Ненавистный брак (ЛП)

- Ну-с, дождь уже закончился, – радостно заметил Лев Ильич, глядя в окно. – Ветер унес тучи. Бьюсь об заклад, что денек завтра будет погожий, так что осмелюсь прописать Вам славную прогулку. Вам нужен свежий воздух, солнце и умеренный моцион.

Почти неслышно в комнату вошел Карелин и подошел к Лизе.

- Как ты себя чувствуешь? – ласково улыбаясь, нежно спросил он жену и, повернувшись ко Льву Ильичу, продолжил расспросы. – Ну что у нас, доктор?

- Я прописал княгине изменить свою жизнь. Ей нужно подышать воздухом, немного отвлечься и успокоиться.

- Скверная была погода. Как истинный землепашец в душе, я благословляю эти ливни, но все же надеюсь, в ближайшие дни погода изменится. Мы с Наташей объезжали поля, так лошади по ступицу вязли в этом болоте.

Карелин снова был похож на того мужика, с каким Лиза познакомилась когда-то: он стоял в перемазанных жидкой грязью сапогах, с всклокоченными волосами, и курил свою длинную трубку, наполняя комнату крепким и едким дымом. Только теперь Лиза находила его восхитительно красивым.

- Сегодня вы приехали с другой стороны, – промолвил доктор. – Мы с княгиней каждый вечер стоим у этого окна и смотрим, как вы подъезжаете к дому, а сегодня проглядели ваш приезд.

Александр снова улыбнулся, глядя на жену, но она отвела глаза. Лиза завидовала той привольной жизни, которую делила с ним другая. Она тревожилась и ревновала, и не могла сдержать своих чувств.

- Что с тобой, Лизонька? Тебе скучно? – спросил Карелин.

- Я ничего не говорила, Александр, – мягко ответила Лиза.

- Именно потому, что ты молчишь, я думаю, что тебя раздражает моя болтовня.

- Ткань для детского приданого привезут из Киева на следующей неделе, – деловито сообщила Наташа, как всегда, не постучавшись, войдя в комнату и продолжая трещать как сорока, но Лиза упрямо молчала, и, в конце концов, Маслова тоже умолкла.

- Пойду переоденусь к ужину, – сказала княгиня и встала.

- У Вас такое странное выражение лица! Чем Вы недовольны? – с наигранным простодушием поинтересовалась Наташа, обращаясь к Лизе.

- Княгиня плохо себя чувствует, она волнуется, – сухо ответил Карелин. – Наташа, я много раз просил тебя не спорить с ней и не говорить ничего, что ее расстроит, но, по-моему, ты обладаешь даром выводить мою жену из себя.

- Прошу меня простить, Александр, – смиренно произнесла Маслова, – мне очень жаль... Раз я так беспокою княгиню, то пойду к себе в комнату и останусь там.

Александр не стал задерживать Наташу, и когда она вышла, обеспокоенно повернулся ко Льву Ильичу, который тоже не проронил ни слова.

- Ох уж эти прекрасные дамы! – вполголоса пробормотал князь. – Неужели они не могут жить спокойно? Не понимаю я их, ей-богу...

- Все очень легко понять, князь, – с улыбкой ответил Лев Ильич. – Двум пчелиным маткам не ужиться в одном улье.

- Вы так говорите, Лев Ильич, словно хотите предупредить меня о чем-то. Вы что-то слышали? Княгиня сказала Вам что-то?

- Нет, князь, княгиня никому и ничего не говорит... она слишком благородна! Я говорю так, исходя из того, что вижу, хотя, возможно, и не вправе этого делать.

- Напротив, я прошу Вас как врача моей жены, нет, я требую, чтобы Вы всегда говорили абсолютно откровенно. Что происходит?

- Ничего. Я уже сказал Вам – княгиня обеспокоена…

- А на Ваши слова относительно двух пчел я отвечу так: на карелинских землях есть только одна хозяйка – Елизавета Ивановна Карелина, моя жена. А если я привез сюда Наташу, вернее, если я позволил ей остаться здесь, то только для того, чтобы избавить Лизу от мелких домашних забот.

- По-моему, княгине нравится хлопотать по дому, а если чье-то присутствие ее беспокоит, то никакой пользы от помощи того человека не будет. Ваша жена была бы счастлива, если бы Вы позволили ей самой выбрать себе помощницу. Я уверен, что она выбрала бы Катю, или попросила бы вернуть сюда Владимира, вашего дворецкого.

