Демельза (ЛП)

Он прошел в гостиную, и Росс держал свечу, пока доктор осматривал горло Демельзы. Прощупав и посчитав пульс, задав пару вопросов, Энис занялся ребенком. Демельза лежала в тишине на большой кровати и наблюдала за ним. Через несколько минут Дуайт вышел в прихожую за своим саквояжем, а Росс последовал за ним.

- Ну? - спросил Росс.

- Это у них обеих.

- Ты имеешь в виду гнойную ангину?

- Симптомы очевидны. У твоей жены они выражены сильнее, чем у дочери. Вплоть до розовых кончиков пальцев.

Дуайт избегал смотреть ему в глаза и хотел уже вернуться в комнату, но Росс его остановил.

- Насколько все плохо?

- Не знаю, Росс. Некоторые быстро проходят через период обострения болезни, но выздоровление всегда длится долго - от трех до шести недель.

- Неважно сколько длится выздоровление, - сказал Росс.

Дуайт похлопал его по руке.

- Я знаю. Знаю.

- И каково лечение?

- От нас мало что зависит, всё в руках больных. Хорошо помогает молоко, кипяченое, только кипяченое и охлажденное до комнатной температуры. Оно поддерживает пациентов. Никакой твердой пищи. Постельный режим, никакого перенапряжения и волнения. Не стоит перенапрягать сердце. Можно прикладывать к горлу морскую соль. И я не сторонник кровопускания.

- Кризис скоро наступит?

- Нет-нет. Через день или два. Наберись терпения и не падай духом. Они перенесут это лучше, чем жители деревни, которые сильно истощены и не имеют ни тепла, ни света.

- Да, - сказал Росс, вспомнив слова Дуайта два дня назад. - Результат всегда непредсказуем, - заключил он. - Иногда сильный сдастся, а слабый выживет.

Глава седьмая

Северный ветер дул еще три дня.

К концу новогодних праздников начал валить снег, сопровождаемый сильными порывами ветра, а на следующее утро сугробы завалили живые изгороди и стены, однако продуваемая сильным ветром земля оставалась голой.

Во дворе на водокачке висели потрепанные, как попрошайки, сосульки, а вода в корыте замерзла. Серые тучи низко нависли.

В полдень снова начался град. Он словно не падал, а буквально стелился по земле.

Казалось, что ни одно окно не способно противостоять такому.

Затем послышалось тук-тук, тук-тук, и так десяток раз - и внезапно стук прекратился, так что стало слышно ветер, похожий на далекий вой огромного зверя.

Весь шум и буйство, творящиеся наяву, во сне Демельзы превращались в кошмары.

Жар не спадал два дня, а пребывание в кровати-алькове старого Джошуа возвращало ее блуждающий разум к первому дню, который она провела в Нампаре.

Прошедшие годы будто исчезли, и Демельза снова стала тринадцатилетней девочкой, оборванной, голодной, невежественной, не то нахальной, не то напуганной.

Вот ее раздевают, моют под водокачкой, заворачивают в благоухающую лавандой сорочку и укладывают в эту громадную кровать.

Рубцы от последних побоев отца все еще болели, а ребра щемило от ударов уличных мальчишек с ярмарки в Редрате.

Свеча дымила и оплывала на столике у кровати, а с каминной полки ей кивала раскрашенная статуэтка Девы Марии.

Хуже всего, Демельза не могла глотать, как будто горло стянули веревкой, и Некто прятался за дверью библиотеки, а когда девушка спала, а свечи были потушены, он выползал из темноты и затягивал веревку.

Поэтому нельзя было засыпать, нужно любой ценой бодрствовать. Вскоре Гаррик заскребется в окно, и тогда надо вставать, чтобы его впустить. С собакой Демельза чувствовала себя ночью уютно и в безопасности.

Иногда по комнате ходили люди, часто Демельза видела Росса, Джейн Гимлетт и доктора Эниса.

Рядом с ней, но не настоящие. Даже ребенок в кроватке, ее ребенок - тоже призрачный. Это всё воображение, сон, такое никогда бы не произошло, она об этом мечтала, но этому ни за что не бывать.

А сейчас они все оказались в оплывающей свече - и кивающая статуэтка, и ноющие ребра, и веревка, стягивающая горло, и Некто, затаившийся за дверью библиотеки.

- Вы забрали мою дочурку! - кричал Том Карн, пока Демельза дрожала в шкафу. - По какому праву вы глазели на ее спину! Я найду на вас управу!

