По велению короля

– Вы больны? – с искренней тревогой осведомился он, пристально вглядываясь в Эллен.

– Молоко никак не пропадет, – пояснила Эллен. – Вы увезли меня от новорожденного сына, милорд. Целительница может дать мне травы, чтобы молоко иссякло, тем более что вряд ли я в ближайшее время вернусь домой. Моя грудь налилась и болит. Дело может плохо кончиться. Понимаю, что вы хотите помучить моего мужа, но не верю, что вы желаете смерти мне. А ведь я непременно умру, если молоко будет прибывать.

– Господи, только не это! – взорвался сэр Роджер. – Я немедленно обо всем позабочусь, мадам.

– Спасибо, – просто ответила она.

Сэр Роджер поднялся и шагнул к выходу, но у самой двери остановился:

– Может, вам нужно что-то еще, мадам?

– Неплохо бы обзавестись гребешком для волос, – вспомнила Эллен. – Я пыталась разодрать колтуны пальцами, но гребешок куда лучше.

– Разумеется, – согласился он и с поклоном вышел.

Через несколько часов ее навестила старая ведьма, которая принесла расческу и стала расспрашивать о молоке. Долго ли она кормила? Мальчик у нее или девочка? Жадно ли сосал младенец?

Получив ответы, ведьма вытащила откуда-то из-под юбок ступку и пестик, а также горсть трав. Растерла травы в мелкий порошок, насыпала в лоскут грубой ткани, сложила, завязала обрывком бечевки и протянула Эллен.

– Кладешь щепотку на язык и запиваешь водой. Три раза в день. Через несколько дней молоко должно пропасть. Если ничего не выйдет, пусть лорд снова пошлет за мной.

Она выскочила из комнаты, удивительно похожая на тощую серую крысу, которая ежедневно приходила в камеру за хлебными крошками.

Пленница сделала все, как велела ведьма, и молочный ручеек действительно высох. Эллен рыдала, гадая, увидит ли еще своего сыночка и встретится ли с его отцом.

«Дункан! Дункан!» – мысленно звала она, но ответа не было. Сколько недель она провела в этом тесном каменном мешке?! Просыпаясь, она часами расчесывала длинные волосы, а потом снова засыпала, потому что больше делать было нечего. Она разговаривала с крысой, которая сидела и слушала, глядя на нее умными бусинками глаз. Но звуки чужого голоса раздавались в ее камере только дважды в день, когда тюремщик приносил еду. Тишина поистине оглушала, и Эллен почти не поднималась с постели. И почти все время спала. Несколько раз тюремщику с трудом удавалось разбудить ее и уговорить поесть. Иногда она засыпала, так и не прикоснувшись к ужину, и тогда крыса, сообразив, что опасности нет, вскакивала на маленький деревянный столик и пировала вволю. Наконец тюремщик, поняв, что пленница умрет, если что-то не предпринять, отправился к сэру Роджеру.

– Я не раз видел, как узники впадали в такой вот сон и тихо уходили, милорд. Если так будет продолжаться, ей не выжить, – втолковывал он хозяину.

– И что ты предлагаешь? – спросил сэр Роджер, немного помолчав.

– Нельзя ли поместить ее где-то наверху, милорд? Я знаю, это не мое дело, и не стал бы ничего говорить, но что такого ужасного она сделала, чтобы держать ее в подземелье? Она там уже больше месяца, сэр.

Тюремщик нервно переминался, боясь возмездия. Но сэру Роджеру было не до него.

– Полагаю, – сказал, он, игнорируя вопрос, – что теперь мы можем перевести ее в западную башню. Да, я велю приготовить комнату. Через час приведи ее в парадный зал.

– Будет сделано, милорд, – облегченно выдохнул тюремщик.

Его так и разбирало любопытство. Кто же эта леди? А ведь она в самом деле настоящая леди! Даже такой неотесанный чурбан, как он, умеет отличить истинную леди от шлюхи. И почему хозяин привез ее сюда и заточил в подземелье? Ведь все это время, он словно не помнил о ней. Но разве он осмелится спросить о таком? Да его самого упрячут в темницу!

Когда тюремщик вошел в камеру, Эллен как раз кормила свою крысу. Он почти обрадовался, увидев, что женщина не спит. Крыса тут же улизнула.

– Вам нужно пойти со мной, миледи, – объявил тюремщик. – Господин хочет видеть вас в зале. Думаю, скоро вам придется сменить эту комнату на что-то получше.

