Светоч любви

— Вряд ли он задумывается об этом. — Элспет изрекла это довольно мрачно, хотя прекрасно знала, что Тоби очень ценит ее заботу. Она покачала головой, не доверяя комплиментам, которые были высказаны обеими гостьями.

Она потягивала чай с независимым видом, а Тоби принес чашку для Лилиан.

— Потрясающий вкус! — Лилиан была искренна, когда сравнила этот чай с тем, который привыкла пить дома. Потом она посмеялась над церемониями чаепития, с которыми столкнулась здесь.

— Джумбо не велел мне смеяться над здешними обычаями, он сказал, что местным не нравится, когда над ними смеются. Они боятся потерять лицо или как там у них это называется. Но все же чайная церемония довольно занятная вещь. А всех дел-то лить кипяток на листья. Но как они любят свои церемонии. Кстати, мне кажется, что женщины здесь довольно хорошенькие, не правда ли? Надеюсь, мистер Грантхэм, вы не станете этого отрицать?

— Да, в них есть определенный шарм, — Тоби согласился легко.

— А вы знаете, в чем секрет этого шарма, не правда ли?

Она лукаво улыбалась мне. И пояснила, что секрет очень прост — полное подчинение мужчине.

— Они живут с одной целью — служить мужчине. Их так воспитывают. Посмотрите на их бедные маленькие ножки. Признаюсь, что передвигаются они весьма грациозно. Но что за бред добровольно калечить себя в угоду некоторым мужчинам!

— Насколько я знаю, так делали с древности и считали это признаком определенного социального статуса.

— Да, дорогая Джейн, видимо, в этом вы правы. Здесь много необычного. Возьмите, например, эту таинственную Чан Чолань.

Элспет поджала губы. Ей не понравилось направление, в котором стала развиваться наша беседа.

— Хотите, я дам вам рецепт моего печенья? Предложив это Лилиан, она попыталась перевести разговор на другие рельсы.

— Вы ангел. Джумбо обожает печенье и бисквиты. Хотя я не уверена, что они ему полезны. Он так быстро прибавляет в весе, что у меня это вызывает тревогу.

— Хорошее шотландское песочное печенье еще никогда никому не повредило. — Так коротко и четко отреагировала Элспет на реплику своей гостьи.

— Так же, как и старый добрый телячий рубец с потрохами! Вы должны дать мне и этот рецепт. А, что я там говорила до продуктовой темы? Да, так вот. Чан Чолань. Вы встречались с ней, миссис Мильнер?

Я подтвердила.

— Она, без сомнения, в своем роде замечательная женщина.

— Наверное, если такой стиль нравится, то эта китаянка красива. — Говоря это, Лилиан почему-то имела очень хитрый вид, а потом продолжила:

— Многие мужчины поступают… я имею в виду европейцев так же, как китайцы. Такая женственная, такая грациозная… и к тому же, с детства знающая о превосходстве мужского пола.

— Не знаю, миссис Ланг. Когда я с ней виделась, мне показалось, что она очень высокого мнения о себе.

— О себе, без сомнения. Ведь она считает себя связующим звеном между мужчинами и женщинами.

— Я дам вам рецепт рубца, если хотите. — Элспет опять врезалась в разговор, пытаясь изменить его течение.

— Вы очень добры, мисс Грантхэм. Бедный Джумбо. Он и не знает о грозящей ему опасности. Интересно, сумеет ли мой китайский повар сделать так, как следует из вашего рецепта. Дома мы, возможно, называли бы ее сводницей. — Лилиан не желала покончить с волнующей ее темой.

Элспет мрачно сказала:

— Я никогда об этом не слышала.

— Это зависит от того, называете ли вы шпагу шпагой.

Непобедимая Лилиан гнула свое.

— Вы же знаете, что у нее есть своя школа для юных леди. Она берет их еще в младенческом возрасте. Родители отдают ей нежеланных детей… Конечно, девочек. Только небесам известно, что значит в этой стране быть нежеланным ребенком, девочкой.

— Я видела их с опасностью для жизни разгуливающими по палубам сампанов.

— Да уж. Если какой-либо ребенок падает за борт и тонет, то это девочка. Но Чан Чолань берет их и учит петь и вышивать, а некоторых и танцевать, чтобы развлекать гостей, а точнее клиентов. Это наверняка очень доходный бизнес.

