По велению короля

Приор кивнул. Все, что рассказывала женщина, он уже слышал сотни раз, в той или иной форме. В непрерывных набегах с той и другой стороны не было ничего нового. Но все это, разумеется, огромная трагедия.

– Продолжай, дитя мое, – попросил он. – Как случилось, что тебя похитили?

– Летом в нашей местности распространилась болезнь. Однажды я лечила семью, живущую в самом дальнем конце деревни. Тогда и появился сэр Роджер. Пригрозил бедной женщине, хозяйке дома, что убьет ее и детей, если я подниму тревогу. Ее старшая дочь спала с англичанами за деньги. Именно она предала меня.

Приор сокрушенно пощелкал языком и покачал головой. Есть ли пределы подлости человеческой?!

– Тебя отвезли в Англию?

– В замок Колби, где меня с тех пор и держали, – вздохнула Эллен.

– Скажи, как ты одурачила своего тюремщика, что он позволил тебе сбежать? – спросил приор, втайне гадая, почему она не сделала этого раньше, если пробыла в замке несколько месяцев.

Видя сомнение и тревогу в его взгляде, Эллен задумалась, как лучше все объяснить.

– Сначала меня долго держали в подземной темнице, – начала рассказывать она. – Оттуда не было выхода. Наконец, видя, что я медленно умираю, сэр Роджер приказал привести меня в башню. Двери в мои покои держали запертыми в любое время суток. Я не видела никого, кроме служанки, приносившей еду, и сержанта замкового гарнизона. Но потом сэр Роджер стал навещать меня, в надежде обольстить и сделать своей любовницей. Я отвергла его, напомнив, что была и остаюсь верной женой и матерью.

И приор, и брат Гриогер неловко поежились и, переглянувшись, отвели глаза, но Эллен спокойно продолжала:

– Наконец сегодня утром меня привели в зал, где сэр Роджер сказал, что я должна лечь в его постель. Похоже, он был уверен, что, обесчестив меня, сможет по достоинству отомстить Дункану, моему мужу. Тогда я стала издеваться над ним, назвала трусом, сказала, что у него не хватит храбрости вывести меня за ворота, дать час форы, а потом начать охоту. Заявила, что ему ни за что меня не догнать. Он человек гордый и поэтому согласился. Но при этом настоял, чтобы я бежала босая и в одной рубашке.

Эллен тихо рассмеялась.

– Он не знал, что я уроженка гор и, пока не приехала ко двору, редко носила туфли. А еще я запомнила, как дед рассказывал мне, что любое животное может перехитрить охотника, если побежит по воде. Сэр Роджер наверняка решил, что я поверну к границе. Но я вместо этого вошла в воды залива и помчалась в обратном направлении.

Приор с улыбкой кивнул:

– Очень умно с вашей стороны, миледи. Но похититель наверняка увидел бы ваши следы на песке, стоило ему появиться на берегу.

– Я набрала травы и, спускаясь с обрыва, стирала отпечатки ног, – пояснила Эллен. – К этому времени сэр Роджер, несомненно, сообразил, куда я девалась, но ему придется проехаться по берегу в обоих направлениях. Однако не знаю, что он станет делать, когда не обнаружит меня.

– Очевидно, он очень коварен, – заметил приор.

– Верно, – согласилась Эллен и умоляюще сказала: – Добрый приор, я не желаю подвергать вас опасности. Все, о чем я прошу, – послать гонца к моему мужу, чтобы он приехал за мной и отвез в Даффдур.

– У меня есть план получше, дочь моя, – предложил старый приор, – Завтра брат Гриогер отвезет вас к своему кузену, Роберту Фергюсону, лэрду Олдклуна, Ему проще помочь вам добраться до мужа. Если вы будете путешествовать с этой коричневой сутане, с надвинутым на глаза капюшоном, вас примут за бедного монаха, и никто не заподозрит, что перед ним женщина.

– Вашему брату можно довериться? – спросила Эллен брата Гриогера.

– Роберт – человек благородный, миледи. Готов поклясться в этом самим Господом.

– Долог ли путь до Олдклуна?

– Если мы выедем на рассвете, к полудню доберемся, – заверил брат Гриогер.

– Я буду готова, – кивнула Эллен.

– Но для пущей достоверности вам придется сесть в мужское седло, – предупредил он.

– Я привычна к такой езде, – заверила она.

