Завтрак в постель

Рут Джин Дейл

Завтрак в постель

ГЛАВА ПЕРВАЯ

О, Кларенс, нам никогда не быть вместе, ведь ты обещана другому.

Брук смахнула слезы, мешавшие ей читать субтитры на экране огромного телевизора. Впрочем, она видела этот немой фильм столько раз, что давно знала их наизусть.

Именно с «Запретной любови», снятой в 1925 году, и началась звездная карьера шестнадцатилетней Коры Джексон. Спустя десятилетия ее сияющая красота вызывала все то же щемящее чувство в груди двадцатипятилетней Брук Гамильтон, наперсницы состарившейся кинозвезды.

Рука Брук лежала на спине рыжего кота, свернувшегося у нее на коленях, — одного из двух котов мисс Коры, оставленных по завещанию на попечение Брук. Прошло уже два месяца после смерти мисс Коры, а Брук никак не могла смириться с мыслью, что ее друга и наставника больше нет. И в свои восемьдесят с лишним мисс Кора оставалась полной жизненного задора и обаяния.

Кот зашевелился и обратил к Брук укоризненный взгляд.

— Прости, Гейбл, — сказала она и возобновила неспешное поглаживанье, — я совсем про тебя забыла, но я так скучаю по ней. Уверена, что ты тоже.

Кора на экране — где ей суждено навсегда остаться молодой и красивой, — драматически прижала тонкое запястье к губам, на ресницах сверкали алмазами слезы. Сколько раз мисс Кора говорила восторженной Брук, что во времена немого кино операторы пускались на всяческие ухищрения, чтобы запечатлеть какую-нибудь звезду в наивыгоднейшем свете.

«Требовался лук, чтобы заставить литься слезы, и гений с камерой, чтобы сделать их искренними, — объясняла Кора. — Да что я знала тогда об актерском ремесле? Ни о каком таланте не могло быть и речи. Я была всего лишь маленькой девочкой из Иллинойса, оказавшейся в Голливуде».

Счастливый случай изменил судьбу Коры, а более полувека спустя и жизнь Брук.

— Подумать только! — произнесла девушка, задумчиво глядя на Гейбла и нежно щекоча ему ушко.

В ответ Гейбл испуганно замяукал. Брук удивленно посмотрела на него и обнаружила, что он в напряженном ожидании уставился на дверь, словно оттуда в любой момент могло появиться нечто ужасное.

Дверь, как и все в Гленнхейвне, — великолепном доме в викторианском стиле, расположенном на склоне горы с видом на Боулдер, Колорадо, — была внушительной, из темного дерева и напоминала о минувших днях. Брук пришла сюда сегодня под предлогом наведения порядка, но вместо этого, будучи не в состоянии совладать с охватившей ее тоской, поставила пленку с фильмом.

Ей следовало знать, что ничего хорошего из этого не выйдет. Гленнхейвн давно стал для нее вторым домом, но после смерти женщины, которая заменила ей мать, она избегала приходить сюда.

Кора Джексон-Браун — обожаемая мисс Кора — была по меньшей мере на шестьдесят лет старше своей юной компаньонки. Ее смерть оказалась для Брук тем более ужасной, что все произошло неожиданно. Однажды вечером мисс Кора просто легла спать и уже не проснулась. И хотя это выглядело как спокойное завершение яркой, полнокровной жизни, Брук ощущала себя совершенно подавленной.

Но еще хуже ей стало, когда она поняла, что сама мисс Кора, видимо, предчувствовала свою близкую смерть. В длинном и обстоятельном письме, обнаруженном уже после ее кончины, мисс Кора изложила все свои пожелания и распоряжения.

Скромные похороны. Извещение членов семьи только перед самым оглашением завещания. Передача кошек на попечение Брук, и ей же акр земли и дом для гостей. И хотя не все в завещании было понятным для Брук, она с готовностью взяла на себя обязательство во что бы то ни стало исполнить волю своей обожаемой попечительницы.

Так, сегодня она заставила себя прийти в Гленнхейвн, чтобы приняться за мучительную работу — разобрать личные вещи мисс Коры к возможному приезду нового владельца этого роскошного дома.

Гейбл на коленях у Брук весь напрягся. Он повел кончиками ушей в направлении двери, которая была приоткрыта, и прижал их к голове. Выпустив когти в плотную ткань ее джинсов, кот дугой выгнул спину.

