тому же Кэролайн ждала еще куча дел, до которых она так и не добралась. Весь рабочий день прошел в тоскливых взглядах на часы и в желании повесить на дверь табличку «закрыто», чтобы можно было вновь оказаться на любимой тропке или выплеснуть снедающую ее тревогу на холсте.

Грудь сдавило, словно обручем. Как трудно дышать... Она грустно улыбнулась, слушая грохот волн, разбивающихся о скалы. Кого она хочет обмануть? Здесь она может позволить себе быть честной сама с собой.

Причина тревоги вся та же: просто сегодня о себе напомнила старая боль, с которой она живет вот уже семнадцать лет. Иногда эта тревога самовольно покидает тайники прошлого и вламывается в настоящее, заставляя сердце сжиматься, как раньше.

Но и Кэролайн времени не теряла — знает, как можно бороться с этим чувством. Нужно глубоко вздохнуть, закрыть глаза и открыть те внутренние заслоны, которые отделяют ее сегодняшнюю жизнь от горьких воспоминаний прошлого. Тогда их поток вновь накроет ее с головой и отхлынет, как отлив, унося прочь всколыхнувшуюся горечь.

Пройдя по заветной тропинке, Кэролайн забралась в пещеру, которую привыкла считать своей. Бессчетное число раз она приходила сюда, чтобы сгореть в огне своих воспоминаний. И, как птица Феникс, вновь возродиться из их пепла.

Сколько он уже здесь не был? Шестнадцать, семнадцать лет?

Да, семнадцать лет прошло с тех пор, как Джек покинул этот приморский городок. К его радости, за все это время город ничуть не изменился и предстал перед ним таким же, каким иногда являлся в его снах.

Он шел по тихой улице, чувствуя, как радость от встречи постепенно тает, оставляя в душе пустоту и наполняя сердце горечью. Может, невесело думал Джек, для него было бы лучше, если бы город хоть немного изменился. Потому что, глядя на знакомый ряд прибрежных домов, потрепанных морскими ветрами и временем, он, против своей воли, восстанавливал в памяти то, что ценой невероятных усилий ему удалось забыть за эти годы. Когда показался знакомый поворот, оканчивающийся, как он знал, тупиком, перед его глазами живо предстал дом, в котором он жил когда-то с матерью. Джека захлестнул целый поток чувств. Потребовалась вся сила воли, чтобы устоять перед напором нахлынувших на него воспоминаний.

Особенно ярким было одно, стоявшее особняком и притягивавшее его к себе как магнит. Джек и не заметил, как прошлое взяло над ним верх. Невидящими ничего вокруг глазами он смотрел вдаль и заново переживал события, от которых его отделяла целая вечность.

До мельчайших деталей он запомнил тот день, когда впервые увидел Кэролайн Тримейн. Она возвращалась домой из школы, окруженная группой щебечущих девчонок, но он видел только ее. С того самого момента жизнь Джека круто переменилась, но он еще этого не знал. Ни одна женщина, с которой ему довелось встречаться позже, не затронула тех струн, которые зазвучали в его душе, стоило ему бросить взгляд на красивую девочку с длинными льняными волосами и робкой улыбкой на губах.

Он вспомнил парня, который пожирал глазами изящную фигурку школьницы, и невесело усмехнулся над собой. Кэролайн была одета в школьную форму, но скучный черный костюм сидел на ней иначе, чем на других, выгодно подчеркивая длинные стройные ноги...

Пошел дождь. Холодные капли упали на лицо. Он поежился, но лишь поглубже засунул руки в глубокие карманы дождевого плаща и поднял голову. Мелкий дождь оросил длинные ресницы, стекая по впалым щекам и освежая лицо. Калейдоскоп воспоминаний рассыпался, и к нему вернулась привычная ясность ума.

Скорее всего, она уже не живет здесь, в городе, в котором прошло его детство. Кэролайн жила здесь вдвоем с отцом, матери у нее не было — она умерла. С благословения своего отца, врача по профессии, который быстро стал местной знаменитостью, Кэролайн наверняка уже вышла замуж за какого-нибудь амбициозного молодого доктора, будущего светилу мировой медицины. А сам старик Тримейн, удостоверившись, что передал дочь в надежные руки, после выхода на пенсию поселился где-нибудь в окрестностях Лондона. Наверняка в аристократическом районе.

Воспоминание о Кэролайн определило направление его мыслей. Было бы интересно узнать, как сложилась ее судьба. Занимается ли она по-прежнему рисованием, которым когда-то была очень увлечена, или вполне довольна жизнью замужней женщины, посвятившей всю себя воспитанию детей и благополучию карьеры собственного супруга?

Супруга...

Руки автоматически сжались в кулаки, и Джек сбился с шага. Усилием воли он расслабился и взъерошил мокрые волосы. Только сердце в груди продолжало биться с сокрушительной силой, грозя разорвать грудную клетку. Как же чудно устроен человек, невольно подумал он. Столько раз за свою карьеру он рисковал миллионами, но ни одна сделка не вызывала такого выброса адреналина, как воспоминание о Кэролайн Тримейн и мысль о ее предполагаемом замужестве. Даже сейчас ее чары имеют над ним пугающую власть, хотя именно она исковеркала его жизнь так, что он надолго утратил веру в людей.

Он сделал глубокий вдох и велел себе прекратить думать о ней и сосредоточиться на том, ради чего он, собственно, и вернулся. Он прошел поворот и оказался в проулочке, который оканчивался тупиком. Дальше дорога шла в гору, и вдали были видны башенки полуразрушенного викторианского дома, в котором прошло его детство.

Дождь застал ее в пещере. Сначала Кэролайн не обратила особого внимания на редкие капли дождя, надеясь, что он скоро прекратится. Однако когда небо заволокло свинцовыми тучами, а холод стал проникать сквозь хлопок рубашки, она решила вернуться домой.

Кэролайн кляла себя, что не взяла хотя бы дождевика, когда небольшой дождик вдруг превратился в непроницаемую стену воды. Теплая рубашка мгновенно намокла и прилипла к телу. Волосы паклями свисали с головы. Заметив мелькнувший невдалеке свет фар, она слезла с велосипеда и пошла по узкому тротуару. Мысль о горячем чае и пенистой ванне заставила ее покрепче схватиться за руль замерзшими пальцами.

Далеко уйти ей не удалось, потому что через десяток метров она врезалась в спешащего пешехода. Инстинктивно он ухватился за нее, и она почувствовала сильные руки на своих плечах. Сквозь шум дождя до нее долетели ругательства мужчины, не успевшего увернуться от колеса велосипеда. Кэролайн принялась сбивчиво извиняться.

Дождь на миг прекратился, как будто стихия выдохлась, собираясь с новыми силами. В эту секунду она отчетливо разглядела мужчину, и ее глаза цвета карамели испуганно расширились. В горле встал ком, дыхание перехватило. Словно натолкнувшись на непроницаемый щит, за которым ей ничего не удалось прочитать в его синих глазах, она выдохнула:

—Джек?..

Кэролайн не могла запретить себе думать о нем, но не произносила вслух это имя больше десяти лет. А сейчас, стоило ей растеряться, как его имя легко и привычно слетело с ее губ.

—А ты совсем не изменилась, Кэролайн.

Как только он узнал женщину в своих объятьях, его руки моментально разжались и он напрочь забыл про боль в ушибленной колесом велосипеда ноге.