Неугасимый огонь

– Перед небесами клянусь, что если возникнут причины для того, чтобы опасаться за будущее Рафаэля в Испании, я возьму его с собой в Англию, чего бы это мне не стоило, – были ее слова. – Пусть Бог услышит мои слова и проклянет меня в вечном пребывании в аду, если я нарушу эту клятву.

Она вопросительно посмотрела на Роберта.

– И я клянусь в этом, – негромко произнес он. – Именем Бога и его Отца и всех отцов дома Мендоза. Будущее Рафаэля превыше всех остальных соображений, да поможет мне Бог.

Роберт положил медальон назад в тайник и закрыл его.

– Мне хотелось бы побыть одному, – мягко сказал он. – Я должен написать Лиаму и подготовить все необходимые бумаги для четы де Майя.

– Да. – Софья приподнялась на цыпочки и дотянулась губами до его щеки. – Роберт, мы сделали правильный выбор. Я в этом уверена. Не придется нам ехать в Англию – ни тебе, ни мне, ни Рафаэлю. Мы все останемся в Кордове, и дом Мендоза достигнет невиданного величия.

Он улыбнулся ей.

– Хотелось бы мне иметь твою уверенность.

В синих глазах Софьи появились искорки.

– Ничего, моей уверенности достанет на нас двоих. А теперь займись, пожалуйста, письмами. И подумай над тем, как бы привязь, на которой ты собираешься держать де Майя, не оказалась бы слишком длинной. Укороти ее, Роберт, прошу тебя, сделай милость, или мы все полетим в тартарары.

На следующий день погода снова изменилась. Небо посерело, стало тепло и сыро. Дороги превратились в непроезжие болота и Роберту понадобилось шесть часов изнурительной скачки, чтобы добраться до маленького дома в имении.

Приехав туда, он уже было подумал, что его обвели вокруг пальца – экипажа нигде не было видно и вообще это место казалось необитаемым. Над трубой не видно было дымка. Но вот де Майя распахнул дверь.

– Я уже думал; что вы уехали, – сказал Роберт, выпрыгивая из седла. – Или вообще не приезжали. Над трубой не видно дыма.

– Мы подумали о том, что наше присутствие здесь незачем кому-то демонстрировать, – ответил де Майя. Кроме того, здесь ни души и должен вам признаться, что моя жена, несмотря на массу достоинств, не обладает даром кулинарки, – с усмешкой добавил он. – Так что необходимости в том, чтобы разводить огонь в очаге нет. Мы живем на черством хлебе и пересохшем сыре в ожидании лучших времен.

– Вряд ли это необычная диета для монаха, я полагаю.

– Для монаха нет, но Марию этой пищей не искусишь, не так ли, дорогой мой Роберт.

Они прошли в дом через заднюю дверь и оказались в кухне. Мария стояла у стола и созерцала заплесневелую краюшку хлеба и небольшой кусок козьего сыра.

– Изысканные яства? Не очень, как я полагаю.

– Надеюсь, что за столом у моего брата в Лондоне вам доведется отведать чего-нибудь и получше. – Роберт раскрыл кожаную сумочку и вынул из нее пакет писем и документов.

– Я смею понимать эту фразу как принятие наших предложений? – спросил де Майя.

– Да, – ответил Роберт, протягивая ему пакет.

Рикардо взял его и стал просматривать бумаги.

– Здесь два письма личного характера, – пояснил Роберт. – Я адресую их моему брату. Остальные бумаги вы сможете просмотреть позже. В данный момент к делу имеет отношение лишь вот это.

Роберт достал из пачки бумаг два сложенных листка. Де Майя вопросительно посмотрел на него.

– Контракт, – ответил Роберт на его немой вопрос. – Он детально разъясняет то соглашение, которое мы с вами заключаем. Одна копия для вас, другая для меня. Сейчас мы это должны подписать.

Де Майя кивнул и начал читать. Едва прочитав первый абзац, он поднял глаза на Роберта.

– Это весьма своеобразный документ, дон Роберт. Он очень нас ограничивает. В соответствии с этим контрактом мы должны предоставлять вам ответ о каждом израсходованном нами реале из тех, что будут предназначены для нас.

