Очарованная горцем

— Уилл. — Роб повернулся к остальным. — Ей нужна вода.

— Вам придется подвинуться, — велела Давина, гадая, о чем он собирался спросить ее и на какие вопросы ей лучше ответить, а каких постараться избегать.

— Угу, действительно, так будет удобнее.

Роб повернулся. На губах у него мелькнула улыбка, и Давине внезапно показалось, что он без труда читает ее мысли.

— Ну ты и разболтался, Роб! — пробормотал Уилл, пряча усмешку. — И впрямь, не началась ли у тебя лихорадка?

Давина успела поймать кисет с водой, который протянул ей Уилл. А мгновением позже Роб, не вставая, с силой пнул его сапогом в грудь. Более слабый человек на месте Уилла от такого удара полетел бы вверх тормашками. Но Уилл, хлопнувшись на землю, захохотал во все горло.

— Ты уж с ним поаккуратнее, милая, — вскочив на ноги, попросил Уилл. — Уж больно он у нас нежный, — бросил он через плечо, отбежав подальше, чтобы быть уверенным, что Роб до него не доберется.

Нежный? Давина с сомнением разглядывала спину Роба. Даже укутанный в несколько слоев грубой шерсти, он казался тверже гор, встававших на горизонте.

— Мне понадобится ваш кинжал после того, как я хорошенько промою рану, — пробормотала она. — Нужно отрезать несколько полосок ткани, чтобы…

— Ну уж нет, милочка, мой кинжал ты не получишь. Хотя я, конечно, догадался, почему ты пустила в меня стрелу…

— Так это моя стрела?! — широко открыв глаза, ахнула она.

Сердце ее упало. Вряд ли ей стоит рассчитывать на его помощь.

— Это она тебя ранила?! — явно не веря собственным ушам переспросил Финн.

Недоверие в его голосе было под стать изумлению, написанному на лицах остальных спутников.

— Угу, — кивнул Роб, испустив тяжелый вздох, словно у него язык не поворачивался признать это. — Именно поэтому мне становится не по себе при одной мысли о том, что она примется ковыряться у меня в спине моим же собственным кинжалом.

— Это же смешно! — возмутилась Давина. — Мне бы и в голову никогда не пришло ранить человека…

Она осеклась, только сейчас сообразив, что он сказал. Он и раньше намекал на то, как она едва не прикончила его, но в тот момент Давина ослепла и оглохла от горя и почти не слушала его.

— С чего вы вообще взяли, что эта стрела из моего колчана? — накинулась она на него.

Он продолжал молчать, словно набрав в рот воды. И тут до нее наконец дошло… Потрясение оказалось настолько сильным, что у нее перехватило дыхание.

— Откуда вам известно, что Эдвард мертв? Откуда вы вообще знаете о нем? Вы ведь его не знали? Или… знали?

— Не-а… никогда не был знаком с этим парнем, — негромко буркнул Роб, старательно отводя глаза в сторону.

— И вам было заранее известно, что я там, в аббатстве!

Все понемногу стало обретать смысл. Господи помилуй, он — один из них! И не важно, что он шотландец. Ее враги — люди могущественные, у них есть союзники во многих странах и достаточно толстые кошельки, чтобы подослать к ней наемников, если их солдатам не удастся ее прикончить. Ее руки сжались в кулаки, на глаза навернулись слезы. Боже правый… она собиралась промыть рану человеку, от чьей руки, вероятно, пал Эдвард! В этот момент она совсем забыла о тех троих, что столпились вокруг них, не сводя с нее глаз. Она даже не думала о том, что они скорее всего убьют и ее.

— Ублюдок!

Метнувшись к Робу, Давина схватила торчавший из-за его носка маленький кинжал.

Однако она его недооценила. Реакция Роба была молниеносной — Давина и пикнуть не успела, как его пальцы железным кольцом сомкнулись вокруг ее запястья. Мощным рывком он перебросил ее через себя, с такой силой швырнув на землю, что едва не вышиб из нее дух. Вскочив, она попыталась было бежать, но прежде, чем она успела это сделать, он уже кинулся к ней и всей тяжестью своего тела пригвоздил к земле.

— Да ты, никак, спятила! Или в тебя дьявол вселился? — заорал он. Взгляд его был таким же беспощадным, как стальная хватка его пальцев. — Может, именно поэтому они старались тебя прикончить?

— Думаю, ты это знаешь не хуже меня, — со злобой выплюнула она.

И вдруг, улучив момент, попыталась вцепиться ногтями ему в лицо. Напрасный труд. Роб молниеносно закрыл лицо локтем и сморщился от боли — рана в плече дала о себе знать.

— Ты убил Эдварда, чтобы добраться до меня!

— Дьявольщина! Кто такой Эдвард? — нагнувшись к ним, завопил Колин.

Первое, что он увидел, был кинжал Роба, который Давина крепко сжимала в руке. Он без особого труда разжал ей пальцы, и кинжал перекочевал к нему.

— Капитан Эдвард Эшер, — пропыхтел Роб, изо всех сил пытаясь прижать к земле Давину. — Я видел, как он упал. Его вышибли из седла сразу после того, как он упросил меня спасти ее из огня. Ну да. — Он смерил ее жестким взглядом. — Это ваш капитан рассказал мне о вас.

Могло ли это быть правдой? Неужели он именно поэтому бросился спасать ее?

— Эдвард скорее откусил бы себе язык, чем признался, что это я стреляла в вас! — выпалила она.

— А он и не говорил. Я сам догадался. Достаточно было увидеть, какими глазами он смотрел на застрявшую у меня в плече стрелу, — хмыкнул Роб.

Боже милостивый, ну конечно! Эдвард наверняка узнал стрелу — больше ни у кого не было стрел с таким оперением.

— Что он еще вам сказал? — еле слышно спросила Давима, еще не отдышавшаяся после их схватки.

— Немного. Остальное, надеюсь, расскажете вы — разумеется, после того, как дадите слово, что больше не будете пытаться меня убить.

— Сначала я хочу услышать, что рассказал вам Эдвард, — уперлась Давина.

Роб заглянул ей в глаза. На лице его появилась кривая усмешка, при виде которой сердце девушки едва не выпрыгнуло из груди.

— По-моему, вы не в том положении, чтобы торговаться, — вкрадчиво пробормотал он.

— Вы тоже, — парировала она, стараясь держаться так же надменно, как он. — Кстати, вы перепачкали своей кровью мою одежду! Если вы грохнетесь в обморок от потери крови, мы оба не получим ответы на свои вопросы.

У них над головой послышался ехидный смешок. Уилл, мысленно чертыхнулся Роб. Усмешка сползла с его лица, будто ее стерли тряпкой.

— А она не глупа!

Пока он ломал себе голову, гадая, как ему с честью выйти из положения, Давина, придавленная его неподъемным телом, терпеливо ждала. Неужели он сказал правду — он действительно кинулся спасать ее только потому, что его попросил Эдвард?! И что именно сказал Эдвард? Возможно, этот шотландский воин кинулся ей на помощь с самыми добрыми намерениями, но кто знает… если Эдвард проговорился… О Боже… она сама не знала, чему верить, и, уж конечно, то, что он взгромоздился на нее, никак не облегчало ей задачу. Святые угодники, какой же он тяжелый… и вдобавок упрямый как бык! Ну, положим, она тоже может быть упрямой. Давина поерзала, пытаясь набрать побольше воздуха в легкие, и тут же застыла, поймав себя на том, что тело его тут же напряглось. Хотя монахини относились к этому весьма неодобрительно, Давине не раз случалось касаться солдат из отряда Эдварда — это могло быть легкое пожатие руки во время разговора или шутливое объятие, когда кто-то из них дразнил ее за ее неумение играть в шахматы. Да, ей случалось касаться их, но ни один из этих мужчин никогда не пытался повалить ее на землю. И уж, конечно, не оказывался лежащим на ней. Его немалый вес и жар, исходивший от его тела, странным образом действовали на ее чувства. Давина стиснула зубы. Она бы с радостью пнула его коленом в пах, да вот беда — в пылу борьбы подол ее темного платья послушницы успел туго спеленать ей ноги. Должно быть, Роб почувствовал, что ей неудобно — пристальный взгляд его смягчился, и в животе у нее возникло странное ощущение — словно сотни бабочек разом захлопали крыльями.

— Я вам не враг, — глядя ей в глаза, негромко проговорил Роб.

Увы, сейчас каждый мог оказаться ее врагом. Эдвард и аббатиса сделали все, чтобы вбить это ей в голову. У нее никогда не было подружек — кроме нее самой, в аббатстве не было детей. Деревенские жители в глаза ее не видели, о ней никогда не ходило никаких сплетен, поскольку в окрестных деревнях о ее существовании не знал ни один человек. Ни одной душе, только самой Давине, аббатисе, да еще солдатам из отряда Эдварда было известно, кто она и где ее искать. Конечно, купить можно кого угодно. Одного можно подкупить, другого — запугать. Предателем мог оказаться кто угодно.