Чертовка

Заметив это, он оторвался от ее губ и лег рядом с ней.

Белли почувствовала, как его губы, горячие и влажные, требовательные и страстные, медленно-медленно движутся вниз, вдоль ее шеи. Он задержался на жилке, пульсирующей у ее горла, наслаждаясь биением крови под своими губами, зная, что эта кровь сейчас звенит у нее в ушах так же, как звенит в ушах у него самого. Затем губы его еще медленнее спустились к ее груди, жадно впиваясь в набухшие розовые соски. Белли не выдержала и тихо застонала.

Гай прижался к ней еще сильнее, обхватив одну грудь ладонью. Его темноволосая голова опустилась к другой груди, он принялся ласкать ее сосок губами и языком, пока Белли не почувствовала, как разгорается в ней желание. И тут его острые зубы осторожно сжали нежную кожу ее соска, и огонь вспыхнул во всем ее теле миллионами искр.

Внезапно Гай с силой прижал ее к себе, и она слегка вскрикнула. Желание становилось неудержимым.

Гай выпустил ее грудь и опустил руку к животу, провел пальцами по увлажнившимся нижним губам и безошибочно разыскал крошечную жемчужину.

– Ах, Белли, – ласково упрекнул он ее. – Какая несдержанность.

Он стал ласкать ее, и ей уже казалось, что она вот-вот умрет от разливающегося по всему телу наслаждения. Но внезапно он остановился и, подложив подушку ей под ягодицы, велел:

– Раздвинь ножки, Белли. Шире. Еще шире. Вот так, отлично! – На мгновение его глаза встретились с ее глазами, и Белли вспыхнула, чувствуя себя совершенно беззащитной. – Ну, не надо, – тихо произнес он, касаясь ее разгоряченной щеки. – Ты очень красива здесь, Белли. – И тут, к ее потрясению, он принялся отрывать виноградины от веточки и уверенными пальцами вталкивать их ей одну за другой.

– Вы… не можете… не должны… – Она запнулась, встретившись с ним взглядом и повиновавшись его безмолвному приказу. Что же это за человек, с испугом подумала она. Такой нежный, такой заботливый – и вытворяет такие странные вещи! Она была совершенно смущена. Ей не было больно, и все же…

Гай Бретонский затолкал в нее последнюю виноградину.

– А теперь, – тихо проговорил он, – ты будешь лежать очень спокойно, моя дорогая. И я быстро достану эти ягоды из чаши, в которую положил их лишь ненадолго. Не сдвигай ноги. Белли! – воскликнул он, увидев, что ее бедра дрожат и вот-вот сдвинутся. Он подложил ей под ягодицы еще одну подушку, и ее тело поднялось еще выше. Затем, наклонившись, он бережно раздвинул ее пухлые нижние губки и начал ласкать языком жемчужину.

– Боже мой! Боже мой! – вскрикнула Изабелла, и тело се стало извиваться.

– Лежи спокойно! – резко приказал Гай, приподняв голову, чтобы Белли смогла увидеть его суровый взгляд. – Ты должна научиться владеть собой, чтобы получать еще больше наслаждения, чем сейчас. – Затем он снова опустил голову и приник к ней.

« Я больше не выдержу этого, – с ужасом думала Изабелла. – Если я не угожу ему, что он со мной сделает?»Он выгонит ее из замка. Ей надо вытерпеть это. Надо! Гай продолжал ласкать ее языком, тело се судорожно напряглось, но Белли заставила себя лежать неподвижно.

– Хорошо! – похвалил ее Гай. – Я знал, что это тебе по силам, дорогая моя.

Потом она почувствовала, что он просовывает голову между ее ног и начинает доставать виноградины, одну за другой. Она слышала, как он высасывает из нее ягоды, и чувствовала, как они выскакивают наружу; чувствовала, как сок винограда смешивается с ее любовными соками. Когда Гай проглотил последнюю виноградину, язык его прошелся по ее нижним губам в поисках оставшихся капель сока.

Затем он поднялся и вытащил из-под нее подушки.

– Вот так я люблю готовить виноград, – сказал он, улыбаясь и глядя ей в глаза. – В Большом зале это проделать трудно, не так ли. Белли? Вижу, что тебе это понравилось, малышка. Твои медовые соки были на редкость обильны. Ты была сочнее этих ягод. – Он принялся целовать Белли в губы, ласкать ее язык своим языком. – Вот на что это похоже по вкусу, – сказал он, наконец размыкая объятия.