– Но это не распространяется на ваши личные доходы, – пояснил Роберт. – Я, кажется, это достаточно ясно объяснил. Ваши прибыли вы можете тратить по своему усмотрению. Но то, чем вы предполагаете заниматься в колониях, весьма серьезное дело, и в Кордову вы регулярно должны представлять полный отчет о своей деятельности.

– Все должно согласовываться с Кордовой?

– Именно.

– Все это выглядит очень громоздко, – не соглашался де Майя. – Именно этот поводок, или что-то похожее, был и остается главным препятствием для того, чтобы избавиться от многих проблем в колониях. Ведь решения должны приниматься на местах.

– Вероятно, вы правы, – согласился Роберт. – Но, тем не менее, таковы мои условия.

Он достал из сумки небольшой флакончик чернил, отвернул крышку, приготовил перо и все разложил на столе.

– Извольте подписать?

Де Майя после недолгого колебания кивнул головой. Он взял предложенное ему перо и размашисто поставил свою фамилию. Роберт посмотрел на Марию Ортега.

– И вы, дорогая. Мне доставит большую радость, если ваша подпись займет место рядом с подписью вашего супруга.

Мария не стала ни читать, ни подписывать. Роберт и не ожидал ничего другого. То, что Софья умела читать, было просто чудом. Мария им не обладала, но все равно Роберт продолжал держать перед нею перо. Она взяла его и поставила в том месте, куда он показал какой-то значок. Затем обмакнула в чернила большой палец и прижала его к бумаге, заверив, таким образом, свою странную подпись не менее странной печатью.

– Очень хорошо, – Роберт поднялся и собрал все принадлежности в свою сумку, включая обе копии контракта и все письма.

– Я не совсем понимаю… – с удивлением начал говорить де Майя. – Ведь кое-что предназначается и для нас?

– Да, но лишь тогда, когда станет совершенно ясно, что вы без осложнений покидаете Испанию, и что вам не грозит арест. – Роберт положил бумаги в сумку. – Я встречу вас в Кадисе, дон Рикардо, прямо перед отплытием. И полностью убедившись в том, что вы избавились от преследований хунты, я передам вам эти документы.

– Роберт, если нам вообще не удастся добраться до Кадиса? – Теперь его уже умоляла Мария. – Что, если с нами произойдет несчастный случай, или на нас нападут бандиты, да мало ли что может случиться в дороге?

– Если с вами что-то случится, следовательно, вы упустили благоприятную возможность, – сказал Роберт. – В этом случае вам от меня мои соболезнования. Но если хунта или кто-нибудь еще из их приспешников схватит вас прежде, чем вы взойдете на борт этого корабля и эти документы попадут им в руки, то моя жизнь закончится вместе с вашей. Причем без всякой на то причины.

Он взял широкополое сомбреро и надел его на голову.

– С вами Бог, господа! Желаю вам быстро и благополучно добраться до Кадиса. Сочувствую, что вам приходится довольствоваться такой кухней, но можете оставаться здесь, сколько сочтете необходимым. А вот если вас здесь обнаружат, то я буду вынужден сказать, что вы сами забрались в этот дом, без моего разрешения.

Де Майя попытался привести еще один аргумент.

– А что, если кто-нибудь заметит, как мы встречаемся в Кадисе? Явиться в ваш склад – это тоже большой риск.

– Верно, – согласился Роберт. Он на мгновение задумался. – Вы знаете церковь Санта Мария, что к северу от порта?

– Я знаю, – кивнул Рикардо.

– Так вот. За ней есть холмик, а на его вершине несколько деревьев, там мы и встретимся.

Мужчины обговорили день и время встречи в Кадисе, после чего Роберт вскочил в седло и, махнув им на прощанье рукой, ускакал.

– Да, крепкий орешек, ничего не скажешь, – проворчал де Майя.

– Он великолепен, – сказала Мария. – Я это всегда знала. Хотя вдруг и уверовала в то, что он слабак и трус. Но сейчас он превратился в такого мужчину, что даже стал превосходить того Роберта, которого я знала.

– Интересно, что же в нем вызвало такие перемены?

– Это объясняется очень просто. Женщина. Гитанита, это она разобрала его на части, а потом опять собрала. И сделала эту работу лучше, чем господь Бог в первый раз.