Незримый гений (СИ)

Каким-то образом, несмотря даже на спартанские условия, Эрик чувствовал себя уютно, вернувшись в подземные тоннели, так хорошо знакомые ему еще с юности. Оперный театр раскрыл ему объятия, снова приняв в свою устрашающую тьму. Хотя разум Эрика постоянно метался в ярости, а кровь закипала в венах, Опера оставалась его единственным верным товарищем. Зачем ему нужна сероглазая девушка, когда есть ласковые камни единственного настоящего дома, укрывающие его от ненавидящих глаз людского рода? «Скоро я вообще не захочу даже думать о ней. Пройдут годы — и она сотрется из моей памяти. Опера снова откроется, в ее залах зазвучит музыка, и я забуду эти проклятые лживые глаза. Я забуду эту милую девочку и рыжеволосого фигляра. Но я не забуду ненависть, которую буду беречь как возлюбленную. Я не забуду слова, которые дважды развеяли мои иллюзии. «Я люблю тебя… Я люблю тебя».

Подняв голову и быстро вскочив на ноги, Эрик крадучись прошел по мостику, не обращая внимания на бездну, пролегшую между его ногами и уровнем под ними. Беззвучно двигаясь, он с поразительной легкостью перемахивал с балки на балку, медленно держа путь вниз, на уровень сцены. Тяжелые подметки краденых сапог с тихим стуком ударились о деревянный пол, и звук показался оглушительным в сумрачной тишине театра. Скользя среди теней, Эрик прошел за кулисы, остановившись у определенного места задней стенки. Резким движением он нажал на камень, и потайная дверь перед ним плавно отъехала в сторону. Шагнув в царившую за ней радушную тьму, Эрик сердито оглянулся через плечо.

«Интересно, что она делает прямо сейчас…»

*

Поправляя сидящие на носу темные очки, Брилл стояла во дворе под нежным летним ветерком. Бросив быстрый взгляд на свое обручальное кольцо, она задумчиво поджала губы. Затем медленно подняла правую руку и сжала двумя пальцами гладкую полоску золота. Пара оборотов — и Брилл решительно сняла с безымянного пальца символ своего обручения с любимым Джоном. После нескольких секунд печального разглядывания кольца, она спрятала его в карман и услышала, как позади беспокойно переступает с ноги на ногу юная кухарка Эндрю.

— Мадам, я передала ваше письмо курьеру примерно час назад, — торопливо сказала та — уже третий раз за день. — Я не знаю, что могло задержать его. Я просила его поторопиться, говорила, что это важно. Несомненно, лорд Донован уже в пути.

Не оборачиваясь к мнущейся служанке, Брилл небрежно отмахнулась.

— Не волнуйся так, Аделина, — мягко ответила она, бесстрастно глядя на дорогу. — Мы не в состоянии ускорить его прибытие, заламывая руки, и ты не можешь повлиять на скорость курьера.

Кухарка согласно вздохнула, успокоенная заверениями своей новой хозяйки. В ее голосе зародилась робкая улыбка, и она шагнула ближе к Брилл.

— Мадам, я рада служить вам. Вы куда добрее большинства господ, на которых я работала.

Фыркнув, Брилл глянула на служанку. «Ей вряд ли больше восемнадцати… как странно».

— Я просто не думаю, что человек должен дурно обращаться с теми, кто на него работает. У тебя честная работа. Если бы у людей было хоть немного ума, они бы уважали своих слуг чуть больше и не смотрели на них сверху вниз.

Когда Аделина посмотрела на нее, совершенно потрясенная этим неординарным мнением, Брилл почти испытала порыв улыбнуться — почти. Мгновение спустя их ушей достиг дробный стук копыт.

— Аделина, спасибо, что подождала со мной, но не могла бы ты ненадолго отлучиться и проверить, как там Ария?

Расценив это заявление как вежливую просьбу оставить в покое, юная кухарка кивнула и ретировалась обратно в дом. Оставшись одна на маленьком крыльце, Брилл смотрела на приближающуюся эффектную фигуру молодого лорда Донована холодным непреклонным взглядом. Сейчас, когда она наблюдала за тем, как Эндрю осадил перед ней лошадь и соскочил на землю, в пустоте ее серых глаз читалась решимость. Одежда Эндрю была в беспорядке, а волосы торчали в разные стороны под невообразимыми углами; темные глаза же смотрели прямо на Брилл. Он явно выехал в спешке, получив ее срочное письмо.

