Весенние сны

Мать сумела уберечь семейное серебро от всех превратностей войны и послевоенной мирной жизни, не продав ни единой вещи даже в дни крайней нужды, когда Анастасия убеждала ее в обратном. Ко всем, даже самым убедительным доводам дочери Лорели осталась глуха, и вот теперь это богатство вместе с ними направляется в неведомую северную Аризону. Везя с собой столько серебра, они играли с судьбой, потому что становились лакомой добычей для всяких злоумышленников. Оставалось надеяться, что никто не догадается, что лежит в одном из их многочисленных чемоданов.

Однако на этом настырном незнакомце свет клином не сошелся. Анастасия взглянула на мать. Лорели и вправду выглядела уставшей, осунувшейся и какой-то обессиленной. Действительно, ей дорого дается это путешествие. Если матери так понравился этот их попутчик, пусть все идет, как идет, – придется какое-то время терпеть его присутствие, только и всего.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Анастасия. – Мы признательны вам за помощь, но я все же отнесу саквояжи, они нам понадобятся прямо сейчас. А чемоданы вы можете поднести позже.

С этими словами она подхватила два саквояжа и зашагала вперед.

– Гостиница прямо по улице и направо; – громко объявил Хок.

Лорели быстро догнала дочь и зашагала рядом.

– Послушай меня, Анастасия, – с упреком в голосе заговорила она, – ты ведешь себя крайне невоспитанно. Этот человек так внимателен к нам, и, похоже, ты ему нравишься. Ты могла бы быть чуточку поприветливее. Один Бог знает, что нас ждет впереди. Нам может понадобиться его помощь. Право, я не знаю, отчего...

Анастасия перевела дыхание и, перебив мать, ровным голосом проговорила:

– Хорошо, мама. Я буду приветливой, но мне все-таки непонятно, с чего это вдруг он так участлив к нам.

– Анастасия, я просто отказываюсь тебя понимать! Он такой интересный мужчина! Многие женщины на твоем месте...

– Мама, пожалуйста! Мне он вовсе неинтересен.

– Хорошо-хорошо. Я вот только подумала, что...

– Давай поскорее доберемся до гостиницы и наконец по-настоящему передохнем.

Лорели замолчала, но на лице ее так и осталось слегка озадаченное выражение.

Гостиница «Папаго» оказалась скромным, чистеньким и уютным заведением. Номер их был одним из лучших – на несколько дюймов просторнее остальных крохотных комнатушек. В нем стояли кровать с матрасом, туго набитым перьями, и умывальник с фаянсовым тазом и большим фаянсовым кувшином, до краев полным воды. Небольшой платяной шкаф, комод с зеркалом, кресло-качалка и лампа с зеленым абажуром на столике около кровати довершали обстановку.

После стольких дней тряской дороги женщины не могли нарадоваться этому чуть ли не домашнему уюту. Вдобавок хозяин гостиницы пообещал им горячей воды для ванны.

Лорели отправилась на первый этаж принять ванну и заодно постирать кое-что из белья, а Анастасия осталась ждать Райдера. Она не решалась ни переодеть дорожное платье, ни хоть немного привести в порядок растрепавшиеся волосы, потому что не имела ни малейшего желания показаться на глаза Хоку в полудомашнем виде, поэтому сидела в кресле-качалке и ждала, с каждой минутой все больше и больше нервничая.

Наконец в дверь постучали. Анастасия вскочила, заторопилась к двери и рывком распахнула ее, готовая выхватить чемоданы и захлопнуть дверь прямо перед носом Райдера. Однако перед ней с чемоданами в руках стоял хозяин гостиницы. Ошарашенная, девушка шагнула в сторону, пропуская его в номер.

Хозяин внес чемоданы, поставил их на пол и уже на пороге повернулся к Анастасии.

– Вам просили кое-что передать, – сказал он, бесцеремонно разглядывая девушку.

– А кто именно? – переведя дыхание, спросила Анастасия.

– Да малый, которого Хок зовут. Он тоже у меня снял номер.

– И что же он просил передать?

– Да вот ждет вас и вашу матушку на ужин в столовой на первом этаже в восемь часов, – договорил он, бросая на Анастасию хитрый взгляд.