— Я думаю, она заботится о девочках с самого детства.

— Да, заботится. Но не слишком долго. Девочки двенадцати лет уже готовы к работе. У них это почетное занятие, а ее ценят как устроительницу выгодных партий. Я знаю, что многие наши джентльмены бывают в этом заведении.

Она наклонилась ко мне и доверительно добавила, понизив голос:

— Позволим им эту небольшую слабость!

— Как «позволим»? — Элспет даже вскрикнула от возмущения.

— Дорогая мисс Грантхэм. Вы настоящая горянка. Гордая и неприступная. Но здесь не ваша милая сердцу Шотландия.

— Я не горянка. Я родилась в долине. Но это ничего не значит. Мои принципы так же тверды.

— И все же здесь другие нравы. Возьмите мандаринов, с которыми наши мужья ведут дела. Они живут в одном доме со своими женами и наложницами… И никаких скандалов. Жене нравится роль Высшей леди, а наложницы рады, если время от времени хозяин посещает их.

Элспет на глазах розовела от возмущения. Ей совершенно не нравился этот разговор. Мне он тоже был неприятен, так как в нем было много намеков, и Лилиан хотела в конце концов сказать мне кое-что. Я догадывалась, что.

Джолифф посещает заведение Чан Чолань. Вот о чем Лилиан так хотелось сообщить мне. Значит ли это, что люди судачат о Джолиффе? Эта женщина хотела выведать все плохое о человеке, чтобы потом разнести залихватскую сплетню.

— Наши мужья видят, как живут эти мандарины, и, естественно, не прочь были бы пожить так же. Конечно, с европейским уклоном. Я никогда не позволила бы Джумбо привести в дом своих подружек. А вы Джолиф фу?

— Ну, Лилиан, об этом даже странно спрашивать.

Она, казалось, с трудом сдерживает приступ хохота.

— Но мы не должны завидовать их коротким визитам в известное заведение.

— Не знаю. Все зависит от того, с какими целями они туда направляются. — Мой тон был ледяным, потому что она, смотря с каким-то вызовом, сказала:

— Мужчины, о, они всегда найдут удобное объяснение своим поступкам, разве не так? — При этом Лилиан сделала жест рукой, как бы объединяя всех без исключения мужчин в один большой круг.

Я сказала, что мне пора домой.

— Хотите, я подвезу вас на моем рикше?

— Нет, большое спасибо. У меня есть свой.

— Я поеду с вами, Джейн. — Это сказал Тоби и напомнил, чтобы я не забыла спиртовку.

Когда мы уселись в тележку рикши, он сказал:

— Какая вредная женщина.

— Она все время намекает на что-то и на кого-то. В ее обществе всем не по себе.

— Я думаю, что ей все время нужна такая разминка. Но Элспет сумеет укоротить ее.

В этом я не сомневалась.

В дороге мы больше молчали, чем говорили, и когда, подъехав к дому, стали прощаться, он пожал мою руку очень твердо. Затем сказал:

— В любое время, если я понадоблюсь для чего-нибудь, посылайте за мной… Я буду ждать.

Как он хорошо сказал это: «Я буду ждать».

Мне становилось день ото дня лучше. Я заказывала чай, но, оставшись одна, никогда не пила его. Если были гости, то я смело пила чай вместе с ними, потому что была уверена, что это безопасно.

Я стала запираться в комнате и готовить себе чай на спиртовке Элспет. Попив чая, я запирала свой драгоценный прибор в ящик комода. Эти маленькие приключения вносили в мою жизнь определенное оживление. А, может быть, просто возвращалась моя обычная жизнерадостность? Я пыталась прогнать все дурные мысли и подозрения. Мне никого не хотелось подозревать, но тем не менее было необходимо выяснить, что же происходило на самом деле и кто все-таки покушался на мою жизнь.

Странным казался сам метод расправы со мной. Меня не собирались убить сразу, а пытались лишить сил и внушить всем окружающим, что я страдаю галлюцинациями.

В действиях неизвестного врага была определенная последовательность. Было необходимо, чтобы я медленно чахла и моя смерть не стала бы неожиданностью.

Так произошло с Сильвестером. Теперь я была в этом просто уверена. Он ни о чем не догадывался. И считал свою болезнь следствием того образа жизни, который он был вынужден вести после несчастного случая.