Неотразимый грешник

– Похоть требует желания.

Он пожалел о сорвавшихся с губ грубых словах: видимо, они оскорбили ее.

– Приношу извинения, миледи. Эти слова вырвались случайно. – Вздохнув, он ударил головой о столбик кровати. – Наша семейная жизнь началась весьма неудачно.

– Потому что между нами ничего нет, кроме денег моего отца. Если вы не согласны, милорд, можем развестись. Мой отец быстро все организует.

Нет, на это он не пойдет.

– Я не настроен на развод.

– Значит, вы принимаете пересмотренные условия соглашения?

У Майкла не было выбора. Он не имел обыкновения принуждать к чему-либо женщин и не мог рисковать, вызывая ее неудовольствие. Роуз, черт бы его побрал, ясно изложил условия сделки. Его дочь должна быть счастлива.

Майкл неохотно кивнул:

– Я согласен.

– Тогда доброй ночи. Увидимся утром.

Она отправила в рот еще дольку шоколада, и у Майкла на миг мелькнуло желание, чтобы она им подавилась.

И Кейт почти подавилась. Ее горло так сильно сжалось от напряжения, что она не могла глотать. Как только он в ярости выбежал из комнаты и с грохотом захлопнул дверь, она выплюнула шоколад и несколько раз вздохнула. Только после этого наступило облегчение.

Она могла все испортить, громко рассмеявшись над его замечанием относительно лорда Бертрама. Лорд действительно напоминал жабу. У него были выпуклые глаза и словно обкусанные пчелами губы. Но он был действительно добр. Кейт не собиралась выходить за него замуж, но примером для ее мужа он мог стать.

Маркиз был в ярости, когда выскочил из комнаты.

Кейт добилась желаемого, не пустив маркиза в свою постель, но все произошло не так, как она планировала. Возможно, ей следует позволить ему увлечь ее в постель и открыть ему свой секрет, но она не знала, как он это воспримет. А правда состояла в том, что она сгоряча хоть и предложила ему развод, не была уверена в том, что этого хочет.

Она будет более независимой здесь, под его крышей, чем в доме родителей. Она и Фолконридж могут выработать соглашение, которое удовлетворит их обоих. Со временем, когда у них возникнут друг к другу чувства, она позволит ему посетить ее в постели, зная, что он простит ей ее грех. Она родит ему наследника. Впереди у них масса времени. Ведь ей всего двадцать лет.

Но, судя по его поведению, его интересуют только ее деньги. Он не произнес ни слова ни о вечной о любви, ни о том, что он сгорает от желания. Фолконридж даже не был разочарован, когда Кейт отказалась провести с ним ночь. Не уговаривал ее согласиться. Она была средством для оплаты его долгов и новых вложений и средством для получения наследника.

Кейт все это знала, однако реальность причинила ей боль. Он заботился только о себе. Даже не спросил ее, чего она хочет, не попытался понять, что могло бы сделать ее счастливой. Ей потребуется время, чтобы залечить сердечные раны. Ей требуется большее, чем монеты, бренчащие в его карманах. Она не надеялась, что муж ее полюбит. Но они могли бы испытывать друг к другу какие-то чувства, стремиться сделать друг друга счастливыми. Им просто нужно немного времени, чтобы лучше узнать друг друга.

Внезапно за стеной хлопнула дверь. Может, это дверь в его спальню?

Она услышала, как кто-то спускается с лестницы. Кейт поднялась. Ее разбирало любопытство.

Снова хлопнула дверь – на этот раз внизу.

Она поспешила к окну и посмотрела вниз. Ее муж быстро шел по дороге, его плащ развевался за ним, делая его фигуру зловещей. Скоро он исчез в тумане ночи. Куда он мог пойти? В голове Кейт лихорадочно сменялись предположения, одно тревожнее другого.

Может, он отправился к какой-нибудь женщине, чтобы удовлетворить свою похоть?

Или намерен напиться до бесчувствия?

Собирается ли он выплеснуть свой гнев на какую-нибудь ни в чем не повинную душу?

Боже, она ничего не знала о его темпераменте, о том, какое зло он может причинить.

Она видела, что костяшки его пальцев побелели, когда он схватился за столбик кровати. Может, он сжал столбик, чтобы не сжать ее тонкое горло?