– Весьма признательна, – коротко ответила Анастасия и торопливо захлопнула за хозяином дверь. От такого ее поведения мать пришла бы в неописуемый ужас, но хозяин и вправду был несносен со своим любопытством. С чего это он решил, что между нею и Хоком Райдером что-то есть? И вообще, с какой стати этот Райдер так уверен, что они с матерью захотят отужинать с ним? Лорели, конечно, будет только рада. Ну и пусть идет в эту столовую, а Анастасия посидит наверху и закажет ужин к себе в номер.

Решив поступить именно так, девушка принялась вынимать шпильки из прически. Вскоре ее волосы мерцающим золотистым потоком рассыпались по плечам и спине, и Анастасия начала тщательно их расчесывать. Волосы были такими густыми и непослушными, что порой ей казалось – они живут какой-то своей особой жизнью. В детстве они были истинным проклятием для ее матери, которая постоянно мучилась, приводя их в порядок. Когда волосы стали слегка потрескивать под гребнем и распушились, Анастасия подошла к комоду и посмотрелась в зеркало.

Из деревянной рамы на нее смотрела молодая девушка. Большие широко расставленные глаза, опушенные густыми черными ресницами; темные брови вразлет. Черты лица, пожалуй, немного резковаты – высокие скулы, упрямо вздернутый подбородок, – для того чтобы их владелица считалась безупречной красавицей. Но полные губы и прямой нос с тонкой переносицей делали ее лицо необычайно привлекательным, исполненным неуловимой прелести и очарования.

К тому времени, когда мать вернулась в номер, Анастасия уже успела раздеться и, полусонная, нежилась в постели, наслаждаясь давно забытыми покоем и тишиной. После ванны Лорели выглядела заметно посвежевшей, и Анастасия с благодарностью подумала, как мудро поступил отец, предусмотрев в маршруте эту ночевку, – им обеим очень нужна была передышка.

– О, он уже успел принести наши чемоданы, – заметила Лорели, развешивая на просушку свежевыстиранное белье.

– Нет, мама, он прислал хозяина и передал приглашение.

– Какое приглашение?

– Мы приглашены на ужин в столовую к восьми вечера.

– Как это мило с его стороны! – просияла от удовольствия Лорели. – Я уже подумывала об ужине, а теперь у нас есть спутник. Он очень внимателен, правда?

– Его чуткость выше всяких похвал. Только я просто с ног валюсь от усталости. Пожалуй, приму ванну да лягу спать. Пришли мне чего-нибудь перекусить.

– Анастасия! Ты что, задалась целью грубить мистеру Райдеру? Нельзя себя так вести! Или мы вместе спускаемся в столовую, или ужин отменяется.

Понимая, что не может отказать матери в этой небольшой радости, Анастасия сдалась:

– Хорошо. Я пойду, но только...

– Никаких «но»! Когда будешь принимать ванну, поразмышляй о блюдах, которые нас ждут, дорогая.

Анастасия потянулась, с удовольствием расправляя затекшее за долгую дорогу тело. Мать, конечно, права. Отчего бы не доставить самой себе удовольствие? Поездка завтра продолжится и скорее всего будет еще тяжелее, чем раньше.

– Хорошо, мама. Я пойду приму ванну, а ты дождись меня, ладно?

В восемь вечера мать и дочь, отдохнувшие, в выходных нарядах, с тщательно уложенными волосами, спустились в столовую.

Оба платья были элегантного покроя, с высокими корсажами и узкими облегающими юбками. Широкие ленты туго перетягивали талию и большим бантом были завязаны сзади. Лиф застегивался спереди, низкий вырез прикрывало плиссированное жабо. Светло-серое атласное платье Лорели в поясе было перетянуто лентой небесно-голубого цвета. Платье Анастасии было темно-зеленого цвета, а лента на поясе была из багряного шелка. Обе женщины были в дорогих кожаных ботинках с тугой шнуровкой на подъеме.

Их появление в маленькой столовой провинциальной гостиницы произвело настоящую сенсацию. Белые женщины, особенно так изысканно одетые, были здесь нечастыми гостьями.

Хок, дожидавшийся у входа, двинулся им навстречу.

– Вы обе сегодня просто очаровательны, – галантно произнес он, скользнув задумчивым взглядом по Анастасии.

– Спасибо, – приветливо поблагодарила Лорели. Анастасия с изумлением взирала на преобразившегося Хока. Костюм из великолепного тонкого черного сукна, отличного покроя брюки, жилет и сюртук сидели на нем как влитые. Волосы у него были черные и густые, скуластое, со слегка крючковатым носом лицо – дочерна загоревшим, а глаза такие темно-синие, что казались почти черными.