Беспокойство исказило приятные черты Эндрю, пока он шел к ней через двор.

— Что такое, Брилл? Что случилось? — спросил он, как только оказался на расстоянии слышимости. — Ты написала в письме только, что я должен немедленно приехать.

Положив руки на живот, в котором будто порхали бабочки, Брилл подождала, пока Эндрю приблизится еще немного, и наконец ответила:

— Ничего не случилось, Эндрю. Я просто хотела быть уверенной, что ты явишься побыстрее.

При этих словах на его лице промелькнула и мгновенно скрылась тень раздражения.

— Брилл, — медленно начал он. — Если это неважно, тебе не следовало заставлять меня так волноваться. Я едва не свернул себе шею, скача сюда. Я думал, произошло что-то ужасное.

На мгновение Брилл ощутила укол вины. «Он действительно выглядит встревоженным. Бедняга, за последние несколько месяцев я осложнила ему жизнь».

— Прости, что заставила тебя волноваться, но в некотором смысле было важно, чтобы ты приехал.

Послав ей сердитую улыбку, Эндрю пригладил рукой в перчатке свои растрепанные волосы.

— Тогда в чем дело? Почему мне нужно быть здесь?

Бабочки в животе Брилл, замершие от этого простого вопроса, внезапно превратились в стадо взбесившихся слонов. «Правильно ли я поступаю? Коннер так разозлился, когда я рассказала ему о своих планах. Я не знаю, могу ли сделать это… справедливо ли это по отношению к Арии… Коннеру… да и самому Эндрю? Но я устала позволять другим делать первый шаг. Я устала бродить по этому дому в ожидании мужчины, которому не стоит давать второй шанс. Я должна что-то изменить. Я должна обеспечить Арии какую-никакую стабильность. Я должна… я должна выбросить ЕГО из головы».

Шагнув ближе к человеку, который долгие годы заботился о ее семье, Брилл вытянула дрожащую руку, чтобы поправить белый шелковый галстук Эндрю. Сосредоточив взгляд на его шее, она откашлялась.

— Думаю, важно, чтобы ты был здесь, когда я приму твое предложение, — глухо сказала она вопреки тоненькому голоску в голове, протестующе кричащему: «Ты не любишь его! Ты не любишь его!»

Застыв в остолбенелом молчании от ее небрежных слов, Эндрю мог лишь, моргая, глядеть на нее, глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Что ты только что сказала? — наконец, запинаясь, спросил он.

— Я сказала, что решила принять твое предложение и выйти за тебя замуж, — повторила Брилл, пытаясь изобразить хотя бы подобие энтузиазма.

На губах Эндрю медленно возникла улыбка, его черные глаза засияли таким блеском, какого Брилл никогда в них раньше не видела. Он никогда не выглядел счастливее, чем сейчас.

— Боже, Брилл! Если бы ты включила в свое письмо это маленькое уточнение, я бы просто прилетел сюда! — смеясь, Эндрю взял ее руки в свои и прижал к губам. — Ты только что сделала меня счастливейшим человеком на земле! — провозгласил он; его зубы засверкали в солнечном свете, и улыбка стала еще шире.

Успокоенная детским восторгом стоящего перед ней мужчины, Брилл, до этого задерживавшая дыхание, с облегчением выдохнула. «Возможно, это все-таки будет не так уж плохо… возможно, я была несправедлива к нему все эти годы. Он единственный человек в моей жизни, кроме Коннера, который был на моей стороне. Который не покинул меня. Он единственный… это должно что-то значить, правда?»

— Полагаю, это означает, что предложение осталось в силе, — сказала она: тень ее прежнего чувства юмора на миг пробудилась к жизни.

— Определенно! Всегда! — расхохотался Эндрю. — Я не могу дождаться, чтобы всем рассказать. Они будут так рады услышать эту новость! — Слегка снизив градус восторга, он заключил Брилл в короткое объятие. — Я буду тебе хорошим мужем, Брилл. Тебе больше никогда не придется ни о чем беспокоиться. Я обо всем позабочусь… Я сделаю так, что никто и никогда больше не причинит тебе боль, — прошептал он ей на ухо.