Ее отец никогда не прибегал к физическим наказаниям, и Кейт чувствовала себя в безопасности. Было разумно с его стороны, что он оговорил одним из условий, что маркиз не будет применять физическую силу, но мужчина способен отомстить самыми разными путями, не связанными с насилием.

Например, оставить женщину одну, в полном одиночестве.

Впрочем, она постоянно была в одиночестве с того времени, как ее мать вырвала Уэсли из ее жизни. А теперь он женат и навсегда для нее потерян. И тогда она решила отомстить ему и выйти замуж.

На полках у маркиза оказалось совсем мало книг. Неужели он не читает? Они сидели в комнате в течение часа, и пока она читала, он не перевернул ни страницы. Что может быть хуже, чем жизнь с человеком, который не ценит книги?

Но бывает кое-что и похуже. Жизнь с человеком, который не питает к ней никаких чувств.

Уэсли был первым и единственным человеком, который действительно хотел ее. Все мужчины увивались за Дженни. Чтобы эта мысль не жгла сердце, Кейт делала вид, будто ей это безразлично, и пыталась найти утешение в книгах.

И потом Уэсли вошел в ее жизнь, и она познала великолепие любви. Он писал ей стихи, дарил ей цветы. Они начали тайно встречаться. Он шептал ей слова о любви и очень скоро завоевал ее сердце.

Но ее мать объявила его охотником за приданым, а его любовь – притворной. Но Кейт знала, что мать ошибается.

Теперь она была свободна от матери, но связана узами брака с Фолконриджем, польстившимся на ее деньги. Но Фолконридж имел титул, а Уэсли – нет.

Фолконридж несколько раз говорил ей комплименты, уверял, что женится на ней не ради денег, что она нравится ему.

Но Кейт мечтала о. любви. Настоящей любви.

– Она настаивает на том, чтобы я завоевал ее любовь.

Стоя в библиотеке Хокхерста, Майкл залпом выпил виски из стакана. Было похоже на то, что он собирался опустошить бутылку до последней капли. Майкл посмотрел на помятое лицо хозяина дома и подумал, что, похоже, оторвал друга не от сна. Хокхерст ответил:

– Когда ты сказал, что разработал план, как получить наследника практически без усилий, я сразу засомневался, что тебе это удастся.

– Думаешь, ее упрямство – это наказание?

– При чем тут наказание? Просто ты не получил от брака того, чего ожидал. И это нисколько меня не удивляет.

Майкл буквально рухнул на ближайший стул и повернулся к другу:

– И как мне теперь быть? Как сделать так, чтобы она смотрела на меня так же, как твоя графиня смотрит на тебя?

– И как Луиза смотрит на меня?

– Как на своего кумира. – Он отвел взгляд от самодовольного лица герцога, стараясь не думать о том, как тот посмотрел на лестницу, ведущую в спальню, где герцогиня ожидала возвращения мужа. Майклу никогда не удавалось завоевать женское сердце. К нему плохо относилась даже его мать. Ни одна женщина сейчас не ждет его, не хочет, чтобы он был с ней рядом. Майкл почувствовал острую зависть к Хокхерсту.

– Уверен, Фолконридж, ты без особого труда можешь завоевать ее привязанность так же, как завоевал мою.

Майкл с неприязнью посмотрел на Хокхерста:

– Гм-м… Выходит, мне следует брать ее на пьянки, карточные игры и в бордели?

Хокхерст улыбнулся:

– Не только это. У нас есть обязательства, история. Я доверяю тебе.

– Какой у меня любимый цвет?

Хокхерст растерянно заморгал.

– Цвет?

– Она говорит, что я должен знать ее любимый цвет, если питаю к ней какие-то чувства. Черт бы ее побрал! Бред какой-то. Никогда не слышал ничего подобного. С тем же успехом я мог жениться на сумасшедшей.

А может, так оно и есть – он женился на безумной?

– Женщины склонны смотреть на мир несколько иначе, чем мы, – подтвердил Хокхерст.

– Что же мне делать?

– То, что тебе следовало делать с самого начала: ухаживать за ней.

– Я хотел бы избежать этого утомительного занятия.

– Попытайся, зная, что получишь приз.