– Я буду молиться за тебя, дочь моя, – пообещал приор Кеннет.

– Муж вознаградит вас за такую доброту, – ответила Эллен. – Спасибо за все.

Монахи ушли. Вскоре появился молодой послушник с хлебной коркой, в которой плескался густой рыбный суп. К супу прилагался ломоть сыра. Все это предстояло запить яблочным сидром. Эллен поблагодарила и его.

Спала она плохо и вздрагивала при каждом звуке, боясь появления сэра Роджера. Только сейчас она поняла, на что отважилась, когда перешла Солуэй-Ферт перед самым приливом. До последнего своего дня она будет слышать страшный рев воды, хлынувшей с моря. Если бы в этот момент на берегу не оказалось монахов, она наверняка бы утонула.

Но лучше смерть, чем еще одна ночь с сэром Роджером. И что она скажет Дункану? Признается, что сэр Роджер ласкал ее, дотрагивался, пытался изнасиловать?

Наконец сквозь щели в ставнях пробился тусклый свет. Эллен вскочила. Значит, скоро пора отправляться в путь. В комнату донеслись голоса монахов, певших молитву: шла уже вторая утренняя месса. Первая, заутреня, служилась после полуночи. Эллен протерла водой лицо, расплела высохшие волосы и расчесала, как могла, пальцами, хотя пряди слиплись и были жесткими от соли. Ничего, это самая меньшая из ее бед!

Снова заплетя косу, она натянула колючую коричневую сутану и уселась ждать брата Гриогера. Он не замедлил появиться и принес с собой большой кусок хлеба с маслом.

– Я подумал, что лучше будет поесть в пути, чем зря тратить время, завтракая здесь. Представляю, как вам не терпится уехать отсюда! Пока что вы в опасной близости от англичан, но надеюсь, что все обойдется.

– Верно, – вздохнула Эллен. – Я смогу заснуть спокойно, только когда окажусь у родных.

Монах повел ее в монастырские конюшни, где стояли три клячи. Все были уже немолоды и не слишком резвы. Они оседлали животных, вывели и, вскочив в седла, направились к воротам. Привратник выпустил их и радостно сообщил, что на дороге не видно ни единого всадника.

– Да и со стороны моря никого нет, – добавил он.

Они ехали в молчании, жуя хлеб. Да и о чем говорить, когда ее страшит каждый посторонний звук! Стоило ветру прошуршать в листве, как Эллен вздрагивала. Она честно признавалась себе, что до смерти боится появления сэра Роджера Колби. Что, если он понял, где она, и увезет ее в свой замок? Как долго он искал ее вчера и что почувствовал, поняв, что жертве неким странным образом удалось ускользнуть? Он понимал, что ее издевки направлены на то, чтобы уязвить его гордость. И в то же время именно эта гордость побудила его принять вызов. Но ей невероятно повезло обнаружить именно такое место, которое можно перейти вброд. И она каким-то чудом избежала гибели в водной пучине. Какое счастье, что монахи увидели ее, спасли, дали приют и согласились отвезти в безопасное место!

Они ехали несколько часов. Наконец впереди на невысоком зеленом холме показался большой каменный дом, очень похожий на Даффдур, только без стен.

– Вот мы и приехали. Это и есть Олдклун, – пояснил брат Гриогер, прерывая долгое молчание.

Добравшись до дома, они спешились, и слуги взяли у них лошадей. Встречные тепло приветствовали монаха. Тот повел Эллен в красивый зал, где за высоким столом обедали мужчина и женщина. Вокруг суетились слуги.

– Гриогер! – воскликнул хозяин, вставая – Кого ты нам привез?

– Роберт! – приветствовал монах кузена. – Миледи Энн!

Роберт Фергюсон внимательно всмотрелся в Эллен:

– Сапоги Христовы! Да это жена лэрда Даффдура! Я не ошибся?

– Как вы узнали меня? – удивилась Эллен.

– Я был одним, из тех, кто гостил в Даффдуре прошлой весной, когда мы сговаривались остановить набеги англичан. Я слышал, что вас похитил этот негодяй Колби. Ваш муж несколько месяцев разыскивал вас по обе стороны границы.

Эллен неожиданно для себя разрыдалась, и Энн Фергюсон выскочила из-за стола, мгновенно оказалась рядом и обняла гостью, пытаясь утешить.