- Кажется, эта статуэтка ее беспокоит,- сказал Росс, - думаю, будет правильнее ее убрать.

Демельза посмотрела на край кровати из шкафа, ниже, еще ниже, две маленькие фигуры дрались внизу. Росс бросил ее отца в камин, но тот выбрался и собирался скрутить что-то вокруг ее шеи.

- Ты спасена? - шептал он. - Спасена? Пьянство и блуд - грех. Господь вытащил меня из грязной канавы и направил на путь истинный, где нет больше места для выпивки и жизни во грехе.

- Спасен? - сказал Фрэнсис. - Спасен от чего?

И все захихикали. Но они смеялись не над Фрэнсисом, а над ней, над тем, как она важничает и притворяется одной из них, когда в действительности просто кухарка, которую вытащили из вшивого коттеджа. Кухарка, кухарка...

- Ох, - сказала она, глубоко вздохнув и сбросив свою жизнь и воспоминания с края кровати в море. И они уносились, уносились, становясь все меньше и меньше. Пусть утонут. Пусть погибнут и умрут, если после этого она обретет покой.

- Пусть утонет в грязи, - сказал Росс, - Карточный шулер, пусть утонет.

- Нет, Росс, нет, Росс, нет! - она схватила его за руку. - Спаси его. Все скажут, что ты его убил. Разве это важно, раз мы вернули то, что потеряли. Пока мы еще не потеряли Уил-Лежер. Мы снова будем вместе. Только это имеет значение.

Она съежилась от прикосновения чего-то прохладного ко лбу.

- Жар не спадает необычно долго, - сказал Дуайт. - Признаю, я растерян и не знаю, что делать.

Несомненно, Марк убил Карен именно так. Ей не говорили, но земля полнилась слухами. Прямо напротив окна он умудрился выдавить из неё жизнь.

А теперь это пытались проделать с ней. Она дремала, и Некто пробрался из библиотеки и затягивал шнур.

- Гаррик! - прошептала она. - Гаррик! Иди сюда, мальчик! Помоги мне!

- Выпей это, дорогая, - донесся голос Росса откуда-то издалека, из другой, не ее комнаты, отражаясь эхом из сна.

- Бесполезно, - сказал Дуайт, - она сейчас не может глотать. Возможно, через несколько часов, если...

А Гаррик уже царапался, нетерпеливо скребся.

- Откройте окно! - попросила она. - Быстрее, пока не стало... слишком... поздно.

Что-то большое, черное и лохматое метнулось к ней через комнату, и, радостно вздохнув, она поняла, что они поступили, как она просила - лицо и руки лизал шершавый язык.

Она заплакала от облегчения. Но вдруг, к своему ужасу, обнаружила, что собака каким-то образом совершила ужасную ошибку. Вместо того, чтобы признать хозяйку, пес принял Демельзу за врага и вцепился зубами ей в горло. Демельза изо всех сил боролась, чтобы объяснить, но её голос и дыхание куда-то пропали...

Свечу задуло, стало холодно. Она вздрогнула в темноте. У Джулии снова резались зубки, и она заплакала, Демельза должна встать и дать ей воды. Если бы только ветер не был таким холодным. Где же Росс?

Разве он еще не вернулся? Он всё принимает слишком близко к сердцу, Верити сказала, что он всё принимает близко к сердцу. Тогда на сей раз я не должна его разочаровать. Однажды я его обманула. Обманула его. Я не должна его подвести. Это ясно, но как это сделать? Если не знаешь, ни в чем не уверена.

С Джулией и с ней что-то происходит. Ну, конечно, Джулия больна. Она просидела у её колыбели всю ночь. Фрэнсис тоже болен, и Элизабет больна, только не признается. Во рту ужасный вкус меди. Всё из-за этих трав, что они жгли. Тетушка Сара Трегигл пришла прямо после пения гимнов, чтобы позаботиться о них. Но там было...

- Росс! - позвала она. - Росс!

- Он пошел спать в кресло в гостиной, мэм, - раздался женский голос.

Это была не Пруди.

- Позвать его? Он не спал последние три ночи.

Не годится, если все будут спать, а тут явится отец. Он приведет всех иллаганских шахтеров, и они подожгут дом. Но он изменился. Стал новым человеком, женился на тетушке Мэри Чегвидден. Как бы он пришел на этот раз? Возможно, с хором методистов, и они будут петь за окном.