Моя единственная

Лицо Хью сделалось задумчивым. В принципе совсем не обязательно посвящать всех в случившееся. Пусть это останется еще одной семейной тайной. Микаэле и Джону он, конечно, расскажет, Жану — тоже. А вот расстраивать Лизетт нет никакого смысла. Хватит и того, что о его проделках станет известно Микаэле и старшим мужчинам. А как же с наказанием? Тюрьма, естественно, отпадает. Ссылка? Над этим стоит подумать. Скажем, ссылка в Англию, где парень сможет работать в одной из сотрудничающих с “Галланд, Ланкастер и Дюпре” компаний. Франсуа придется оторваться, от всего, к чему он привык. Разве это не наказание для него? А представить все можно так, будто он сам решил уехать из Нового Орлеана на какое-то время, чтобы попрактиковаться в бизнесе. Возможно, это и есть самое лучшее решение.

Хью взглянул в напряженное лицо застывшего в ожидании приговора Франсуа и невольно улыбнулся. Несчастный молодой оболтус! Ничего, потерпи немного, сейчас мы облегчим твои страдания.

— Очень хорошо, что вы по собственной воле рассказали все это мне, — тихо произнес он, уже мягче глядя в полные тревоги глаза молодого человека. — Это значит, что вам присущи не только вспыльчивость и позерство, но и сила характера, которая может сослужить хорошую службу в будущем.

— О каком будущем вы говорите! — с отчаянием в голосе воскликнул Франсуа. — Я доказал всем, и себе в первую очередь, что я лжец, вор и бесчестный человек. Моя жизнь кончена!

— Полно! Кроме этих качеств, у вас есть еще одно — молодость. Вы наделали много ошибок, очень серьезных ошибок. Вы должны ответить за них. Но считать, что во всем виноваты только вы один, не правильно. Да, это вы придумали, как незаметно обкрадывать компанию. Но я уверен, что, совершив одну кражу и расплатившись с долгами, вы бы остановились, более того, думаю, что нашли способ со временем вернуть компании все, что вы украли. Могло и так случиться, что мы вообще бы ничего не узнали о вашей роли в махинациях. Но вы пришли ко мне и сами обо всем рассказали. Это вселяет надежду. Особое облегчение, не скрою, я испытал, поверив, что вы не причастны к убийству Этьена и узнали правду о нем только тогда, когда несчастный был уже мертв. Убийство — грех, который невозможно искупить. Тому, кто совершил его, нет прощения. — Хью презрительно поморщился. — Ну а все остальное еще не означает, что все кончено. Вы вполне сможете начать новую жизнь.

В глазах Франсуа мелькнула искра надежды. — Новую жизнь? — переспросил он. — Вы поверите мне? Дадите мне шанс?

— Да, — кивнул Хью. — Вы получите его. Но только после того, как докажете себе и всем, что действительно можете жить по-другому. Не здесь — в Англии. Я решил, что вам целесообразно на некоторое время уехать отсюда. Посмотрите мир. А главное, освободитесь от влияния Алена, — Англия? — произнес дрогнувшим голосом явно обескураженный молодой человек. — Меня ссылают в Англию?

— Да, если хотите, именно так, — сухо ответил Хью. — Помимо всего прочего, самостоятельная жизнь закалит ваш характер.

Франсуа сглотнул подступивший к горлу комок. Перспектива дальнего путешествия его совсем не прельщала, но он с готовностью принял бы и более суровое наказание, назначенное Хью.

— — А Ален? — спросил он, возвращаясь к реальности. — Как же с ним?

— Об Алене можете больше не беспокоиться. Оставьте его мне, — жестко сказал Хью.

Разговор прервал неожиданный треск ветвей, и из ближайших кустов, к удивлению собеседников, появился тот, о ком они только что говорили. Ален зловеще улыбнулся и поднял руку, сжимающую пистолет.

— И как же, хотелось бы знать поточнее, — произнес он, усмехнувшись, — вы намерены поступить со мной, мсье Ланкастер?

Хью равнодушно посмотрел на Алена, затем перевел взгляд на направленное прямо в его сердце черное дуло.

— Вы планировали убить нас обоих? — спокойно, будто из простой вежливости, поинтересовался он.

— Первоначально — нет, — откровенно признался Хассон. — В сферу моих интересов входила только ваша смерть. Но, — он бросил презрительный взгляд на Франсуа, — когда мой бывший друг с рыданиями бросился вам на шею, как вы сами понимаете, ситуация изменилась. Боюсь, что теперь умереть придется и вам, и ему.

