Очаровательная плутовка

— Видишь, Бэк, парень вне себя от радости! У него даже нет слов. Из него получится отличный компаньон, я уверен! — сказал Флетчер, поворачиваясь, чтобы благосклонно взглянуть на Билли. — У нас будет возможность получше узнать друг друга, не так ли, господин Смит?

Билли с трудом вышли из оцепенения:

— Полагаю, что так, сэр, но я не умею ездить верхом, сэр.

Флетчер сделал вид, что очень занят завязыванием шнурка на манжете.

— Тогда вам нужно срочно учиться, господин Смит. Оставьте багаж и отправляйтесь к Хеджу, пусть он вами займется. Надеюсь, к завтрашнему утру вы будете в состоянии держаться в седле и мне не придется просить вас ехать на пони.

— Флетч, умоляю, не делай этого, ты думаешь… — Бэк запнулся, так как хозяин метнул на него строгий предупреждающий взгляд.

— Я не думаю, а знаю. Все будет хорошо, Бэк. Мне необходимо побыть наедине с природой, это поможет очистить голову и вернуть душевное спокойствие. Поскольку ты не можешь сопровождать меня, а Хеджа не стоит даже рассматривать, Билли окажет мне эту услугу. — Он поднял одну бровь и свысока посмотрел на парнишку:

— Ты все еще здесь? У тебя не так много времени для обучения верховой езде, чтобы ты мог терять его понапрасну. Успокойся, мы славно проведем время, я в этом уверен.

— Я умею ездить верхом. Кто нанял бы конюха, который не умеет ездить верхом, — грустно протянула Билли.

— Действительно, кто? — отозвался Флетчер, в душе радуясь, что молодой конюх не лезет на рожон, иначе он не хотел бы оказаться на месте парня.

— Это было бы нелепо, не так ли? Я рад, что вы сами признались. Не надо трусить, все будет хорошо, я уверен.

Он шагнул мимо Билли, чтобы выглянуть через дверь на улицу.

— Кстати, говоря о нелепости, Бэк, кажется, моя дорогая тетушка вернулась и вся трепещет от нетерпения, узнав, что ее дорогой племянник прибыл домой в ее отсутствие. Задержитесь ненадолго, Бэк и вы. Смит, я не хочу приветствовать тетушку в одиночестве.

Билли послушно замерла, положив чемодан, который она собиралась нести в комнату господина Белдена.

Флетчер медленно двинулся навстречу тетушке, одновременно мысленно прикидывая, сколько лет может быть молодому конюху.

Женщина, неловко бежавшая ему навстречу и при этом слегка наклонявшая вперед свое полное тело, которое в ширину было примерно такое же, как в высоту, невольно вызвала у племянника ассоциацию с терпящей крушение парусной рыбацкой лодкой. Это ощущение усиливалось благодаря любви тетушки к пышным юбкам и прозрачным накидкам. Вкатившись в открытую дверь, тетушка случайно задела Билли, которая тут же оказалась на полу. Сокрушенная женщина, громко извиняясь, немедленно протянула мальчику руку, однако тот почему-то не спешил вставать.

— Ах, бедный малыш, прости мою неосторожность. Я так спешила обнять дорогого племянника. Вставай же скорее, надеюсь, я не причинила тебе серьезного вреда.

— Он рад бы встать, но вы стоите на его ноге, дорогая тетушка, — с сухой усмешкой заметил Флетчер.

Тетушка Белльвилль отскочила назад, восклицая:

— Ах, бедняжка, неужели я сделала это? Надеюсь, я не повредила ногу бедному ягненочку. С ним ведь все в порядке, не так ли? Право, я не хотела сделать ничего дурного.

— Конечно же, вы не хотели. Все мы прекрасно это знаем, — покачал головой Флетчер, наблюдая, как испуганный Билли осторожно встает и спешит поскорее выскользнуть из дома.

— Как себя чувствуют больные, которых вы навещали, тетушка, надеюсь, все они еще живы?

— Флетч, — оборвал его Бэк, который изо всех сил старался не рассмеяться, пока все они выходили из передней в коридор, где навстречу им уже спешил Лезбридж, по-видимому сильно соскучившийся без своей любимой.

Впрочем, свое появление Лезбридж объяснил необходимостью дать прислуге указания насчет багажа хозяина.

Тетушка Белльвилль уже изо всех сил суетилась вокруг Флетчера.

