Скандальная леди

Корделия молча кивнула, не в силах раскрыть рот, и припала головой к груди своего спасителя.

Ее нелепый псевдовосточный наряд свисал с нее лоскутами, испачканными кровью. Она зареклась впредь ассистировать этому самозваному факиру.

Рэнсом отнес ее на руках в артистическую уборную и положил там на диванчик. Осмотрев ее многочисленные раны, он в сердцах чертыхнулся и воскликнул:

– О чем он думал, идиот? Лежи спокойно, я сейчас вернусь.

Вскоре он принес тазик с водой, чистую одежду и бутылочку вина. Сняв с Корделии лохмотья, в которые превратился ее незамысловатый наряд, он осторожно обработал порезы влажными тампонами, забинтовал глубокую рану на боку и помог ей надеть шелковый халат с причудливым золотисто-розовым узором, от которого исходил тонкий аромат лаванды.

– Но ведь это халат нашей дивы! – сказала Корделия, узнав знакомый запах. – Если мадам Татина узнает, что я надевала его, нам обоим несдобровать.

– Это верно, – сказал. Рэнсом. – Но мне, пришло в голову, что, побывав в лапах свихнувшегося фокусника, ты почувствуешь себя гораздо лучше в этом роскошном наряде. По-моему, после всего того, что ты пережила, пока сидела в корзине, тебе уже нечего бояться.

– Ну и натерпелась же я там страху, – согласилась с ним Корделия, бесконечно благодарная Рэнсому за его заботу. Если бы не он, ее бы неминуемо постигла смерть.

Он поставил тазик с водой на пол, разлил вино по бокалам и спросил:

– Так как же все-таки ты позволила Друиду втянуть себя в его безумную затею?

Корделия выпила глоток вина, надеясь, что оно поможет ей быстрее прийти в себя, облизнула губы и пролепетала:

– Я чувствовала себя обязанной ему за то, что он помог тебе проникнуть в комнаты управляющего театром. Вот и поддалась на его уговоры. Ты же знаешь, что он совершенно помешан на своих трюках.

– И ты выразила готовность стать подушечкой для иголок? – насмешливо воскликнул Рэнсом.

– Но я же не думала, что он воспользуется настоящими шпагами! – сказала Корделия, нахмурившись.

– Скажи на милость, почему ты задержалась в театре? – прищурившись, спросил Рэнсом. – Ты ведь была приглашена на танцевальный вечер. Маркиза может на тебя обидеться!

– Честно говоря, мне просто не хотелось туда ехать, – ответила Корделия. – А маркизу я предупредила запиской. Мне надоели все эти бесконечные досужие домыслы и сплетни о скандальной леди в маске. Не говоря уже о глупых кавалерах, липнущих ко мне, как назойливые осы к вазочке с вареньем. К тому же мне было бы там одиноко без тебя.

Она стыдливо потупилась, сообразив, что сболтнула лишнее, и поджала губы. Рэнсом промолчал, обескураженный ее внезапным признанием. Корделия вздохнула и, поднеся к губам бокал, залпом его опустошила. Вино прибавило ей решимости, и она, переведя дух, выпалила:

– После женитьбы Офелии мне стало очень плохо. И порой мне в голову приходят довольно странные фантазии…

Корделия умолкла, не решаясь спросить у Рэнсома прямо, почему он не поехал на танцевальный вечер. Может быть, у него пропало желание с ней танцевать? Словно бы прочитав ее мысли, Рэнсом сказал:

– Я не поехал на этот вечер потому, что случайно узнал, что Неттлс собирается сегодня вечером отправиться в Уайтчепел. Вот я и решил еще раз обыскать его кабинет, воспользовавшись этим.

– Ах, так вот в чем дело! – с облегченным вздохом воскликнула Корделия. – Ну и как, удалось тебе найти то письмо на этот раз?

– Письма я, разумеется, там не нашел, однако заинтересовался его книгами. И когда пролистывал их, услышал доносившиеся из кладовой подозрительные звуки. Слава Богу, что я прибежал туда вовремя.

– Я безмерно благодарна тебе за это! – воскликнула Корделия, содрогнувшись от воспоминаний о шпагах, едва не пронзивших ее насквозь.

– Успокойся, Корделия, теперь все уже позади, – сказал Рэнсом.

Но ее продолжало трясти.

