Алая королева

Льюис покачал головой.

— Нет, она не упоминала о них. Но дала понять, что прекрасно меня расслышала, когда я тихонько намекнул, что вы, миледи, могли бы помочь принцам сбежать. Уверен, она и сама затевает что-то подобное. Она явно планировала вытащить своих детей из Тауэра, но теперь поняла, что Ричард всерьез намерен захватить трон, и, по-моему, королева в отчаянии.

Я кивнула и жестом велела доктору удалиться, а сама тут же направилась в нашу маленькую часовню и опустилась на колени у алтаря. Мне был необходим божественный покой, необходимо было очистить душу от целого вихря почти преступных мыслей. Принцесса Елизавета увидела свою судьбу, и ее пророчество лишь подтвердило мои догадки, что именно она будет женой Генри, когда он будет править страной. Однако слова ее матери — «Это не Ричард» — наполнили мою душу тревогой.

Что имела в виду королева? «Это не Ричард»… Что в Тауэре находится не ее сын? Или же что боится она вовсе не Ричарда Глостера? Я так и не сумела однозначно ответить. Конечно, этот глупец Льюис должен был прямо поинтересоваться смыслом этой фразы! Впрочем, я предполагала подобный исход и часто думала: неужели королева столь глупа, что и второго сына отдаст врагу? Ведь Ричард уже похитил одного мальчика и держит его в заточении. Я давно и хорошо знала Елизавету, целых десять лет я служила ей и понимала: она слишком умна и осторожна, она не может не догадываться о последствиях, в том числе и самых худших. К тому же Королевский совет явился к ней в полном составе и сообщил, что выбора у нее нет и с мальчиком ей придется расстаться. Затем они удалились, весьма довольные собой, вместе с маленьким принцем Ричардом, державшимся за руку архиепископа. Однако меня не покидало подозрение, что Елизавета успела заранее подготовиться к их приходу. И я никогда не сомневалась: она сделала все возможное для спасения хотя бы этого, своего последнего сына, когда он еще был на свободе, и наверняка постаралась переправить его в тайное место. Любая женщина поступила бы так же, а королева к тому же умна, решительна и сыновей своих любит до безумия. Сама она никогда не послала бы их навстречу опасности и никогда не позволила бы младшему сыну отправиться туда, где над старшим уже нависла угроза.

Но что именно ей удалось провернуть? Если в Тауэре два мальчика и второй — вовсе не Ричард, то кто он? Неужели она отдала какого-нибудь нищего паренька, переодев его в платье сына? Или убедила кого-то из своих вассалов, которые на все для нее готовы, одолжить ей ребенка? Хуже всего было то, что я понятия не имела, где в действительности находится принц Ричард, второй законный наследник английского трона, если его нет в лондонском Тауэре под надежным замком. Если Елизавета сумела где-то спрятать Ричарда, рассуждала я, если он в безопасности, то именно он в случае чего станет наследником трона, а значит, и непреодолимым препятствием для моего сына. Неужели королева на это намекала? Или лишь притворялась? Неужели ей просто нравится меня мучить? Нравится дразнить меня, чувствуя свое превосходство и нарочно предлагая моему посланцу, доктору-тугодуму, неразрешимую загадку? Может, она специально произнесла имя своего сына, дабы посмеяться надо мной и показать, что уверена в своих пророчествах? Или она просто оговорилась? Нет, скорее она все-таки давала мне понять: что бы ни случилось с принцем Эдуардом, у нее есть еще один наследник — Ричард.

Несколько часов подряд я молилась, стоя на коленях, в надежде, что Царица Небесная все же подскажет мне, в чем заключается тайная игра Елизаветы Вудвилл, этой самой земной из всех земных королев. Неужели она по-прежнему плетет свои чары, желая в очередной раз одержать надо мной верх — даже в такой момент, когда она сражена великим горем и близка к гибели? Но Пресвятая Дева так мне и не явилась. И святая Жанна тоже ничего не посоветовала. И Господь молчал, не желая беседовать со мной, своей преданной служанкой. Никто из тех, на кого я уповала, так и не открыл мне, что затевает Елизавета Вудвилл там, в святом убежище, под прикрытием мощных стен аббатства. Впрочем, я и без помощи Господа и Девы Марии знала: королева снова выйдет оттуда победительницей.