Он весело: подмигнул, Но Эллен ничего, не ответила. Только едва заметно улыбнулась и медленно зашагала за ним по сырым коридорам. Она с трудом поднялась по лестнице и вскоре уже стояла в парадном зале замка Колби, где ожидал сэр Роджер.

Увидев узницу, он пришел в ужас. Она была смертельно бледна, грязные волосы потеряли блеск, засаленное платье кое-где порвалось, и, да, от нее определенно исходил неприятный запах!

– Что с вами стряслось? – удивленно спросил он.

Эллен уставилась на него как на безумца. А может, это она потеряла разум?

Наконец она едва слышно пробормотала:

– Сколько вы продержали меня в подземелье, милорд? Вы украли меня в середине июля. Как давно я сохну во мраке и грязи ваших подвалов?

– Я и не понял, что прошло столько времени с тех пор, как вы появились в замке, – признался он.

– Какой сегодня день?

– Девятнадцатое августа, – выдавил Колби.

– Вот вам и ответ, милорд! – запальчиво бросила Эллен, – Больше месяца я провела в вонючей камере, не меняя одежду, не умываясь, лежа на тюфяке, полном блох, которые меня искусали. В волосах у меня наверняка завелись вши или гниды, Я не привыкла жить в грязи.

– Я перевожу вас в маленькую комнату в восточной башне, – объявил сэр Роджер. – Сначала я прятал вас только для того, чтобы никто не знал о вашем приезде и не донес мужу. Я еще не готов иметь с ним дело, мадам.

– Мой гребень! – воскликнула Эллен, умоляюще глядя на тюремщика. – Я оставила свой гребень в камере! Не будете ли так любезны принести его, добрый сэр?

– В ваших новых покоях есть все необходимое, – сообщил сэр Роджер. – Рейф!

На зов явился тот самый сержант, который несколько недель назад вел Эллен в подземелья.

– Отведи леди в ее спальню! – велел сэр Роджер.

– Мне нужна чистая одежда! – заупрямилась Эллен. – И ванна тоже. И вода, чтобы вымыть волосы.

– Рейф позаботится обо всем, мадам, – пообещал сэр Роджер.

– Когда вы отпустите меня? – не выдержала Эллен.

– Всему свое время, мадам. Всему свое время.

Новые комнаты оказалась несравнимы со старой. На самом верху западной башни находилось два небольших помещения. В каждом был очаг, перед которым лежали дрова. Сержант; проводил ее туда и, уходя, сказал:

– Я отыщу лохань и велю принести воды, миледи. Что еще я могу для вас сделать?

– Кто здесь жил раньше? – осведомилась Эллен, увидев щетку и гребень на столе. В маленьком сундучке оказались женские платья.

– Одно время у сэра Роджера была любовница, – сухо сообщил сержант.

– И. что с ней случилось? – не выдержала Эллен.

– Узнал, что она ему изменяет, и убил.

– А она ему изменяла? – допытывалась она.

– Да. Его мать ненавидела девушку. Но сэр Роджер не желал ее покидать, хотя должен был выполнить поручение короля. По этому мать позаботилась, чтобы сын узнал об измене любовницы Он убил и ее, и парня. С тех пор эти комнаты пустуют. – Рейф поклонился: – Сейчас принесу лохань.

– Он похитил меня, – пожаловалась Эллен, – потому что поссорился с моим мужем.

– Не мое дело знать о подобных делах, миледи, – покачал головой сержант и отправился искать дубовую лохань.

Оставшись одна, Эллен побродила по комнатам, где рассматривала каждый предмет. В крохотной дневной комнате с двумя окнами стоял прямоугольный стол, по обе стороны которого высились дубовые стулья с высокими спинками. На каждом лежала вышитая подушка. Перед очагом располагался маленький дубовый диванчик, на сиденье которого тоже лежали подушки. Деревянный пол комнаты почернел от времени. Ставни на окнах были открыты, и в переплетах поблескивало стекло. Эллен распахнула одно из окон и впервые за целый месяц стала жадно вдыхать свежий воздух. Сейчас, в середине дня, солнце стояло в зените.

Оставив окно открытым, она медленно перешла в спальню с дубовой кроватью, над которой с потускневших медных колец свисали полотняные занавески, вышитые темно-синим узором. Сбоку стоял небольшой канделябр. Перед очагом находился табурет. Здесь было только одно окно. К противоположной стене был придвинут сундук, набитый яркими платьями. Она уже успела мельком в него заглянуть и теперь стала вынимать наряд за нарядом, К ее изумлению, оказалось, что вся одежда как на нее сшита.