— Хм. И как же это будет выглядеть? — бесстрастно спросил Хью.

Голос его звучал ровно. Можно было подумать, что он продолжает беседу исключительно от скуки. Но мозг его, просчитывая варианты спасения, работал с исключительной быстротой. Можно ли обезоружить противника? Выбить пистолет? Трудно. Очень трудно. Одно неверное движение, и мерзавец убьет его…

— Извольте, расскажу. — Губы Алена вновь разошлись в неприятной ухмылке. — Полагаю, что этот запутавшийся мальчишка может сгоряча застрелить вас, а затем, испугавшись, покончить счеты с жизнью. Возможно, поначалу это вызовет удивление. Но когда выяснится, что Франсуа систематически залезал в карман собственной компании, все станет на свое место. Конечно, не так просто устроить, чтобы случайно обнаружились доказательства его вины. Но, — он нарочито скромно потупил взор, — человеку с моими способностями это вполне по силам. В общем, скоро всем станет ясно, что вы разоблачили вора, а тот в отчаянии выстрелил сначала в вас, а потом в себя. — Улыбка Алена стала почти приятной. — Чистое и оригинальное решение всех проблем, не правда ли?

— Нет! — неожиданно закричал до сих пор безмолвно взиравший на них Франсуа. Одновременно он бросился вперед и встал перед Хью, прикрывая его собственной грудью. — Ты не убьешь его! Сначала тебе придется убить меня!

— Хорошо, раз ты на этом настаиваешь, — холодно произнес Ален и направил дуло в лоб молодого человека.

То, что случилось в следующее мгновение, явилось полной неожиданностью для всех. Откуда пришла помощь, поначалу не поняли ни Франсуа, ни Хью. Это было похоже на чудо: только что Ален целился в них, а в следующее мгновение кто-то ударом дубины выбил из его руки пистолет. Сотворивший это чудо появился из того же кустарника, что и Ален. Микаэла, сжимающая в руках сухой обломок дерева, очень напоминала рассерженную, неукротимую амазонку.

— Нет, грязный ублюдок! — выпалила она. — Ты не убьешь ни мужа, ни брата!

Грудь ее вздымалась, глаза пылали гневом. Она была великолепна и в то же время излучала такую неукротимую решимость, что даже Хью растерялся. К счастью, лишь на долю секунды. Он сообразил, что неожиданное вторжение его супруги дало им шансы на спасение, но совсем небольшие. Ален оправился очень быстро. С искаженным от злости и боли лицом он быстро поднял пистолет и выстрелил. Хлопок выстрела и стон Франсуа слились в один тревожный звук. В следующее мгновение Хью в прыжке настиг Алена и сжал его запястье. Франсуа медленно опустился на землю и застыл в неловкой позе. Отметивший это краем глаза Хью усилил напор. Он не сомневался, что в пистолете оставалась еще одна — его — пуля. Сейчас все зависело от того, у кого больше сил и ловкости, чтобы направить оружие на противника. Мужчины топтались на месте, сжав друг друга в железных объятиях, изо всех сил стараясь повернуть смертоносное дуло в сторону другого.

Микаэла с ужасом посмотрела на неподвижно распростертого на земле брата, но подавила порыв немедленно броситься к нему. Самое главное сейчас — помочь мужу в его смертельном поединке. Подняв свою дубину, она напряженно наблюдала за дерущимися мужчинами. К сожалению, движения их были слишком резки и непредсказуемы. Ударить Алена, не рискуя угодить в Хью, оказалось невозможно. Микаэла застыла, ожидая более удобного момента.

Противники оказались достойны друг друга. Мышцы их рук напряглись, ноги упирались в твердую землю, оставляя глубокие следы. Периодически кто-то из них пытался применить какую-нибудь хитрость, но другой немедленно отвечал контрприемом, и все начиналось сначала. Со стороны это напоминало танец. Только лица танцоров были искажены гневом, руки их сжимали один пистолет, и закончиться все это должно было смертью одного из них.

Хлопок выстрела прозвучал неожиданно и резко. Микаэле показалось, что у нее остановилось сердце. Возможно, так оно и было. Какое-то мгновение она ничего не видела. Но когда тьма рассеялась, Ален лежал на земле. Губы его застыли в какой-то зловещей пародии на улыбку, по груди расползалось алое пятно. Он был мертв!