Дева Озера

Темная гладь у ног Талы вздыбилась. Неясная фигура появилась на поверхности, разбрасывая серебряные брызги. Отражение золотого ожерелья в озере замелькало. Тала не сводила глаз с темной полосы, прорезавшей озеро. Сердце у нее стучало где-то в груди. Вот оно, это знамение… Вода вспенивалась слепящей серебряной аркой пузырьков. Тала бросила священное ожерелье в волну, и оно закружилось над черной водой. Тут из отмели с водорослями выскочила бледного цвета рыбина, прямо в воздухе схватила золото и бултыхнулась в воду.

По водной глади побежала рябь. Озеро слегка взволновалось, затем снова утихло, а Тала ап Гриффин залилась горькими слезами.

Глава пятая

Эмбла Серебряная Шея показывала эрлу хозяйство. Первым делом она повела его в амбар, доверху заполненный и сухой. Запасы зерна были уложены в бочки, которые стояли в крепких клетях. Отдельно хранились семена для будущего сева. Особенно эрла порадовали чистота и отсутствие крыс.

Затем они отправились в кладовую для хранения мяса и овощей. По пути Эдон критическим оком оглядывал свои владения.

Из-за отсутствия воды в глубоком рве деревянное укрепление, сооруженное Эмблой Серебряной Шеей, выглядело особенно нелепо, если учесть, что кругом было полно камня. Эдон не мог понять такого невежества с ее стороны. Жаждая получить побольше земель, она разрешила вассалам вырубать и жечь леса в то время, как земля высыхала. Рубку леса необходимо пресечь. Эдон уже запретил разжигать огонь. Исключение составляли домашние очаги, на которых готовили еду, и горн в кузнице.

Кладовая находилась у подножия холма. Родник, протекавший под ней, тоже высох. Желобок, выбитый в каменном полу кладовой, где обычно текла вода из родника, зарос мхом, и Эдону пришлось расчищать его ножом. Усилия его оказались не напрасны — в желобке показались капли воды.

— Странно. Подобные родники редко пересыхают, — заметил он.

— Да, — раздраженно согласилась Эмбла. — В колодцах Варвика либо яд, либо пыль, и все это из-за ведьмы.

Опять она за свое, подумал Эдон. Он стоял, опустившись на колено, и внимательно разглядывал помещение, высеченное в скале десять лет назад по его приказу.

— Ты расширяла кладовую, племянница?

— Нет, она такой и была.

Он поднялся с колен и отряхнул руки.

— Теперь я бы хотел взглянуть на каменоломню.

Возле гранитного карьера им встретились воины Эмблы, выезжавшие на дозор. Эдон расспросил их начальника об исчезновении племянника и отметил про себя, что Асгарт говорил о Харальде так, как будто того уже не существовало. Эдон не был склонен бездоказательно обвинять леди Эмблу в убийстве мужа. А доказательством может служить только найденное тело племянника. Пора заняться розысками всерьез.

Все утро он провел в карьере, тщательно выверяя рисунки, сделанные Черным Мейнардом. Эмбла считала ниже своего достоинства обсуждать что-либо с Мейнардом. Для нее все выходцы из Мерсии были лишь презренными рабами. Эдон вздохнул с облегчением, когда она отошла в другую часть каменоломни.

— Как ты считаешь, работа здесь, в карьере, могла повредить родники под скалами?

— Нет, милорд, — угрюмо ответил Мейнард, который по натуре был прагматиком, считавшимся только с предсказуемыми вещами.

— Что же тогда случилось с тремя колодцами и двумя родниками на Варвикском холме? Они совершенно высохли.

Мейнард покачал головой.

— Трудно объяснить. Дождя не было с первого мая, и все реки, которые мы пересекли по пути из Англии, обмелели. Обмелели, но не высохли, господин.

— А что произошло с Лимом? — Эдон оперся о скалу и пристально посмотрел в сторону дальнего леса. Солнце освещало кроны деревьев, и они отливали серебряным блеском. Русло реки, извивающееся к востоку, обозначилось рядом бурых, умирающих деревьев, растущих вдоль ее сухих берегов.

— Будь я спорщиком, — осторожно заметил Мейнард, — то держал бы пари, что кто-то проклял Лим. Такая большая река не высыхает за один засушливый год. Вся надежда на дождь.

