Берег нежности

Кристин Лестер

Берег нежности

1

— А по-моему, они неплохо смотрятся вместе. По крайней мере, мне всегда так казалось. — Стен издалека глянул на Жанет и ее мужа и закурил, удобно устраиваясь в своем шезлонге.

— Это тебе только казалось, поверь. Нет, что-то определенно не то. Они, может, и смотрятся, но точно не любят друг друга.

Чета Манисти удобно расположилась в тени небесно-голубого навеса на верхней палубе туристического теплохода, чтобы посплетничать о других пассажирах. Они уже который год отдавали предпочтение именно этому круизу на Багамские острова и именно этому судну. Небольшой, компактный трехпалубный теплоход постоянно принимал на своем борту примерно один и тот же контингент: нью-йоркскую и вашингтонскую буржуазную верхушку. Это был круиз, куда могли попасть лишь избранные.

— Не любят? — Стен решительно покачал головой. — Но он так нежно придерживает ее за талию, всегда подает руку, чтобы помочь ей выйти из бассейна! Приносит коктейли, следит, чтобы она не оступилась на лестнице…

— И все это ты успел разглядеть за вчерашний вечер?

— Ну… пока все. Все, что я видел.

— Именно! Ты видел слишком мало и сделал поспешные выводы.

— Не забывай, что они едва нам знакомы. Мы всего лишь отдыхали вместе прошлым летом.

— Это ты всего лишь отдыхал, а мы с Жанет общались весь последний год! И в определенные периоды случалось так, что…

— Знаю-знаю: дороже и ближе нее у тебя не было никого! Но, Оливия, это еще не дает повода думать, будто у нее проблемы с мужем и она их от тебя скрывает. Жанет никогда тебе не жаловалась, насколько я знаю.

— Это не дает мне повода думать. И точка. Вот что ты хотел сказать…

— Просто мы действительно совсем не знаем их.

— …а также это не дает нам с тобой повода сплетничать о них!

Стен примирительно погладил жену по руке.

— Да я в общем-то не против вашей дружбы. Если тебе так нравится называть ваши отношения. Тем более что сегодняшний наш совместный отдых — целиком и полностью заслуга Жанет.

— Вот именно! Это она заказала четыре путевки на тот же круиз и на тот же сезон, что и в прошлом году, и если бы не они с Ивелем, то мы с тобой до осени сидели бы в Вашингтоне.

— А при чем тут «вот именно»?

— Не знаю. — Оливия зевнула. — Я уже запуталась в наших рассуждениях.

— Ну вот, они, кажется, идут сюда, начинай улыбаться.

— Уже начала.

Супруги как по команде надели на лица приветливые улыбки, отчего тут же стали выглядеть глупо, и Оливия помахала рукой приближающейся паре.

— Нельзя не признать, — напоследок процедила она сквозь зубы, — Жанет сильно похорошела. Ей идет новая прическа.

— Но, пожалуй, она слишком живая для него, — в тон ей ответил Стен, кашлянув в кулак. — Или он для нее — слишком чопорный.

— Как манекен! Вот ты и сам признал: между ними что-то не то.

— Не говори глупостей… О! Приятно видеть! Наконец-то вы тоже проснулись! — Стен поднялся навстречу Ивелю и пожал ему руку.

— Привет!

— Привет! — Женщины тоже обнялись и расцеловались, как и полагается, едва касаясь щек.

— А мы сегодня что-то заспались… — Жанет сделала жест в сторону мужа. — Вчерашний бренди, знаете ли, дал о себе знать.

Жанет улыбалась. Она всегда улыбалась, когда говорила гадости о муже. Ей это нравилось.

Оливия и Стен невольно переглянулись: Оливия с торжеством, Стен с недоумением.

В прошлом году Жанет выступала в образе амазонки: жгуче-черные волосы, резкие движения, решительные и едкие суждения обо всем, громкий голос и слишком жизнерадостный смех, так что иногда казалось, будто она сама себя желает убедить в том, что ей смешно, — вот что запомнилось о ней.

Теперь, очевидно в силу произошедших за год событий, не самых приятных и легких, она кардинальным образом изменилась. Сломалась? — непроизвольно задала себе вопрос Оливия. Нет. Не похоже. Такие люди, как Жанет, вообще не ломаются. Но она изменилась не только внешне: перекрасила волосы в светлый цвет, стала как будто мягче, тоньше, тише…

Нет, это все пустяки, думал Стен. Что-то сильно изменило ее изнутри. Не она следовала своей внешности, как это часто происходит с женщинами, решившими начать новую жизнь с посещения салона красоты, а внешность следовала за ней. С Жанет что-то произошло за этот год и, пожалуй, довольно сильно потрясло ее, потому что у нее изменился взгляд.