– Я даже не могла себе представить… – начала она, но Гай перебил ее:

– Конечно, не могла. – Он рассмеялся. – Те, кто считает себя добродетельным, утверждают, что подобные вещи запретны, но здесь, в Ла-Ситадель, нет добродетельных людей. Мы – род чародеев, проклятых колдунов. Поэтому мы можем позволить себе такое, что другим и в голову не придет.

– Вы созданы из противоречий, милорд, – честно призналась Белли. – В одно мгновение вы нежны, в другое – суровы, и все это так странно.

– Во мне есть все это, и еще больше, – со смехом ответил Гай, – но все-таки я – лишь человек. До сих пор я был очень терпелив, но теперь, дорогая моя, я должен наконец утолить свою жажду. – И он неожиданно вошел в нее мощным толчком.

Изабелла вскрикнула от удивления. Гай был крупным мужчиной, и его стержень был длиннее и толще, чем у Хью. Оказавшись внутри нее, он остановился и с улыбкой взглянул ей в лицо. Словно повинуясь его безмолвному приказу. Изабелла обвила руками его шею, притянув его ближе к себе. Она чувствовала, как волосы на его груди трутся о ее чувствительную кожу. Она обняла его ногами, и он вошел еще глубже в ее лоно. Она почувствовала странное жжение, тут же напомнившее ей кожаный фаллос. Изабелла вздрогнула, и он прошептал ей на ухо одно-единственное слово в ответ на ее невысказанный вопрос:» Да!»

К ее удивлению, в эту ночь он уже доставил ей невероятное удовольствие. И теперь он занялся собой. Вначале его движения были медленными: он глубоко погружался в нее, а затем отступал намеренно неторопливо. Но потом толчки участились, стали быстрее и мощнее, и вот Белли уже извивалась всем телом, снова крича от наслаждения.

За последние несколько часов она уже в сотый раз испытывала безумную сладость. А потом под ее крепко сомкнутыми веками взорвались миллионы звезд, и она услышала, как Гай пронзительно вскрикнул, достигнув вершины. На какое-то мгновение он обмяк и расслабился, а потом приподнял голову и заглянул в глаза Белли.

– Еще ни одна женщина не доставляла мне такого удовольствия, как ты, Белли. Не думаю, что когда-нибудь мне захочется отпустить тебя. – И перекатившись на бок, он провалился в глубокий, спокойный сон.

Она смогла угодить ему. Изабелла почувствовала облегчение во всем теле. Он не прогонит ее, и вскоре ей представится возможность освободить Хью от чар Вивианы Бретонской – и себя от чар Гая. Она должна узнать, что именно не дает ее мужу стряхнуть очарование.» А когда ты поймешь это, – спросил какой-то внутренний голос, – то откуда тебе узнать, как с этим справиться?»На мгновение ее захлестнула волна сомнений и неуверенности, но затем она снова взяла себя в руки. Что бы ни случилось, она найдет способ. Не затем она зашла так далеко, чтобы проиграть. Она спасет Хью, спасется сама, и они вернутся домой, в Лэнгстон, к своему сыну. Она сможет это!

К своему изумлению. Гай Бретонский спокойно проспал всю ночь до утра; на его памяти такого с ним еще не случалось. Проснувшись, он отвел Белли в ванную комнату, и они вымыли друг друга. Потом они вернулись в спальню, Гай оделся и собрался уходить. Белли спросила:

– Где моя одежда, милорд?

– Я приказал ее сжечь, дорогая моя. Пока что тебе не понадобится одежда, Белли, – спокойно ответил он.

– Но почему? – удивилась она.

– Потому что до поры до времени ты не будешь выходить из моих покоев, – объяснил Гай. – Я хочу, чтобы ты целиком принадлежала мне. Я хочу, чтобы ты была моей.

А теперь мне надо идти. Я вернусь к тебе после завтрака. – И он удалился, а Белли осталась.

Как же она сможет увидеться с Хью, если ей запретили покидать эти покои? Сердце ее упало. Но затем она снова успокоилась, напомнив себе, что Гай заключил ее здесь лишь на время. Не будет же он вечно держать ее взаперти.

Она была его новой игрушкой, и он хотел лишь до поры до времени владеть этой игрушкой безраздельно. Он был взрослым мужчиной, но, как большинство мужчин, оставался ребенком. Изабелла подошла к постели, забралась под одеяло и снова заснула. Гай Бретонский был неутомимым и изобретательным любовником. Чтобы выдержать его страсть, ей понадобятся все силы.