— Ты считаешь, что дождь наполнит реки и родники? А подземные воды?

— Их надо уметь найти. В прошлом среди друидов предсказателей воды встречалось немало.

— Я поспрашиваю об этом у жителей Мерсии. А теперь давай пройдем на вершину скалы и хорошенько осмотрим долину. Возможно, оттуда нам удастся разглядеть ручьи.

— Глянем орлиным оком, — сдержанно пошутил Мейнард.

Они осмотрели Варвикскую долину с самой высокой вершины. Затем Эдон оставил Мейнарда заниматься составлением планов и карт, а сам вернулся в карьер к Эмбле и стал вместе с ней наблюдать за тем, как трудились работники.

Громадные куски гранита ловко откалывались от края кратера с помощью огня и воды. Затем гранитные глыбы разбивали на меньшие куски для строительства крепостных и башенных стен.

— Кажется, в твоем поселении я не увидел достаточно жилых строений для такого количества каменотесов, — между прочим заметил Эдон. — Здесь поблизости есть бараки?

— Для каменотесов? — удивилась Эмбла. — Но это всего лишь рабы, взятые в плен при покорении этих земель.

— Тогда я спрошу тебя по-другому. Где они спят?

— Там, — показала Эмбла на пещеру в карьере.

Глубокая расселина, выдолбленная в земле, едва могла укрыть от непогоды всех мужчин, работавших в каменоломне. На взгляд Эдона, они являли собой жалкое сборище.

В большом хозяйстве рабы были столь же необходимы, как скот. Их надлежало кормить и нормально содержать. Но, видно, Эмбла придерживалась иного мнения на сей счет: ее рабы трудились без передышки под щелканье кнута, а, судя по их тощим телам, еды им выдавалось ровно столько, чтобы они не умерли с голода.

— Понятно, — сказал Эдон и снова спросил: — А в поле у тебя тоже рабы?

— Нет, работать в поле они не имеют права. Неужели вы успели забыть обычаи собственной страны? Вы ведь не так уж долго прожили на Востоке.

— Мне просто интересно узнать, какие здесь произошли изменения. Я что-то не припоминаю, чтобы в последней отчетности Харальда Йоргенсона числились рабы, и для меня в новинку эта вира, которую наложил Гутрум.

Эмбла не обратила внимания на недовольство в голосе Эдона. Ее писец подготовил все бумаги для проверки. Она сумеет отчитаться за каждую золотую монету, взятую из собственности эрла, и сделает это получше транжиры Харальда.

— К королевской вире надо привыкнуть, — согласилась Эмбла. — Но она почти не имеет смысла в пограничных землях. Мерсиан, посмевших войти в Варвик, ждет расплата.

— Эти люди, — Эдон указал на работающих в карьере, — те самые мерсиане, которые расплачиваются за свой грех?

— Да. Жаль только, что они быстро мрут, но и размножаются также быстро, поэтому недостатка в рабочей силе я не испытываю.

— Скажи, пожалуйста, а как ты поступаешь с женщинами, которые имеют глупость наведаться в пограничье?

Эмбла не задумываясь ответила на этот щекотливый вопрос:

— На кухне полно дел, да и у ткацких станков тоже, к тому же я разрешаю своим танам использовать захваченных мерсианских женщин по собственному усмотрению. Так ими легче управлять. И воины тоже довольны.

— Представляю себе, — пробормотал Эдон. — Вот почему, пересекая свои владения, я не увидел ни одного поселения мерсиан. А когда я в последний раз приезжал сюда, их было столько же, сколько саксонских ферм. Датчан же почти не встречалось, так что Варвик стоил мне больших денег.

— Только датчане могут жить на датских землях, милорд. Это закон Гутрума.

Бесполезно обсуждать с женой племянника закон Гутрума, подумал Эдон.

— Давай отложим политику до вечера. А завтра я осмотрю оловянные и серебряные рудники.

У выхода из каменоломни Эдон встретил Рига, посланного за принцем. Воин с трудом сдерживал гнев. Эрл спешился и бросил поводья конюху.

— Что случилось? Говори все.

— Горит деревня Вуттон, — отрывисто произнес Риг, обычно холодные голубые глаза его сверкали от негодования.

— Откуда ты узнал? — Эдон подавил тревогу: ведь в Вуттоне в хижине матушки Врен осталась Тала…