И дня не прошло, как прибежала моя фрейлина с красными от слез глазами и доложила, что Энтони, граф Риверс, прекрасный и рыцарственный брат нашей королевы, казнен в замке Понтефракт по приказу герцога Ричарда. Не представляю, как она это выяснила, но благодаря ей мне стало известно о смерти графа Риверса раньше, чем всем лондонцам и даже членам Королевского совета. Во всяком случае, их информировали об этом тогда, когда мне уже минимум час все было известно. И я сразу вспомнила, как королева Елизавета и ее дочь говорили об этом в присутствии доктора Льюиса. Значит, казнь совершилась гораздо раньше, в тот самый вечер, когда доктор навещал их. Значит, они действительно узнали об этом в ту самую минуту, когда Энтони положил голову на плаху. Но как им это удалось?

Утром за завтраком Томас Стэнли показал мне распоряжение с печатью, на которой был изображен дикий кабан. Он старался не смотреть на эту печать, как, впрочем, и я; письмо с гербом Ричарда лежало между нами на столе, точно кинжал.

— Меня приглашают на заседание Королевского совета, — сообщил муж. — А тебе следует незамедлительно отправиться в королевскую гардеробную и приготовить для Анны Невилл подходящий наряд для коронации. Королевский наряд. Вскоре тебе предстоит стать фрейлиной королевы Анны. Мы более не находимся под домашним арестом, мы оба совершенно свободны и снова служим королевской чете — хотя ни об этом, ни о нашем освобождении так и не было произнесено ни единого слова.

Я молча кивнула. Конечно, я буду делать для короля Ричарда все то же самое, что делала для короля Эдуарда. И все придворные дамы вновь облачатся в праздничные платья, вот только парадные одежды королевы, расшитые золотой нитью и отделанные горностаем, придется сильно ушить и укоротить, чтобы они подошли щуплой Анне Невилл, бывшей невестке королевы Елизаветы и новой королеве Англии.

Вместе с нами завтракали также мои фрейлины и личная охрана Стэнли; никто из нас не издал ни звука, мы лишь обменялись быстрыми взглядами, радуясь, что остались живы. Значит, теперь Ричард и Анна. Они были уже третьей королевской четой, которой я вынуждена была служить. И при этом я не собиралась изменять своей убежденности, что истинный наследник престола — мой сын. Однако, выслушав мужа, я любезно и довольно громко ответила:

— Для меня большая честь — служить королеве Анне.

Такой, наверное, была моя судьба — с улыбкой воспринимать перемены в нашем мире и ждать вознаграждения в раю. Но даже я не сразу сумела справиться с собой и согнать с лица мрачное выражение, так что слегка замешкалась в дверях, когда, войдя в покои королевы, увидела перед собой маленькую Анну Невилл, дочь знаменитого «делателя королей» Уорика. Анна родилась в процветающем семействе, была обручена с отпрыском королевского рода, но, не успев толком выйти за него замуж, овдовела и превратилась в полное ничтожество, однако теперь, снова вступив в брак, сумела не просто подняться, а взойти на английский трон. Когда я появилась, Анна стояла у камина, так и не сняв дорожного плаща, окруженная толпой своих привезенных с севера фрейлин; все вместе они очень напоминали цыганский табор откуда-нибудь с пустошей. Они, конечно, сразу заметили меня, и камергер Анны крикнул: «Леди Маргарита Стэнли!» — с таким чудовищным акцентом, что, на мой взгляд, его не понял бы ни один человек, живущий южнее Халла. Фрейлины расступились; я шагнула в их круг, преклонила колено перед супругой очередного узурпатора, молитвенно сложила руки и принесла клятву верности, закончив словами:

— Я счастлива, ваша милость, что могу предложить вам свои скромные услуги.

Я обращалась к той, кого молодой герцог Ричард сумел вызволить из немилости и нищеты, поскольку понимал, что благодаря такой невесте — сама она, кстати, была на редкость невезучей особой — сможет претендовать на большую часть огромного состояния Уорика. И вот теперь Анне Невилл предстояло стать королевой Англии, а мне — коленопреклоненно служить ей.