— Что такое, малыш? Ты что-то услышал? — она не могла представить, как это ему удалось — среди вздохов и всхлипов музыки, под аккомпанемент которой на экране телевизора разворачивалась грустная история самоотверженной любви.

Каждый волосок на яркой шкурке кота встал дыбом.

Дверь с грохотом распахнулась, и Брук с изумлением увидела на пороге… собаку! Небольшое, черно-белое существо, похожее на терьера. Что, черт возьми, делает собака в таком месте, как Гленнхейвн, в этой обители рода кошачьего?

Гейбл, однако, не стал задаваться подобным вопросом. С пронзительным «мяу» он стрелой соскочил с колен Брук. Пес визгливо тявкнул и тут же залился надрывным лаем, приведшим женщину почти в такой же ужас, как и ее кота.

Вскрикнув, Брук вскочила на ноги. Терьер, казалось, даже не заметил ее, увлеченный погоней за беднягой Гейблом. К несчастью, Брук оказалась как раз между собакой и кошкой. Она отскочила в сторону и наступила псу на лапу. От его воя Брук совсем растерялась.

А тут еще из вестибюля вдруг раздался незнакомый глубокий голос:

— Ларри, Ларри, где ты, несчастный пес?

Кот метнулся к камину, в одно мгновение оказался на каминной полке и принял воинственную позу.

Пес Ларри, возмущенно тявкнув, бросился за котом и налетел на тонкой работы каминный экран из цветного стекла. Тот зашатался и упал, разбившись вдребезги, но пес даже не обратил на это внимания, тщетно пытаясь добраться до своего пушистого рыжего врага.

Брук хотелось завизжать. Вместо этого она повернулась и побежала к двери. Нужно было найти веник, швабру, все что угодно, лишь бы отогнать это ужасное существо, угрожающее жизни ее любимца Кларка Гейбла.

Однако в дверях она наткнулась на незнакомого мужчину. Он выглядел таким же растерянным, как и сама Брук… еще бы, ведь она на полном ходу влетела в его объятия.

Он слегка прижал ее к своей широкой груди. Брук удивил терпкий лесной запах, которым повеяло от его чисто выбритого лица, как удивила ее и сила его невольного объятия. Затем он поставил девушку на ноги и посмотрел на нее, скривив губы в несколько озадаченной улыбке.

А она… она не могла оторвать от него глаз. Он был великолепен: густые, темные как ночь волосы, золотисто-карие глаза, в которых светились ум и любопытство, высокие скулы, квадратный подбородок… и чуть заметная усмешка в изгибе губ.

Но тут до ее сознания дошло, что проклятый пес, заливаясь лаем, все еще пытается взобраться на камин, чтобы расправиться со своей невинной жертвой, которая до этого и не подозревала о его существовании.

— Это ваша собака? — едва не задыхаясь и тыча в сторону пса дрожащим пальцем, спросила Брук — Остановите ее!

Незнакомец нахмурил брови.

— Гм, а что его так взбудоражило? — Взгляд мужчины плавно переместился с Брук на большую рыжую кошку, злобно шипевшую на каминной полке. Он отшатнулся. — Да это кошка!

— Разумеется, кошка. Ну и что? — Брук начала отходить, осторожно, бочком, пока он не оказался между ней и животными. Даже спокойная собака всегда приводила ее в ужас.

— А что тут делает кошка? — возмутился мужчина. Его золотистые глаза сузились. — Да, и вы что тут делаете? Хотя я, конечно, не возражаю.

— Я отвечаю за дом до приезда нового владельца… — Она смотрела на него, уже начиная понимать. — О, Господи!

— Именно. — Он, улыбаясь, протянул ей руку. — Я Гаррет Джексон. А вы, стало быть… Брук Гамильтон?

— Да. — Она едва коснулась его пальцев, вряд ли можно было назвать это рукопожатием. Она вовсе не желала быть невежливой, но даже легкое прикосновение будто отозвалось разрядом электрического тока. Всякое случается в жарком Колорадо. Нет причины для волнений, уверила себя Брук и с мольбой в голосе обратилась к стоящему перед ней мужчине: — Прошу Вас, сделайте что-нибудь. Не думаю, что он доберется до Гейбла, но этот лай сводит меня с ума!