– Я ничего не могу с собой поделать! – стуча зубами, с трудом произнесла она. – Не понимаю, что вдруг на меня нашло!

– Такое порой случается с солдатами после боя, – сказал Рэнсом. – Не волнуйся, скоро отпустит.

Он обнял ее за плечи и прижал к себе, словно бы желая согреть теплом своего тела.

– Расслабься, сейчас тебе полегчает, – шептал он ей на ухо, обнимая ее все крепче.

От его объятий ей действительно стало немного легче и спокойнее. Она больше не чувствовала себя одинокой и незащищенной. Уже не в первый раз этот сильный, умный и отважный мужчина выручал ее из беды. Она склонила голову ему на плечо и всхлипнула, испытывая огромную потребность выплакать всю скопившуюся в душе горечь обиды на Офелию.

Однако слезы почему-то не потекли у нее из глаз. И Корделии вдруг подумалось, что угнетавшее ее чувство одиночества вызвано не только разлукой с сестрой, была какая-то другая, не менее серьезная причина ее душевных страданий.

Так почему же боль в ее груди стихает, как только Рэнсом оказывается с ней рядом? О романе с таким удивительным мужчиной она даже не смела мечтать. Однако то, как остро он реагировал на нее, свидетельствовало, что он тоже к ней далеко не равнодушен.

Корделия перестала дрожать, но чувствовала, что ей не хочется высвобождаться из объятий Рэнсома. Может быть, он так нежно обнял ее только потому, что ей нездоровится? Решив немедленно это проверить, она спросила:

– Можно мне тебя поцеловать?

– Послушайте, мисс Эпплгейт! – строго сказал он. – В театре, кроме нас, сейчас никого нет. Нобби спит, напившись джина. Поэтому я призываю вас вести себя благоразумно…

– Но я же не спрашиваю тебя, насколько благоразумно мое поведение! – воскликнула Корделия. – Мне хочется тебя поцеловать!

Он взглянул ей в глаза и насмешливо спросил:

– И после этого кто-то еще смеет утверждать, что из вас двоих только Офелия отличается необузданным норовом? Предупреждаю тебя, Корделия, в отличие от моего уравновешенного кузена я не могу за себя поручиться. И если ты немедленно не убежишь отсюда со всех ног, второго такого шанса у тебя уже не будет.

Корделия улыбнулась и подставила для поцелуя губы.

Рэнсом едва ли не впился в них ртом, Корделия же ответила ему с не меньшим пылом. И куда только подевалась ее слабость! Все ее тело внезапно наполнилось бодростью. Ничего подобного она прежде не испытывала и никогда не мечтала подобно Офелии о любовных приключениях. Но теперь она отчетливо поняла, что хочет стать возлюбленной Рэнсома, и немедленно, хотя имела весьма смутное представление об амурных утехах.

Ей чертовски повезло, что она встретила такого мужчину, как он, и упускать свою удачу она не собиралась. А поэтому она крепко обняла его за шею и буквально присосалась к его губам.

К своему огромному огорчению, она вскоре почувствовала, что задыхается, и была вынуждена перевести дух.

– Выходит, недаром актеры говорят, что ты быстро всему учишься, – сказал Рэнсом, шумно дыша. – Рад убедиться в этом.

Корделия рассмеялась, запрокинув голову.

Рэнсом сделал глубокий вдох и стал покрывать поцелуями ее шею и лицо. Она затрепетала от удовольствия и перестала смеяться. Шелковый халат распахнулся, и пальцы Рэнсома стали нежно ласкать ее плечи и грудь.

Дрожь вновь пробежала по спине Корделии, соски ее мгновенно набухли, дыхание стало учащенным. Она ахнула от нахлынувших на нее новых ощущений и сильнее выпятила полные груди. Рэнсом сжал их своими умелыми пальцами и принялся легонько пощипывать ее соски. Она судорожно втянула воздух и запрокинула голову, пронизанная множеством невидимых раскаленных иголочек.

Легкое покалывание во всем теле переросло в тягостную боль внизу живота и сладкое томление в груди. Это смутило Корделию, однако она не стала просить Рэнсома отпустить ее. Напротив, повинуясь властному зову природы, Корделия крепче прильнула к нему и запечатлела на его губах жаркий поцелуй. Он слегка опешил и даже уронил руки. Не давая ему опомниться, Корделия стянула с него жакет и жилет, швырнула их на пол и стала жадно ощупывать его мускулистое тело.