Речная искусительница (Речная нимфа)

Кингстон усмехнулся.

— Будучи лишенным пирогов в течение стольких лет, клянусь, что теперь я ни за что не упущу такой возможности. — Он сжал ее руку.

— Ну, что скажете, мисс Пэкинг? Или вы желаете следовать примеру старины Болдуина и мисс Причард?

Джорджи рассмеялась. «А почему бы и нет?» — ее настроение заметно улучшилось. Рыбка снова попалась на крючок. Он все еще не оставил намерения переспать с ней еще до захода солнца.

Несколько минут спустя, неся в руках чашки с кофе и черничный пирог, купающийся в сливках, они уселись на траве в тени кизиловых деревьев рядом с церковью. Другие парочки расположились здесь же. Деревенские парни в одинаковых соломенных шляпах, украшенных полосатыми ленточками и их возлюбленные в платьях из набивного ситца или льна приступили к скучной трапезе.

Этого нельзя было сказать о Джорджи и Кингстоне. Они радостно поглощали еду, и улыбка не сходила с их лиц. Пирог и правда был замечательный. Но помимо этого Джорджи прекрасно понимала, чего от нее ждали потом. Знала она и то, что она будет радоваться и тогда, когда жизнерадостное выражение на его лице исчезнет бесследно.

С сияющим видом она сделала ложкой жест, как будто предлагая тост, а затем отправила в рот очередной кусок пирога. Пирс последовал ее примеру.

«Он не знал самого главного, того, что он празднует свое собственное поражение. Когда он проиграет скачки и все свои деньги, что он поставил на Пегаса, а также самую желанную женщину в своей жизни, вот тогда-то, — мечтала Джорджи, — он почувствует хотя бы крупицу того горя, которое в течение многих лет причиняли такие, как он мошенники, ничего не подозревающим беднягам».

И снова она представила покрасневшие глаза отца, услышала усталую беднадежность в его голосе, когда он велел ей складывать вещи. У них больше не было их речной красавицы, их королевы «Элли Сью».

Да, она оптимист, дождется желанного момента, когда, увидев его поражение, сможет удалиться с гордо поднятой головой. Почему же какое-то беспокойное чувство, очень похожее на вину, вдруг зашевелилось у нее в душе. Она ведь решила отомстить за отца и ни за что не отступит… Как бы не была хороша собой ее жертва. Ах, как же ей нравились густые, блестящие черные волосы Пирса, их небрежные завитки, которые так хотелось погладить! А изящная манера загибать поля шляпы…. звук его голоса, пробуждающий в душе совсем незнакомые чувства и лишающий ее покоя, а ведь она знала, что за всей привлекательностью Пирса кроются порочные мысли. Да, черт возьми! Она насладится каждым мгновением его падения. Даже если придется задохнуться в проклятом корсете.

Наблюдая за Пирсом, с аппетитом уплетающим кусок пирога, Джорджи выпрямилась, чтобы хоть немного ослабить ненавистный корсет, безжалостно сдавливавший ее тело. Она протянула руку к висевшей на поясе маленькой розовой сумочке, достала кружевной носовой платок и вытерла губы.

— О, кажется, я больше не могу съесть ни кусочка.

Она взяла чашку с кофе и смыла зернышки ягод, приставшие к тарелке.

— Плохо дело, — притворно нахмурившись, сказал Пирс, разглядывая остатки пирога на стоявшей между ними тарелке. — Но я приложу все усилия, чтобы уничтожить оставленные вами объедки.

Сама того не желая, Джорджи рассмеялась. Все же, было в этом человеке что-то привлекательное. Следовало отдать ему должное.

В этот момент появилась знакомая троица напыщенных девиц, которые накануне безуспешно вели осаду Пирса. Все трое смотрели прямо перед собой, изображая полное безразличие к происходящему. Однако, от Джорджи не ускользнуло, как они украдкой бросали быстрые взгляды в сторону Пирса. Ее охватило чувство полного триумфа.

— Вы только посмотрите, кто это тут прогуливается, — проворковала она низким грудным голосом. — Мне кажется, что это те самые молодые леди, которые кружились около вас весь вчерашний день.

Даже если бы она захотела сказать что-то еще, то не смогла бы выдавить из себя ни звука из-за внезапно появившегося комка в горле. Проклятый болтливый язык! Ну как можно быть такой дурехой? Теперь он сопоставит все факты, и ему станет ясно, как дважды-два, что это она была тем дерзким пареньком, с которым он столкнулся вчера на палубе. Кровь отхлынула у нее от лица.

Подняв глаза от тарелки, Пирс обнаружил прогуливающуюся троицу. Джорджи затаила дыхание, а он продолжал их разглядывать, пока они не исчезли в шумной толпе. Его красивое лицо ничего при этом не выражало. Затем он переключил внимание на свою чашку. Он взял ее в руки и сделал глоток, как будто бы и не слышал ее ядовитого замечания.

Джорджи вздохнула с облегчением.

Кингстон вытащил из кармана часы и взглянул на них. Затем положил их обратно и измерил девушку убийственно медленным взглядом, остановившись на ее лице. И все же нельзя было сказать, что он ее рассматривает.

— Уже почти час. Ждать осталось недолго.

По его слишком спокойному тону Джорджи поняла: с самого начала он догадался о том, что их встреча не была случайной. Теперь будет гораздо труднее довести шутку до конца так, как она запланировала.

— Вы хотите сказать, что осталось мало времени до скачек?

Наконец он посмотрел девушке в глаза.

— И до них тоже.

Вот это да! Такой ответ озадачивал. Джорджи приложила все усилия, чтобы оставшиеся два часа они провели в самой гуще событий. Она была яростным болельщиком на состязаниях бегунов, в которых совершенно не разбиралась, потом потащила Кингстона в ревущую и завывающую толпу участников охоты на дикого кабана, наконец Джорджи устроила бедняге последнее испытание и заставила его полностью просмотреть соревнования между парнями, вскарабкивающимися на голые сосновые деревья.

За все это время с уст Кингстона не сорвалось ни единого слова жалобы или недовольства. Джорджи стала думать, что неверно истолковала его намерения. Не будь она уверена в обратном, она могла бы поклясться, что Пирс получает истинное наслаждение от всех этих сельских развлечений. Однако, чем меньше времени оставалось до скачек, тем самоувереннее себя чувствовала Джорджи. Когда они проходили мимо павильона, где продавались шляпы-сувениры, девушка не могла удержаться от очередной ветренной выходки, тем более, что Пирс относился к своей шляпе с таким трепетом. Она потащила его к прилавку.

— Мистер Кингстон, вам просто необходимо приобрести одну из этих замечательных шляп. Ведь ваша лошадь украшена ленточками со всеми патриотическими цветами, подабающими сегодняшнему дню. Не можете же вы от нее отстать.

Пирс наклонил голову и с глуповатым видом ухмыльнулся.

— Нет, пожалуй, я буду выглядеть нелепо.

— Ничего подобного. Вы будете выглядеть мудрым, как сова. — Джорджи обратилась к пожилому продавцу, сидевшему в павильоне. — Вы со мной согласны?

Продавец стал смущенно разглядывать свои брюки, отвисшие на коленях, а потом посмотрел на Пирса с неподдельным восхищением.

— Он будет выглядеть так, что у всех девушек просто сердце из груди выскочит.

— Это, конечно, очень заманчиво, — сказал Пирс, отходя от павильона, — но я, пожалуй, обойдусь той шляпой, что у меня есть.

Джорджи потащила его назад к павильону.

— Если вы ее не купите, то куплю я. Ведь вы не откажетесь принять от дамы подарок?

— Я могу принять подарок, но шляпу носить не стану.

— Ну, там посмотрим. — Она обратилась к продавцу: — Сколько?

— Пятьдесят центов.

Пока она копалась в сумочке, Кингстон достал из кармана несколько монет.

— Если вы так жаждете ее приобрести, я заплачу. Джорджи оттолкнула его руку и вручила продавцу деньги.

— Ну, нет. Когда я увижу эту вещицу у вас на голове, я с радостью буду думать, что ото мой подарок.

Она взяла одну из шляп, лукаво посмотрела на Кингстона и улыбнулась, наверное, в миллионный раз за этот день. От этих улыбок у нее свело скулы. Но на сей раз игра стоила свеч. Черт возьми, она заставит Пирса надеть эту дурацкую шляпу. Да, он совершенно прав, и будет выглядеть шутом гороховым, даже если по своему обыкновению сдвинет этот котелок набекрень.