Мороз на земле (СИ)

Джон, однако, всё еще не мог успокоиться.

— Так вы уверены, вы не думаете, что у него…

— Чахотка? Нет. История болезни, анализы, всё говорит против этого. Покажи-ка мне свой платок.

Шерлок удивленный и немного смущенный протянул ему свой влажный носовой платок.

— Видишь Джон, здесь небольшое количество слюнной жидкости, и она не гнойная, а также нет крови. Твой кузен очень худой, но если не брать это во внимание, он здоров и силен, его просто нужно чуточку откормить. — Доктор Вудкорт сделал еще одну запись в бумагах. — Мы принесем тебе что-нибудь вкусное, и ты это съешь, хорошо? И тогда твой кузен не будет так о тебе волноваться.

— Хорошо, — согласился Шерлок.

Доктор Вудкорт вернул бумаги на место и спросил:

— Ты закончил со своими обязанностями, Джон?

— У меня сейчас перерыв на чай, сэр, но я вернусь через несколько минут.

— Очень хорошо, — доктор Вудкорт улыбнулся на прощание и двинулся к следующей койке, Молли последовала за ним.

— Я принесу тебе завтра чистых носовых платков, а эти отдам в стирку, — сказал Джон Шерлоку.

— М-м-м, — Шерлок всё еще наблюдал за Молли. — Он обучает, ты знаешь?

— Молли?

— Да. Вот почему она делает записи, он также советует ей, что потом почитать из литературы. И, должно быть, снабжает ее книгами. — Шерлок сделал паузу, чтобы вздохнуть. — Тебе следует спросить. Он мог бы и тебя обучать.

— О, нет, я не могу, — тут же ответил молодой санитар.

— Джон, — сказал Шерлок раздраженно. — Тебе не хватает уверенности в себе, а не интеллекта. Нет никаких причин, почему ты не можешь читать медицинскую литературу под его руководством.

Джон с нежностью посмотрел на него:

— Я польщен, но Севен у нас ты, а не я. И мы оба знаем это.

— Я – единственный Севен в своем роде. Но ты, по меньшей мере, файв (англ. five - пять). А большинство других докторов, с которыми я встречался, еле тянут на ту (англ. two двойка). Так что, спроси.

Джон видел, что Шерлок очень устал, и ему тоже надо было возвращаться к работе.

— Я об этом подумаю. А сейчас дай я поправлю твои подушки немного, а затем постарайся отдохнуть, хорошо? Принести тебе новое лекарство вечером?

— Я об этом подумаю.

Шерлок позволил Джону взбить подушки и уложить их так, чтобы он лег на бок, как ему казалось удобней всего, а затем подоткнуть ему одеяло.

— Прости, что сегодня меня с тобой не было. Когда ночью ты проснулся с головокружением.

— Я хотел бы, чтобы ты был рядом каждую ночь, — пробормотал Шерлок. Он закашлялся, прижимая платок к губам, и закрыл глаза.

Джон ласково похлопал его по спине, оглянулся, чтобы посмотреть, не видит ли кто-нибудь, и сказал:

— Поспи немого, и ты вернешься к нам в спальню быстрей, чем заметишь.

В Рождественскую ночь Джон вызвался помогать в ночной смене, так что персонал, который обычно следил за мужскими палатами, смог отправиться на вечеринку в ординаторской*.

— Ты уверен? — спросил Эббот. — Пропустишь весь праздник в Бартсе.

— Лучше я здесь побуду, присмотрю за своим кузеном, — честно признался Джон. Праздник только напомнил бы ему прошлый год, и друзей, которых было уже не вернуть, и тех, о чьей судьбе ему было ничего не известно.

— Ну, по крайней мере, загляни потом что-нибудь перекусить. А то ведь не позавидуешь.

Джон завершил свой обход, оставив палату, где лежал Шерлок напоследок, и, наконец, пришел туда, когда было уже довольно поздно. Шерлок не спал; он сидел на своей койке, обхватив колени, и глаза его блестели в тусклом полуночном свете. Джон мог видеть, как мускулы его шеи напрягаются при каждом вздохе. Он выглядел очень истощенным и больным. И одиноким – пока не увидел Джона. И тогда свет его улыбки мог сравниться со светом Вифлеемской звезды.

— С Рождеством, — прошептал Джон. — Подвинься, я принес тебе подарок.

