Милая пленница

Александре пришлось надеть новый наряд куда скорее, чем она предполагала. Хоук, видя, что силы Робби полностью восстановились и мальчик рвется на подвиги, объявил, что сегодня их ждет сюрприз.

— Какой сюрприз, отец? Мы полетим на воздушном шаре?

— Если я скажу тебе заранее, юный нахал, это уже не будет сюрпризом, — ответил герцог, ероша темные волосы мальчика. — Ты должен сегодня вести себя очень хорошо, и если ты как следует отдохнешь днем, то попозже мы кое-куда отправимся. Вместе с мисс Мэйфилд.

Александра, сидевшая в кресле-качалке в другом конце комнаты Робби и поглаживавшая задремавшего на ее коленях Раджу, насторожилась, заметив насмешливую улыбку Хоука. И заставила себя удержаться от вопроса, готового сорваться с ее губ. Нет, она не доставит Хоуку такого удовольствия, решила Александра. Он может приказывать, но он не дождется того, чтобы она проявила любопытство.

Как ни приставал Робби к отцу, тот оставался непреклонен, и мальчику так и не удалось выяснить, в чем заключается сюрприз. Вскоре после ленча Хоук потеплее укутал сына и отправил на улицу. У парадной двери уже ожидал улыбающийся Джефферс, возле которого болтался Пенни.

— О, Джефферс, ты как всегда точен, — сказал герцог, выходя из дома.

— Само собой, ваша светлость. Думаю, мы быстро доберемся.

Кивнув, Хоуксворт усадил сына в закрытую карету, закутал его ноги, а потом повернулся к Александре, чтобы помочь ей. На мгновение его жесткий взгляд задержался на новом туалете.

— Я просто обязан выразить свое восхищение мадам Грез.

— Ах, вы меня смущаете, ваша светлость! — язвительно откликнулась Александра.

— Ну, чтобы смутить вас, мисс Мэйфилд, недостаточно пары пустых фраз. — Неожиданно Хоук обхватил ее за талию и, подсаживая в карету, на мгновение прижал к себе. А когда он отпустил Александру, она и в самом деле была отчаянно смущена, потому что ощутила его желание и свой отклик на него…

Они ехали почти два часа. Робби, прижавшись к оконному стеклу, забрасывал отца вопросами. Герцог благодушно отвечал, и Александра с искренним интересом слушала его объяснения относительно тех мест, которые они проезжали.

— Ну, похоже, мы почти добрались, — сказал Хоук, когда карета, миновав заставу, повернула на извилистую дорогу, вьющуюся между зелеными изгородями, вдоль которых цвела яркая голубая пролеска. Близились сумерки, и Александра, всматриваясь в сгущающиеся тени, сгорала от любопытства, ожидая обещанного Хоуком сюрприза.

Но не одна лишь их карета направлялась в ту же сторону по узкой дороге. Когда они поднялись на вершину холма, Александра увидела внизу широкий луг, пестрящий яркими тентами и ларьками. Там же в беспорядке стояло множество запряженных быками телег и фургонов, и повсюду толпились веселые люди.

— Вот здорово, отец! — закричал Робби, блестящими глазами оглядывая представшую перед ними картину. — Ярмарка! Вот это будет весело! Может, мы увидим борцов, и Панча и Джуди, и глотателей огня, и…

— Увидим, если ты на несколько минут сдержишь свое нетерпение, маленький пустомеля.

При этих словах Хоука Робби отвернулся от окна; на его юном личике отразилась неуверенность.

— Извините меня, отец, мисс Мэйфилд, — тоненьким голосом пробормотал он.

Хоук протянул к нему руки и обхватил ладонями лицо сына.

— Это я должен просить извинения. Ты меня простишь? Робби улыбнулся дрожащими губами и кивнул.

— А ты купишь мне деревянную обезьянку, которая взбирается по шесту?

— Ну вот, теперь начинается шантаж, да? — Хоук легонько ущипнул Робби за подбородок. Мальчик вспыхнул, но не отвел глаз. Он слишком хорошо знал своего отца… — Ладно, куплю, бездельник!

Карета, спустившись с холма, медленно пробиралась сквозь плотную толпу веселящихся гуляк. Темнело, и над лугом один за другим вспыхивали подвешенные на высоких шестах фонари. Наконец Хоук постучал стеком в крышу кареты, и они остановились.

— Ну, сын, готов?

— О да, отец!