- Это она Вам сказала?

- Повторяю Вам, князь, Елизавета Ивановна ничего мне не говорила, но молодые и любящие женщины обычно ревнивы, даже если у них нет для этого никакого повода.

- Ревнивая! Любящая! Надо же! – Александр снова отвернулся к окну, чтобы Лев Ильич не заметил проблеска надежды в его глазах.

Попросив позволения переодеться, доктор ушел к себе. Александр вошел в комнату жены, не дав ей времени подняться с дивана, на котором она лежала, уткнувшись лицом в подушки и стараясь заглушить рыдания.

- Лиза, что с тобой? – встревоженно спросил он, подходя к жене.

- Ничего, ничего, Александр, – ответила Лиза, стараясь успокоиться.

- Тогда почему ты плачешь? Почему ты кажешься несчастной? Все мои усилия если не развеселить, то хотя бы успокоить тебя, напрасны. Порой, я просто прихожу в отчаяние…

- Прости, но я не умею притворяться.

- Когда я вернулся из Николаевки, твое положение в доме было таким же, но ты казалась счастливой. А в последний месяц ты похожа на загнанную собаками лань, и все, даже доктор, считают виновником меня.

- Я никому не жалуюсь, – только и сказала Лиза.

- Знаю, и мне хотелось бы, чтобы ты поговорила со мной.

- Что мне сделать, чтобы не огорчать тебя? Что ты хочешь? Чтобы я притворялась? Каждую минуту смеялась, чтобы все думали, что я счастлива?

Александр подошел к жене вплотную, и его голос стал мягче и нежнее.

- На самом деле ты не выносишь Наташу, правда?

- Мы очень много говорили об этом, Александр. Однажды ты сказал, что потребуешь от меня, чтобы я ее терпела, если я не стану делать этого по доброй воле…

- Это просто слова… если ты на самом деле хочешь, чтобы она уехала…

- Я ничего не хочу.

Лиза повернулась к мужу спиной, подошла к окну и прижалась лбом к стеклу. Александр медленно подошел к жене, легонько обхватил ее за плечи и снова повернул к себе лицом.

- Я найду предлог, чтобы вернуть ее в Николаевку, не упоминая о тебе. Ты рада?

- Ты и сам отлично знаешь, что да…

- Лиза, могу я попросить у тебя кое-что взамен?

- Конечно. Что ты хочешь?

- Позаботься о своем здоровье. Сейчас это самое ценное. Ты будешь кушать по часам. А сейчас спустись к столу. Отныне и впредь Наташа не будет обедать с нами…

Обед был очень вкусным. Кофе и ликеры подали в музыкальную залу. Как и Лев Ильич, Александр тоже переоделся к обеду. Ласковое, безмятежное выражение лица Лизы придавало ей еще большее очарование. Князь раскурил одну из своих длинных сигар и попросил жену сыграть на пианино, а доктор тут же предложил супругам сыграть в четыре руки, и Карелин с готовностью согласился.

- Помнишь те привольные малороссийские напевы, что ты играла тогда в отчем доме? – спросил князь. – Может, мы вдвоем попытаемся доставить Льву Ильичу удовольствие?

- Хорошо, хоть это так неожиданно и непросто… мы постараемся…

Супруги подошли к пианино. Довольно улыбаясь, Лев Ильич поднялся и сделал вид, что ищет что-то в своих карманах.

- Вот незадача. Кажется, я оставил в комнате свои сигареты от астмы. Я отлучусь на минутку, найду сигареты и вернусь, а вы пока порепетируйте.

- Не задерживайтесь, Лев Ильич, – крикнула ему вдогонку Лиза.

Руки Александра скользнули по клавишам, широкие и крепкие, с длинными, проворными пальцами. Сидя рядом с мужем на длинной скамеечке, Лиза с удовольствием смотрела на него, словно в зрачках мужниных глаз отражалась вся его душа. Лев Ильич торопливо вышел из залы и столкнулся с Наташей. Маслова резко отступила назад, за занавески, но ей не удалось скрыться от глаз врача. Он сурово смотрел на нее, и в его взгляде сквозили недоверие и любопытство.

- Вы наверняка думаете, что я подслушивала ваш разговор, но это не так, – враждебно произнесла Наташа, гордо выпрямив спину.

- Ну что Вы, коллега, полагаю, Вы слушали фортепьянную музыку. Поверить не могу, что такой умный человек, как Вы, не знает, что это просто преступление разрушать возможное безоблачное счастье.