Любовь к Люсинде

Одно приглашение, которым Люсинда особо дорожила, было прислано леди Марией Сефтон. Леди Сефтон была одной из патронесс клуба «Альмак» и рекомендовала ее в этот эксклюзивный клуб. Она была добрейшей из высокопоставленных особ и не оставила незамеченной присланную Люсиндой короткую записку.

Леди Сефтон вошла в комнату для приемов с протянутой для приветствия рукой.

— Дорогая Люсинда. Надеюсь, я все еще могу вас так называть?

Улыбаясь, Люсинда пожала руку леди Сефтон.

— Конечно, можете, мадам. Благодарна вам за то, что снизошли нанести мне визит.

— А почему вас это удивляет? Вы были очаровательной девушкой. Я всегда сожалела, что вы не вышли замуж за кого-нибудь более надежного. — Леди Сефтон приветственно кивнула в сторону леди поодаль от Люсинды. — Кажется, я не имела честь быть знакома?

— Моя подруга и компаньонка, мисс Тибби Блайт, — представила Люсинда. — Мисс Блайт была гувернанткой в нашей семье.

— Для меня честь быть представленной вам, миледи, — сказала мисс Блайт.

Леди Сефтон кивнула. Взгляд ее был оценивающим.

— Вы приехали очень кстати, мисс Блайт. Некоторые уже распространяют слухи о прекрасной вдове. Вы без причины наделали шуму в Лондоне, Люсинда. Однако, пока вы рядом, никто не осмелится показать цензорским пальцем на леди Мейз, мисс Блайт.

— Надеюсь, что так, миледи, — спокойно ответила мисс Блайт.

Леди Сефтон кивнула и обратилась к Люсинде:

— Я приехала пригласить вас на небольшой вечер, моя дорогая. Вас и мисс Блайт. Мое слово и одобрение помогут вам вновь войти в общество. Я никогда не одобряла обращение с вами вашего покойного мужа. Это несчастье, что он оказался столь холодным человеком. Возможно, теперь, когда вы опять свободны, вы сможете найти джентльмена, который будет достоин вас.

Мисс Блайт приподняла брови, взглянув на бывшую воспитанницу. Люсинда проигнорировала этот взгляд. Она, улыбаясь, покачала головой.

— У меня нет планов повторно выйти замуж, миледи. Я вернулась в Лондон, чтобы слегка развлечься. Я слишком долго жила в одиночестве, у меня не было общения, и я скучала по своему кругу.

— Ну что ж, времени у вас предостаточно, чтобы принять и иное решение, — заключила леди Сефтон. Она встала и протянула руку. — Визит мой был краток, но, тем не менее, мне необходимо вас покинуть. Я сразу же пришлю вам приглашения на вечер. Мисс Блайт, я жду вас у себя. — Спасибо, миледи, — сказала мисс Блайт, благодарно изумленная вниманием к ней.

Люсинда поблагодарила леди Сефтон и проводила ее. Когда она вернулась к мисс Блайт, та сказала:

— Мне кажется, что эта леди исключительно добра и умна.

— Да, — леди Сефтон всегда была добра ко мне. Я так рада, что она с нежностью вспоминает обо мне в девичестве, — ответила Люсинда.

— Я заметила, что она подумала, будто ты хочешь опять выйти замуж. Интересно, примет ли она участие в тебе. У меня нет сомнений, что она смогла бы найти хорошую партию, а вежливость не позволит тебе отвергнуть ее добрые намерения!

— Ах, нет, нет, — засмеялась Люсинда. — В самом деле, Тибби, хотя все вокруг могут находить это странным, у меня нет никакого желания выходить вновь замуж!

Мисс Блайт в задумчивости вернулась к своему вышиванию.

Глава 5

Лишь немногие из наносивших визиты в дом леди Мейз были так же сердечны или настолько же деликатны, как леди Сефтон. За недолгое время вращения в свете Люсинде не удалось завязать крепких дружеских отношений. Да и в любом случае это было бы нелегко сделать. Зависть ровесниц к ее внешности и злословие их матерей свели на нет все дружественные попытки.

Ее временное пребывание в роли хозяйки салона лорда Мейза не принесло ей успеха в обществе. Положение ее как жены одного из богатейших людей Европы, к сожалению, гарантировало, что она останется объектом зависти и ревности; оно изолировало ее от других женщин, которые, возможно, также делали какие-то дружественные попытки.

Однако был один визитер, который являлся для нее более чем просто знакомым. Лорд Уилфред Мейз по смерти мужа Люсинды удостоился титула, которого, собственно, никогда не ожидал. Это был добросердечный молодой человек со значительно более простыми вкусами, нежели его брат. Он высказывал непосредственно то, что в данный момент приходило ему в голову — временами к собственному последующему смущению.

Люсинда относилась к лорду со снисходительной симпатией, хотя они никогда близко не общались до смерти ее мужа. Во время ее вдовства, правда, их отношения стали дружественными, и новоиспеченный лорд Мейз даром времени не терял.

Хотя мисс Блайт на некоторое время покинула ее, Люсинда сразу же по получении визитной карточки лорда приняла его. Она вышла к нему с раскрытыми объятиями.

— Уилфред! Неожиданная радость. Я не ожидала, что вы так быстро навестите меня, но я счастлива, что это случилось.

Лорд Мейз склонился к ее руке. Когда он поднял лицо, глаза его лукаво улыбались.

— Рад, что застал вас здесь. Я-то ожидал, что вы уже разъезжаете с визитами по Лондону.

В нем не было ни капли хитрости, неискренности, не прилагал он также усилий, чтобы особенно заслужить ее внимание. Он оценивал свою внешность как посредственную, поэтому ложное тщеславие не отягощало его. У него были редкие соломенные волосы, красноватые брови и веки, короткие белесые ресницы. Его самой приятной чертой был неподдельно доброжелательный взгляд золотисто-коричневых глаз. Его манера одеваться не была ни безвкусной, ни выспренней, а костюмы всегда были безупречны. Он увлекался спортом: боксом и фехтованием. Хорошо сложенный, он был среднего роста.

— Через неделю или более меня и в самом деле будет трудно застать дома, — со смехом ответила Люсинда. — Не можете себе представить, сколько людей уже побывало у меня, а сколько приглашений я уже получила. Убеждена, что сезон доставит мне истинное удовольствие.

Лорд Мейз одобрительно взглянул на модное дневное платье Люсинды с узелками атласных лент темно-зеленого цвета, украшенное дорогой шелковой шалью, изящно спадающей с локтей. У него было врожденное чувство вкуса в одежде.

— Вы выглядите великолепно, Люсинда. Мне особенно на вас нравится этот оттенок. Во всем мире вы — самый изящный цветок.

— А вы — льстец, сэр! Но присядьте-ка вот здесь возле меня и расскажите мне, как случилось, что вы оказались здесь, — и Люсинда потянула его к дивану.

Лорд Мейз уселся, окинув обстановку вокруг себя пренебрежительным взглядом. Он положил ладонь на свой белый крахмальный галстук, будто тот внезапно стал давить ему, и произнес:

— Я никогда не любил этот дом. Здесь все — не в моем вкусе.

Люсинда обвела взглядом убранство комнаты. На губах ее появилась понимающая улыбка.

— Да, здесь все слишком напоказ, слишком греховно-пышно. Так? Что вы собираетесь с ним делать? У вас нет намерений жить в доме?

— Пока у меня есть выбор — я не буду жить здесь, — откровенно сказал лорд Мейз. — Вы знаете, что я предпочитаю квартиру. Однако предполагаю, что, женившись, я буду вынужден переехать сюда. Леди, кажется, все как одна любят подобную роскошь. — Это печальное наблюдение подвигло его на дальнейшую откровенность. — Сейчас я вам кое-что скажу! Когда я буду выбирать невесту — непременно поставлю условием, чтобы мой дом был избавлен от этих произведений искусства и роскоши. Их столько, что невозможно отдохнуть и расслабиться — того и гляди, разобьешь вазу или еще что-нибудь!

— Я не подам виду, если это случится, — рассмеялась Люсинда. — В конце концов, все это — ваше!

— Отнюдь нет, — исчерпывающе педантично отвечал лорд Мейз. — Вещи принадлежали моему кузену, и на всех стоит его клеймо. Все, что покупал мой кузен — одного порядка: красивое, дорогое и бесполезное.

Выражение лица Люсинды изменилось, и лорд осознал, что косвенно оскорбил ее. Он быстро исправился:

— Я не намекал на вас, Люсинда! Ни в коем случае. Вы — единственно подлинно ценное, что кузен привез в этот дом. Если бы не вы, ноги моей здесь бы не было.