Герцог взял Робби за руку, неожиданно став серьезным.

— Здесь могут оказаться и не слишком приятные люди, так что ты должен держаться рядом со мной и не отходить далеко.

— Да, отец, — послушно ответил Робби, уносясь мыслями к ожидающим впереди чудесам.

Хоук перевел испытующий взгляд на Александру.

— То же самое относится и к вам, мисс Мэйфилд. Прохладный ветерок коснулся лица и волос Александры, и ее вдруг охватило странное предчувствие. Но она лишь пожала плечами и подняла лежавшего на ее коленях Раджу.

— Если Раджа со мной, чего мне бояться?

Когда Робби и Александра вышли из кареты, Хоук обратился к кучеру.

— Ты знаешь, где нас искать, Джефферс, — загадочно произнес он.

Почти в это самое мгновение двое изрядно подвыпивших мужчин, пошатываясь, приблизились к карете. Робби прижался к отцу. Хоук, не говоря ни слова, обнял его за плечи, бросив предостерегающий взгляд на Александру.

— Не отставай, — резко сказал он.

— Умоляю, сахиб, будьте ко мне снисходительны! — язвительно произнесла она в ответ. И, не обращая внимания на нахмурившегося Хоука, Александра пошла рядом с Робби, чьи округлившиеся глаза смотрели сразу во все стороны.

Сначала они остановились посмотреть на канатоходца; он осторожно шел по туго натянутому канату, и ему аплодировала задравшая головы толпа. А неподалеку в палатке краснолицый, пестро одетый человек приглашал взглянуть на маленькую коричневую обезьянку, одетую в крошечный жилет и бархатные панталончики. Одежда не мешала зверьку ловко прыгать, раскланиваться и важно вышагивать, держа в лапах шляпу, в которую зрители бросали монетки. Раджа заинтересованно чирикнул и потянулся вперед, чтобы как следует рассмотреть обезьяну.

Да, зрелищ вокруг хватало. Тут были фокусники, и маги, и заклинатели змей, и бродячие актеры, представлявшие «Укрощение строптивой». Александра, ошеломленная шумом, разнообразными запахами и плотной толпой, чувствовала себя так, будто очутилась на ожившем полотне голландца Босха.

Потом ее вдруг грубо схватили за руку, и чья-то грязная ладонь зажала ей рот. Тощий рябой тип зашипел ей в ухо:

— Не стоит дрыгаться, мисс! Дайте нам гинею, и мы пойдем своей дорогой, только и всего! — Из-под злобно скривившихся губ рябого выглядывали гнилые зубы. — Вы такая важная леди, и в таком красивом платье — так почему бы вам не поделиться денежками с теми, у кого их мало? — Рябой вцепился в талию Александры, ловко отводя девушку в сторону от толпы, к пустому фургону.

— А ну, отпусти ее! — Голос Хоука прозвучал, как удар хлыста, и грязная лапа тут же убралась с лица Александры. Замерев от страха, девушка увидела, как от удара Хоука напавший на нее тип мгновенно растянулся на земле. — И держись отсюда подальше, скотина, если не хочешь сдохнуть!

Лежа в грязи, рябой потер мгновенно распухшую челюсть и затравленным взглядом впился в широкие плечи Хоука. Потом он с трудом поднялся на ноги и смачно плюнул на землю.

Хоук затейливо выругался вполголоса и сделал было шаг в сторону наглеца, но Александра схватила его за руку.

— Прошу, оставьте его! Мне бы не хотелось испортить Робби настроение. Он так радуется всему!

Хоук, нахмурившись, проводил взглядом рябого, скрывшегося за фургоном.

— Ладно, черт с ним…

Теперь, после этого происшествия, Александра не стала спорить с Хоуком и послушно взяла Робби за руку, с удовольствием ощутив тепло маленьких пальцев.

— Ой, отец, ты только посмотри! Это мистер Панч! Александра посмотрела туда, куда показывал мальчик. Там стояла старая деревенская телега, а перед ней был натянут большой белый экран, сделанный, похоже, из обычной льняной простыни. Сзади на экран падали лучи фонаря, и на белой ткани плясали черные фигурки. Старый морщинистый музыкант, похожий на турка, прислонился к телеге и бесстрастным взглядом изучал зрителей.

— Нет, Робби, это не мистер Панч. Эти фигурки явились из далеких краев, из самого Китая. Их так и называют — «китайские тени».