— Ах, дорогой мой, дорогой мой, — причитала она, так сильно сжимая руку Флетчера, что ему стало немного не по себе. — Я так сожалею, что не смогла вас встретить. Но я же не знала, не могла знать. Вы никогда не пишете, не сообщаете ничего о себе. Как я рада, что вы наконец вернулись. Ах, Боже, но я не могла оставить несчастного Генри Диллоурта, повредившего ногу при падении с лошади. А его бедная жена! У нее сильнейшее нервное расстройство. Мой христианский долг — помогать эти несчастным. Но конечно же, это не оправдание. Семья — прежде всего, я это отлично понимаю. Я должна была ожидать вас, должна была все подготовить! Боже, какого вы, должно быть, обо мне мнения! Простите меня, Флетчер, и не волнуйтесь.

— Не волноваться? — спросил Флетчер осторожно. Они шли по коридору, и он любезно поддерживал тетушку под локоть. — У вас для меня какие-то плохие новости?

Тетушка поджала губы, склонила голову набок и часто заморгала:

— Да, есть плохие новости: ваша комната еще не готова.

— Если это означает, что вы еще не успели сделать там ремонт, я поспешу успокоить вас, дорогая тетушка, это совершенно излишне, — сказал Флетчер, прилагая всевозможные усилия, чтобы не вздрогнуть, поскольку они как раз вошли в желтый, вернее, фиолетовый салон.

Иногда, гораздо реже, чем хотелось бы, тетушка Белльвилль, могла быть довольно проницательной. Она вплыла в комнату, опустилась в глубокое кресло в углу и, окинув взглядом весь интерьер, грустно вздохнула.

— Вам не нравится, Флетчер, не так ли? А я так старалась, так надеялась порадовать вас.

— Я хам, неблагодарный хам и вынужден признать это, дорогая тетушка, — печально протянул Флетчер, качая головой.

Бэк тем временем опустился на соседний диван и осуждающе поглядывал на друга.

— Видите ли, все эти пять лет, что я не был дома, я хранил в сердце картину этой милой комнаты. Я так надеялся снова увидеть ее, вернувшись сюда. Но это лишь моя прихоть. Я не должен был показывать вам этого. Вы не должны думать, что я не ценю ваш прекрасный утонченный вкус!

— О, вы действительно любите эту комнату! Как я вас понимаю, мой мальчик! У меня когда-то было великолепное розовое платье, отделанное золотым шнурком. Я очень его любила и позже попыталась продублировать это платье в зеленом цвете. Увы, результат был ужасен! Я так и не смогла привыкнуть к зеленому платью и ни разу его не надела. — Казалось, женщину даже обрадовало замечание Флетчера.

— Я рад, что вы меня понимаете, — улыбнулся Флетчер и лукаво подмигнул Бэку, который, нахмурившись, уже лез в карман за гинеей, через мгновение перекочевавшей в ладонь Флетчера и навсегда исчезнувшей для Бэка.

— Спасибо, Бэк, — сказал он тихо, — поверю вам на слово и не буду проверять подлинность этой монеты.

Тетушка Белльвилль, которая как раз была занята тем, что обмахивалась носовым платком, к счастью не заметила этот быстрый обмен. Она немного подалась всем телом вперед и пристально посмотрела на племянника.

— А почему вы решили вернуться, Флетчер? Все ли с вами в порядке? — начала она дрожащим голосом. — Говорят, в Лондоне сейчас самая чудесная пора, вся знать собралась там, каждый день дают великолепные балы и маскарады. Слух об этом докатился даже до нашего захолустья. Вам, наверное, плохо. — Она подалась еще больше вперед и теперь сидела на самом краешке кресла, непонятно каким образом удерживая свое грузное тело.

— О, дорогой мой, конечно же, вы больны. Все эти пышные пиры, обильная еда и неумеренное питье наверняка подорвали ваши силы. Я вижу теперь, что вы действительно нуждаетесь в отдыхе, вы согласны со мной, Бэк? Только взгляните на эти ужасные круги у него под глазами.

Бэк, который очень хорошо знал, что с тетушкой Белльвилль спорить бесполезно, повернулся к другу и внимательно посмотрел Флетчеру в лицо:

— Вы абсолютно правы, мисс Белльвилль, он ужасно выглядит.

— Я думаю, что мои соли пришлись бы очень кстати. Они быстро вернут его к жизни, — радостно прощебетала тетушка.

— Вы еще собирались объехать Озерный край верхом и спать под открытым небом?! Позор на вашу голову, Флетчер!