Лепестки на волнах (СИ)

Но вот обед закончился, и офицеры начали один за другим покидать кают-компанию. Последним, бросив на Арабеллу удивленный взгляд, ушел Рамиро. Де Эспиноса вертел в пальцах тяжелую серебряную вилку, будто позабыв о присутствии пленницы, и украдкой вздохнув, Арабелла поднялась на ноги и направилась к дверям.

– Миссис Блад, разве вам больше неинтересен мой рассказ?

Услышав негромкий вопрос де Эспиносы, Арабелла застыла на месте, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы ее голос прозвучал спокойно:

– Вы столько раз его откладывали, дон Мигель. Я, право, не была уверена, что этого не произойдет снова.

– Вы отважная женщина. Но как бы вам позже не пришлось сожалеть о своей настойчивости. Что же, приступим, – Положив вилку на скатерть, он приглашающе махнул Арабелле. – Присаживайтесь, донья Арабелла.

Поистине, сегодня был день сюрпризов! И этот обед, и необычное поведение де Эспиносы, да еще и его обращение к Арабелле по имени. Она вернулась к своему неудобному стулу, а дон Мигель принялся расхаживать по кают-компании.

– Должно быть, это ужасно — не помнить часть своей жизни, и меня впечатляет то, как стойко вы держитесь, – начал он. – Но как знать, не лучше ли пребывать в блаженном неведении, ибо многие знания умножают скорбь, так нас учит Писание. Прежде, чем я расскажу вам о том, при каких обстоятельствах мы встречались, поговорим о Питере Бладе. Вы уже поняли, что я и ваш муж являемся врагами, миссис Блад?

– Да, я догадываюсь, – едва слышно ответила Арабелла.

– Пусть в настоящий момент Англия и Испания связаны соглашением, этот союз наверняка окажется непрочным. А в условиях, когда между нами то и дело разражается война, быть врагами – это не такая уж редкость. Но здесь особый случай. Питер Блад... – в глазах дона Мигеля вспыхнул недобрый огонек, и Арабелле стало не по себе: – Сударыня, ваш муж был одним из самых удачливых и дерзких пиратов Карибского моря всего год назад.

– Он был... пиратом?! – растерянно выдохнула Арабелла.

– О, да! И каким! Его слава докатилась и до Европы! – дон Мигель замолчал и остановился напротив окон каюты, спиной к Арабелле.

– Но это невозможно! Вы сказали, что мой муж – губернатор Ямайки!

– Ничего невозможного. Он был пиратом, а стал губернатором. Только вы, англичане, способны назначить преступника на такой высокий пост. Вспомнить хоть Моргана, – саркастически отозвался де Эспиноса. – Но это лишь завязка истории. В самом начале своей «карьеры», – если это слово уместно по отношению к морскому разбойнику, – Питер Блад захватил корабль моего брата Диего. Брату удалось усыпить бдительность пиратов и привести корабль к берегам Эспаньолы, где они повстречались с «Энкарнасьоном», моим флагманом. В честном бою у них бы не было шансов. И тогда капитан Блад приказал привязать Диего к жерлу пушки. Все происходило на глазах его сына, Эстебана, которому едва ли было тогда шестнадцать. Угрожая мальчику, что в случае неповиновения он прикажет выстрелить из этой пушки, Блад отправился вместе с Эстебаном на «Энкарнасьон» и заставил моего племянника подтвердить лживую историю о якобы спасенном испанском сеньоре, за которого выдавал себя. Когда они вернулись на «Синко Льягас», Диего был уже мертв. Мерзавцы осмелились утверждать, что он умер от страха, – проговорил испанец бесцветным голосом, так и не взглянув на замершую в ужасе Арабеллу, и вдруггневно воскликнул: – Нужно быть глупцом, чтобы поверить в эту ложь!

У Арабеллы кружилась голова, корсет платья давил на грудь, мешая дышать. Обрывки леденящих душу рассказов про кровожадных пиратов, когда-либо слышанных ею, сплетались в ее сознании в чудовищный клубок.

– Это неправда... – прошептала она, – я не могла стать женой такого человека...

– И тем не менее, это так! – дон Мигель резко повернулся к ней и замер: в эту минуту, ошеломленная, с полными боли глазами, Арабелла уже не походила на непреклонную английскую леди, осмеливающуюся спорить с ним по всем поводам даже в такой бедственной для себя ситуации. Сейчас она казалась ему очень юной и... беззащитной. – Вы бледны как смерть, донья Арабелла. Хотите воды?

– Да, пожалуйста...

Де Эспиноса подошел к столу и налил в бокал воды из кувшина.

– Прошу меня извинить, судя по всему, вы еще не до конца оправились после болезни, чтобы выдержать подобные откровения, – с этими словами он поднес бокал к ее губам. – Рамиро рассердится на меня, если увидит вас в таком состоянии. Пейте... Думаю, что мы продолжим нашу беседу в другой раз.

– Нет, дон Мигель. Я бы хотела узнать все сегодня, – неожиданно твердо возразила Арабелла.

– Вы никогда не сдаетесь? Я еще не встречал женщины, подобной вам. И тогда, на «Милагросе», вы точно так же вели себя со мной... и с ним...

– Я устала от ваших загадок.

Дон Мигель присел на край стола рядом с ней.

– Рассказывать осталось немного. Вас, конечно же, интересует наша встреча. Извольте. Nil novi sub luna*. Вы уже были моей пленницей. В прошлом году, в одной из стычек с вашими соотечественниками я захватил вас и одного знатного английского сеньора, не помню его имени. Ну а капитан Блад атаковал, в свою очередь, меня. Я проиграл бой, вы со своим спутником стали его пленниками. А еще примерно через полгода до меня дошли слухи, будто знаменитый пират вместо виселицы оказался в кресле губернатора Ямайки, более того – женился на племяннице своего предшественника. То есть на вас, донья Арабелла. Признаться, я был удивлен и тому, и другому. Вы недоумеваете, как могли стать его женой? Возможно, вас заставили...

– Здесь что-то не так, я чувствую! – Арабелла в отчаянии замотала головой. – Все, что вы мне рассказали, – это ужасно, но... вы потерпели поражение в бою с Питером Бладом — и все же вы живы...

Щека дона Мигеля дернулась, унизительная сцена, разыгравшаяся на борту «Милагросы», необыкновенно ярко предстала перед его взором.

– Я остался в живых благодаря странной прихоти победителя! – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Арабелла уткнулась лицом в ладони и почти простонала:

– Я вам не верю...

– Дело ваше, но мне больше нечего добавить.

– Позвольте мне уйти...

Арабелла встала и покачнулась. Де Эспиноса подхватил ее, не дав упасть, но она отстранила его руки, высвобождаясь из непрошеных объятий.

– Вы сейчас лишитесь чувств, я позову Рамиро.

– Я в состоянии добраться до своей каюты, – она вскинула голову и вышла из кают-компании.

Дон Мигель проводил ее взглядом. Этот разговор был частью мести Питеру Бладу и его удар достиг цели, но почему-то он не чувствовал ни радости, ни удовлетворения, скорее – горечь.

***

Вернувшись к себе, Арабелла в изнеможении опустилась на широкий рундук, стоящий у окна. Проклятое платье превратилось в орудие пытки, но испытываемое неудобство не шло ни в какое сравнение с отчаянием, терзавшими ее душу.