Взгляд ее стал жестче. Намного жестче. Она и сама, несмотря на ярко выраженную тягу к «ангельской» внешности, стала прочнее и тверже внутри.

— О чем это вы оба так серьезно думаете, разглядывая меня?

Оливия и Стен снова переглянулись и натянуто рассмеялись.

— Ну я… — начал Стен, — я думаю, что если бы не был женат на моей прелести, то непременно сделал бы предложение тебе, Жанет!

— Ты как всегда, — отмахнулась она и рассмеялась.

— А я, — словно повинуясь неизвестно кем навязанному сценарию, сказала Оливия, — а я… А мне просто нравится твой наряд, вот и все.

— Ну, в общем, все понятно с вами.

Все непроизвольно повернулись к Ивелю, как бы ожидая следующей реплики от него. Но тот молчал и, размышляя как всегда о чем-то своем, смотрел на океан.

— А ты, дорогой, о чем думаешь?

— А?

— Ничего-ничего! — с едким сарказмом проговорила Жанет. — Не отвлекайся на нас, продолжай думать.

— А, извините. Погода сейчас очень жаркая. — Он поправил очки, как бы спохватившись, но все равно рассеянно повернулся к Оливии и Стену. — Ну как вам путешествие? Каюта понравилась?

Жанет едва заметно опустила плечи, как всегда, когда муж ее разочаровывал.

— Очень понравилась! — заверила Оливия. — Мы рады, что взяли люкс, а не первый класс, как в прошлый раз. А вы как устроились?

— Хм. А? Что?

Жанет обреченно махнула рукой:

— Друзья, оставьте его организм в покое и дайте ему как следует справиться с остатками бренди.

— Ну что ты…

— О нет, я знаю, что говорю! Мой муж не может одновременно делать два дела: если он смотрит на океан, то уже не в состоянии поддерживать разговор. Это слишком сложно.

— Да вовсе нет! Я просто задумался, — все так же рассеянно и совершенно беззлобно сказал Ивель.

Ивель был красив. Он имел широкие плечи, и если бы не худощавость, то его сложение можно было бы считать атлетическим. Кроме того, он был высок, Очень коротко стригся, и взгляд его часто светился осмысленностью, особенно если Ивель обращал его не на жену, а на любой другой одушевленный или не одушевленный предмет. Но, глядя на них, стоящих рядом (Оливия все-таки была права, заподозрив неладное еще в прошлом году), хотелось думать: «Вот несчастные люди! За что они так мучают друг друга?»

Оливия поднялась со своего шезлонга:

— Ну что, пойдемте завтракать?

— Да, пора. Я готов съесть мамонта, если, конечно, он найдется в меню! — весело заявил Стен.

— Ты? — Оливия любовно оглядела щуплую фигуру мужа и рассмеялась. — На что тебе мамонт?

Она всегда общалась с ним подчеркнуто нежно на людях. Стен успешно нес на своих хилых плечах большой груз, занимая высокий пост в городском департаменте Вашингтона, а кроме того продолжая бизнес отца и скупая акции промышленных предприятий и нефтяных компаний. В принципе Стен мог оплатить с десяток таких круизов целиком. Почему бы не говорить с таким человеком нежно?..

— Как на что? Я голоден.

— А я нет. Я бы съела только мороженое. — Жанет закурила.

А в прошлом году ее никто не видел с сигаретой. Так что же произошло?.. Выждав, когда мужчины уйдут вперед, Оливия взяла подругу под локоть и, понизив голос, спросила:

— Что у вас стряслось?

— А с чего ты взяла, что стряслось?

— Ну… я же вижу. Ивель пьет. Ты куришь.

Жанет жестко усмехнулась.

— Он всегда пьет.

— Ну в прошлом году я этого не заметила.

— Ничего особенного. Решил отметить начало отдыха. Не рассчитал сил. На отдых ведь тоже нужно немало сил.

С этой парочкой будет сложно, про себя отметила Оливия. Разве что напоить саму Жанет и как следует порасспросить ее. Но та всегда была равнодушна к алкоголю, по крайней мере, она так говорила. Правда, Ивель как-то под конец прошлогоднего круиза обронил: «Ты, дорогуша, наверное, уже выпила в своей жизни все, что могла, вот и не можешь больше». Да, с этими ребятами надо вести себя поосторожнее, заключила Оливия и прищурилась на солнышко, закрывая щекотливую тему: