Пленить сердце горца

Гримм взъерошил рукой волосы и глубоко вздохнул.

— Ты… ты выросла, девушка.

Джиллиан попыталась ответить ему и не смогла. Когда же она наконец обрела дар речи, от ее слов повеяло ледяным холодом.

— Как ты посмел явиться сюда! Тебя здесь никто не ждет. Прочь из моего дома!

— Этого я сделать не могу, Джиллиан, — его тихий голос вывел девушку из себя.

Ее сердце бешено колотилось. Она постаралась сделать медленный глубокий вдох.

— Если ты не уедешь отсюда подобру-поздорову, я прикажу страже вышвырнуть тебя вон.

— Они не станут этого делать, Джиллиан.

— Стража! — закричала она, хлопнув в ладоши. Гримм остался стоять, как стоял.

— Ничего не выйдет, Джиллиан.

— И не смей так произносить мое имя!

— Как «так», Джиллиан? — в его тоне прозвучало неподдельное любопытство.

— Так… так… как молитву или что-то еще такое.

— Как скажешь, — он замолк на два удара сердца, за которые она успела изумиться, что он покорился ее воле — никогда раньше он этого не делал. Но затем, с такой хрипотцой, что сказанное скользнуло ей прямо в сердце, не дожидаясь на то разрешения, он добавил: — Джиллиан!

Чтоб он провалился!

— Стража! Стража!

На ее крик прибежали стражники, они резко остановились, с напряженным вниманием разглядывая стоявшего перед их госпожой мужчину.

— Вы изволили звать стражу, миледи? — обратился к ней Хэтчард.

— Прогоните этого отвратительного негодяя прочь из Кейтнесса, прежде чем он успеет породить… посеять, — торопливо поправилась Джиллиан, — в моем доме губительную мерзость и порочность, — закончила она, гневно брызгая слюной.

Стражники не шелохнулись, переводя взгляды то на нее, то на Гримма.

— Ну же! Немедленно прогоните его из моих владений!

Но стражники не сдвинулись с места. Терпение Джиллиан дошло до предела.

— Хэтчард, я приказала прогнать его. Ради пресвятых апостолов, убери его из моей жизни. Выдвори его из страны. О-о, изгони его из этого мира, ну, что же ты!

Стражники глядели на Джиллиан, разинув в изумлении рты.

— Хорошо ли вы себя чувствуете, миледи? — спросил Хэтчард. — Не прикажете ли послать за Кейли, чтобы он посмотрел, нет ли у вас жара?

— Нет у меня никакого жара! В моих владениях находится мерзкий выродок, и я хочу, чтобы его здесь не было, — произнесла Джиллиан, скрипя зубами.

— Вы что-то изволили проскрежетать? — Хэтчард не мог поверить своим ушам.

— Простите, что?!

— Проскрежетать — я имею в виду произносить слова, не разжимая зубов…

— Я сейчас буду кричать, не разжимая зубов, если вы, непокорные негодяи, не вышвырнете этого подлого, зрелого… — Джиллиан прочистила горло, — закоренелого мошенника вон из Кейтнесса.

— Кричать? — неуверенно переспросил Хэтчард. — Джиллиан Сент-Клэр никогда не кричит, не скрежещет зубами и, уж, что совершенно точно, никогда не выходит из себя. Какого дьявола здесь происходит?

— Он и есть тот дьявол, — кипя от ярости, махнула рукой Джиллиан в сторону Гримма.

— Можете звать его, как вам будет угодно, миледи, но прогнать его я не могу, — с горечью в голосе произнес Хэтчард.

Голова Джиллиан дернулась так резко, словно эти слова ударили ее по лицу.

— Ты отказываешься мне подчиниться?!

— Он не отказывается тебе подчиниться, Джиллиан, — негромко пояснил ей Гримм. — Он подчиняется твоему отцу.

— Что?! — пепельно-бледное лицо Джиллиан обратилось к Гримму. Он протянул ей измятый и засаленный кусок пергамента.

— Что это? — холодно вопросила она, не желая приближаться к нему ни на дюйм.

— Подойди и взгляни, Джиллиан, — предложил ей Гримм. В его глазах блестел странный свет.

— Хэтчард, возьми у него это.

Хэтчард даже не шевельнулся.

— Я знаю, что там написано.

— Ну и что же, в таком случае, там написано? — набросилась на него Джиллиан. — И откуда ты это знаешь?

Ответил ей Гримм:

— Там написано: «Приезжай за Джиллиан»… Джиллиан!

Опять он произнес ее имя — выдержав паузу, хрипловато и благоговейно, так, что дыхание у нее замерло, и в душу ей закрался необъяснимый страх. В том, как он его произносил, звучало некое предостережение — что-то такое, что Джиллиан следовало бы понять, но ухватить это «что-то» она никак не могла. С тех пор как они поссорились, что-то в нем изменилось, но она не могла понять, что именно.

— Приезжай за Джиллиан? — отрешенно повторила она. — Это прислал тебе мой отец?

Когда он кивнул, к горлу Джиллиан подступил комок. Она едва не разрыдалась, и это могло стать первым в ее жизни проявлением эмоций на глазах у других. Но вместо этого она сделала то, чего от нее ожидали не более, чем проклятий и скрипа зубов, — то есть то, чего раньше она никогда не делала. Развернувшись на каблуках, Джиллиан бросилась в сторону замка с такой скоростью, словно все злые духи Шотландии гнались за ней вслед, кусая ее за пятки. И хотя, по правде говоря, все дело было лишь в одном-единственном Гримме Родерике, это было намного хуже, чем горные духи.

Бросив беглый взгляд через плечо, Джиллиан запоздало вспомнила о детях, которые, собравшись полукругом и разинув рты, глядели ей вслед, как будто не верили своим глазам. Совершенно подавленная, она влетела в замок. Хлопнуть дверью высотой в четыре человеческих роста было почти невозможно, но в нынешнем состоянии духа Джиллиан это удалось.

Глава 3

«Уму непостижимо!».

Джиллиан просто кипела от негодования, меряя шагами свои покои. Она пыталась успокоиться, но в результате ей пришлось признать, что, пока она не избавится от Гримма, покоя ей не будет.

В смятении меряя комнату шагами, Джиллиан присматривалась, что бы такое разбить. Вот только все, что было в ее комнате, ей нравилось, и, если уж на то пошло, крушить что-то из своих вещей ей не хотелось. Вот если бы она могла добраться до Гримма — о-о-о, тогда она не пожалела бы расколошматить об него что-нибудь!

В досаде пробормотав себе что-то под нос, она сбросила с себя одежду, не желая задаваться вопросом, зачем ей вдруг понадобилось сменить нижнюю сорочку и простенькое платье, которые ее вполне устраивали еще час тому назад. Нагая, она направилась было к своему гардеробу, когда ее внимание внезапно отвлекло цоканье копыт. Джиллиан выглянула из высокого проема и увидела, что в замок въезжают два всадника. Высунувшись из окна, она принялась с любопытством их разглядывать. Мужчины, как один, вдруг задрали головы, и Джиллиан ахнула. Лицо всадника со светлыми волосами расплылось в улыбке, давая ей понять, что он заметил, как она свесилась из окна и что ее наготу скрывает лишь краска недавнего гнева. Повинуясь инстинкту, Джиллиан скользнула вниз, спряталась за гардеробом, и выхватила из него переливающееся зеленое платье. Она старалась убедить себя, что, хоть она и видела тех всадников, это совсем не означает, что они видели ее так же хорошо. Вне всякого сомнения, стекло на солнце блестело, и едва ли можно было сквозь него что-либо разглядеть.

«Кого же еще принесло в Кейтнесс?» — терялась она в догадках. Одного его уже было более чем достаточно. Но как же он посмел сюда явиться, и, более того, как посмел ее отец приказать ему это? «Приезжай за Джиллиан», — о чем, в конце концов, думал ее отец, когда писал это послание? Когда Джиллиан задумалась над смыслом этих слов, по ее спине пробежал холодок. И отчего вдруг Гримм Родерик откликнулся на такое странное послание? Когда она была ребенком, он беспрестанно мучил ее, а когда стала девушкой — отверг. Он просто деспотичный хам — а ведь когда-то он был героем ее фантазий!

Теперь он снова появился в Кейтнессе, и мириться с этим никак нельзя. Не имеет значения, по какой причине отец его вызвал, — ему просто-напросто придется уехать. И если его не выставит вон ее стража, она сама это сделает — пусть даже ей придется подгонять его острием меча. Д где найти для этого меч, она знает — над камином Главного зала висит тяжелый клеймор (Клеймор — сабля шотландских горцев.) — как раз то, что ей нужно.