Шерлок слегка передвинулся и Джон, скинув ботинки, сел с ним рядом. Он положил на колени завернутый в салфетку узелок, в котором, когда развернули его, оказался рождественский пирог.

Шерлок просиял.

— Пирог! А ты поел уже?

— Да… там было много в ординаторской, принесли богатые дамы. Они предложили мне взять второй пирог и съесть его позже, так я, конечно, взял его для тебя.

Шерлок ел пирог медленно, наслаждаясь сладостью и слизывая крошки со своих пальцев.

— А у меня нет для тебя подарка. Я хотел принести бутылку вина, чтоб отпраздновать то, как осуществится мой план, – тебе бы он понравился.

— Мне достаточно просто быть с тобой. Мы не проводили Рождество вместе с того нашего первого года.

— Правда, — Шерлок закашлялся и положил голову на плечо Джона. — Спой мне ту песню снова, ту, что ты пел в тот год?

— Что? “Мороз на земле”? Ты же знаешь, что это не рождественская песня, да?

— Это наша песня, — сказал Шерлок. — Случились плохие вещи, но ты начинаешь сначала, ведь она об этом? Я вернусь к своему плану, когда мне станет лучше, и мы еще выпьем с тобой вина.

— Обязательно, — подтвердил Джон. Он замер в нерешительности, а потом всё же сдался и погладил шелковистые волосы Шерлока, обвив его руками. Он мог чувствовать, как в худой груди Шерлока что-то хрипит: как трудно ему дается каждый короткий вдох и долгий хрипящий выдох. Шерлок устроился поудобнее в его объятиях. Джон надеялся, что тот сможет заснуть вот так. По крайней мере, у него будет Джон на Рождество, пока не придется идти обратно и проверять других пациентов.

— Выкипит чайник – что делать ты будешь?

— Что тут поделать? Наполню опять.

— Клевер поели коровы – что делать?

— Что тут поделать? Посею опять!

Картошку убрали, мороз на земле,

И Китти лежит у стены.

Выйти бы замуж ей за солдата –

Китти лежит у стены.

Медленно, очень медленно Шерлок шел на поправку. Казалось, что прошла вечность. Когда Шерлок смог упражняться в дедукции на новых пациентов без того, чтобы срываться на кашель, доктор Вудкорт разрешил Джону выводить его на прогулки. Сначала Шерлок едва мог дойти до двери палаты и обратно, но он так отчаянно желал увидеть что-нибудь новое и так решительно настроен на выздоровление, что каждый день поднимался и решительно ковылял к двери.

— Сегодня я попробую спуститься по лестнице, — объявил он как-то в полдень, когда они дошли до конца коридора рядом с палатой.

— Ты уверен? — с сомнением спросил Джон. — Мы уже прошли туда и обратно по коридору, и тебе еще надо вернуться в палату.

— Только до крыльца, — умоляюще сказал Шеролк. — А затем посмотрим, что дальше.

Джон закатил глаза.

Шерлок с трудом доковылял до крыльца и там бессильно привалился к стене под предлогом того, что якобы выглядывает в окно.

— Река не замерзла, — сказал он, и в его голосе, несмотря на учащенное дыхание, слышалось любопытство. — Посмотри, Джон, я думаю, что смогу увидеть тот лаз отсюда. — Он кашлянул, потом еще раз, и потянулся открыть окно.

— Да ради бога, Шерлок, сейчас же январь! — сказал Джон, в раздражении отводя его руки от рамы. — Последнее, что тебе нужно, это вывалиться из окна. Ты прекрасно сможешь увидеть этот лаз отсюда.

— Это может оказаться полезным, — Шерлок прищурился, размышляя. — Мне нужно обдумать это. — Он сделал глубокий вдох и объявил: — Я поднимусь на еще один пролет.

Джон снова закатил глаза, но промолчал. К тому времени, как он достиг верхних ступенек, Шерлок цеплялся за перила одной силой воли, его шея и тонкие руки дрожали от напряжения. Он неуклюже опустился на пол у верхних ступенек. Его грудь тяжело вздымалась от затрудненного дыхания.

Джон встал на несколько ступенек ниже, так, что они оказались на одном уровне, и могли смотреть в глаза друг другу.

— Ну что, ты сейчас готов пойти обратно в кровать?